Мальчик нарасхват (СИ)

Не пойду я к зеркалу. Ну его. Точно ведь не засну, посмотрев на себя.

Торчал на кухне с куском мяса у глаза я минут десять. За это время ко мне присоединился Лапин. Мрачно зыркнув на него, сообщил:

- Спать со мной больше не будешь.

- А где?

- В Караганде! На балконе.

- Не смешно, - нахмурил брови Матвей.

Я всем корпусом развернулся к нему.

- А я и не шучу. Хотя-я… там места у меня совсем нет, поэтому на кресле перекантуешься.

- Там неудобно, я даже лечь не смогу, - жалобно вздохнул друг.

Я отложил мясо, сунув его обратно в морозилку. Осторожно потрагивая синяк, двинулся в зал.

- Ну и что? В прошлый же раз как-то заснул.

Лапин, идя по пятам за мной, принялся отчаянно шептать:

- Так потом весь день шею ломило адски!

- А я что поделаю? – развел руками. Затем немного нагнулся и в полный голос нетерпеливо произнес: - Эй, пацан! Вставай! Давай-давай!

Паренек, зашевелившись, поднял взлохмаченную голову. Кое-как продрав глаза, он невнятно пробормотал что-то. Кажется, спросил, какого фига нам надо. Нахмурившись, я хлопнул его по плечу несколько раз, стараясь тем самым вывести его из полусна. Еще раз повторил:

- Вставай.

- Зачем? – принялся вяло отбиваться сожитель, заново устраиваясь на диване.

- Баранов считать, - ляпнул я первое, что пришло в голову.

Пацан на мои слова только дрыгнул рукой слабо, также оставаясь лежать на месте. Молча постояв около него с минуту и видя, что выполнять мои указания никто не торопится, гаркнул в самое ухо:

- А ну встать!

Пацан подскочил. Сразу, как миленький. Вздрогнувший Лапин неразборчиво ругнулся. Не ожидавший такого подъема, сожитель стоял рядом как вкопанный и очумело хлопал глазами. Подождав, пока он мало-мальски придет в себя, продолжил более спокойно:

- Ну вот, наконец-то. Вали в спальню, - указал подбородком на чернеющий проем в стене.

Проследив за моим жестом, пацан хотел что-то спросить, но я его перебил:

- Не принимаю никаких возражений. Ближе к окошку я сплю, так что туда не ложись. Все понял?

Паренек кивнул.

- Тогда свободен. А ты, - повернулся я к Лапину, - спать здесь будешь. Скажи спасибо, что не на кресле и даже не на полу.

- Спасибо, - пробурчал себе под нос Матвей, забираясь на тесный диван и натягивая на себя короткое одеяло.

Фыркнув, я потоптался на месте еще немного, затем ушел вслед за пацаном, прикрыв за собой дверь. Прищурив здоровый глаз, пригляделся, на какой стороне лежит сожитель. Молодец, на свою лег. Зевнув, я удобно устроился, повозившись, на своей части кровати. Стараясь не обращать внимания на подбитый глаз, который требовал лечения в виде каких-нибудь компрессов или хотя бы того же льда, протяжно вздохнул.

Некогда мне этим всем заниматься. Выспаться надо, скоро на работу вставать.

***

Очнулся я так же неожиданно, как и в первый раз. К счастью, не от прилетевшего в лицо кулака. В глупой путанице снов я таки запнулся о что-то, кажется, о бордюр и, невольно вздрогнув, открыл глаза. То есть глаз. Второй как-то не спешил подчиняться.

Обведя сонным взглядом поле видимости, подумал, беспокоит ли меня что-то или нет. В плане боли и неудобств. Было, конечно, неприятно, но терпимо. По крайней мере, сейчас, пока я лежал, не шевелился и молился, чтобы все обошлось. Нет, я не шибко боялся синяков или боли, пусть приятного в этом и мало, но мне еще с детьми работать. Не хочется пугать их своей дикой рожей. Сам глаз я мог только слегка приоткрыть, чтобы тут же, поморщившись, закрыть его.

Глубоко вдохнув и выдохнув, потянулся. Слепо нашарив рукой телефон под подушкой, взглянул на время. Будильник прозвенит только через двадцать шесть минут. Рановато я проснулся. Может, удастся еще немножко поспать? Совсем чуть-чуть.

С этой призрачной надеждой перевернулся на другой бок. Мне почему-то сразу же расхотелось спать. То ли резко заболевший подбитый глаз спугнул остатки сладкой дремоты, то ли рожа пацана мне всю малину изгадила.

Нет, ну а кто бы не опешил, развернувшись и увидев всего в нескольких сантиметров от себя сонную пацанскую морду с идиотским выражением лица? В мое личное пространство вторгся, а ведь за спиной у него практически половина пустой кровати. Места мало, что ли? Ладно хоть слюни на подушку не пустил.

Я хотел растолкать паренька или просто как-нибудь вернуть его пинками на свое место, но передумал. Вслушался в тихое мирное посапывание. Вгляделся в лицо сожителя, точно утвердился, что выражение у него дурацкое. Рот приоткрыт, щеки почему-то пухлыми кажутся, в носу козявку заметил. Нет, специально я ничего не выискивал, это пацан так голову вывернул, что мне открывается прекрасный вид на его ноздри. Приятно с утра, а?

Вздохнув, подумал встать. Сам же остался лежать на кровати, подмяв под себя одеяло. Еще никогда в жизни я не вставал раньше звонка будильника и сейчас не буду. Полежу, подумаю о смысле жизни, дождусь истерического пиликанья под подушкой и вот тогда начну активно действовать. А пока…

Ну а пока можно предаться грезам. Поразмышлять о чем-нибудь приятном. Ну или хотя бы задуматься над тем, почему какой-то там пацан дрыхнет на моей кровати, и почему я это терплю.

Ну, ладно, хорошо. Пацан лежал здесь не по собственному желанию, а по моему. И то только наполовину: во всем виноват белобрысый детина, что сейчас за стенкой храпит.

Но вот, например, лет пять назад я не оказался бы в такой ситуации. Дело даже не в том, что в то время наша с Лапиным встреча еще не состоялась, стало быть, терпеть его пинки я попросту не мог, а в том, что хрен бы я кого пустил в свою кровать. Тем более пацана. Вот был бы он девушкой и постарше, я, может быть, еще подумал бы. И то не факт.

А что говорить о подселении в мою квартиру, то подобные мысли, разрешить кому-то весьма сомнительному сидеть у меня на шее, вообще не появились бы в моей голове и в помине. Дело, опять же, не в том, что в то время у меня квартиры еще не было, лишь призрачные мечты о ней, - просто не стал бы помогать.

Раньше я, признаться честно, смотрел на проблемы окружающих сквозь пальцы, сосредотачиваясь только на своих, это уже потом повзрослел. Нет, помочь донести сумки Светке, бабушке место в общественном транспорте уступить, кота бездомного на улице подкормить – это пожалуйста, без проблем. Но чтобы взять под крыло, так сказать, сбежавшего из дома пацана с крупными и не очень проблемами, окрашенных в голубой цвет, - увольте.

Во-первых, хлопот много. Нервы тратить надо, внимание, время свободное. У меня и сейчас последнего-то практически нет, что уж говорить о временах, когда я был студентом. Там подучить, там повеселиться, то да се, попробуй выкрои свободную минутку для чего-то.

Во-вторых, ответственность большая. Я и сейчас рискую многим, на своей совести разрешая пацану тусоваться у меня. Если его родители прознают об этом, их это, наверное, не устроит. Как пить дать не устроит. Проблем потом не оберешься. Плюс еще безопасность и здоровье сожителя тоже учитывать надо.

Ну и в-третьих, я был ярым гомофобом. Учитывая мою любовь к спорам, множество сторонников и общую воодушевленность, я всегда выкладывался по полной. Однажды даже подрался из-за этого. Так что о помощи пацану и речи быть не могло.

Почему же я тогда полез в какие-то неизведанные дебри, связался с мутным одноклассником моей сестры, а теперь еще и терпеть его родственников должен? Ну, на это меня подтолкнули дорогие дамы, что еще раз доказывает – все беды от баб. Но не суть.

Со временем моя пылкая ненависть как-то себя изжила. Это не означает, что я переметнулся на другую сторону, отстаивая теперь права людей с нестандартной ориентацией, нет. Мне просто стало все равно. Не совсем, конечно, какие-то слабые чувства остались: сухое презрение, капелька недоумения и твердое мнение, что это противоестественно.

Так бывает, когда ты долгое время сходил с ума от какого-либо, например, музыканта или актера. Или от соседки с нижнего этажа. А потом в один прекрасный момент неожиданно охладел. Да, несомненно, какие-то чувства остались, но все же по большому счету лицо того человека или новость о нем сильных эмоций уже не вызывает.