Мальчик нарасхват (СИ)

Шучу. Не собираюсь я каждую неделю на еду целую тысячу вбухивать. Да еще в ванной душ на днях поломался, придется новый покупать. И других нужд полно. В общем, с отъездом родственниц шиковать больше не придется, объедаясь всем и сразу: все вернулось на круги своя, и экономия продуктов снова в силе. И плевать я хотел на рацион питания и все такое.

Выхлебав целую тарелку щей, я успокоил душу на несколько часов. Расслабился, раздобрел, даже на подколы Лапина шибко внимания не обращал. Впрочем, Матвей упорный. Мне всегда нравилась его целеустремленность, его решительность и упорность в достижении чего-то, но когда в бок очередной раз прилетело локтем, мне захотелось пересчитать белобрысому зубы. Или хотя бы скрутить, связать, запихать в рот кляп и закрыть где-нибудь на чердаке. Выдохнул сквозь крепко сжатые зубы.

Лапин на мое напряженное сопение никак не реагировал, его больше занимали наскальные рисунки на обоях. Не замечая, что испытывает мое терпение, он охотно поделился своими впечатлениями:

- Ого! У тебя выставка живописи проходила, что ли?

Взглянув на стену с разноцветными каракулями, я проворчал:

- Ага, конечно. «Живописи». Школа искусств у меня тут.

- И давно? – заинтересовался Матвей, разглядывая обои, видимо, выискивая еще пару зеленых и оранжевых человечков с розовыми мутантами, помесь собаки и жирафа.

- Черт его знает. Когда ты в прошлый раз приходил, вот это, - кивок на стену, - уже, по-моему, было.

Лапин наморщил лоб, припоминая. Удивленно почесал макушку.

- Да? Я не видел.

- Разумеется, не видел. Кое-кто был слишком поглощен поиском жилья, чтобы замечать вокруг что-либо, - фыркнул я.

Белобрысый молча взглянул на меня, подумал и снова ткнул локтем. При этом громко и настойчиво принялся меня, взрослого серьезного мужчину, уговаривать, чтобы я не дулся, из-за чего меня только еще больше начал душил соблазн навалять Матвею по шее. О боги, когда же он хоть раз спокойно прижмет свою задницу к поверхности и, наконец, посидит тихо? На своих похоронах?

Еще через час передо мной предстала новая проблема. Вот куда положить гостя спать? На коврике перед дверью он точно не ляжет (так как трезв, словно стеклышко), диван занят пацаном, а единственный матрас увезла Светка, и вспомнил я об этом только в самый последний момент.

Видя, как пацан устраивается на расстеленном диване, Лапин недоуменно застыл. Думал, что это его так обслуживают, чем был приятно удивлен. И не так приятно разочарован. Указав кивком головы на занятый диван, Матвей озадачено посмотрел на меня, когда я проходил рядом.

- А я где спать буду?

Мне пришлось остановиться. Помявшись, вздохнул.

- Со мной.

Лапин ехидно вздернул брови. Прищурившись, гаденько улыбнулся и протянул:

- Да ладно? Бабайки под кроватью боишься? Так ты не волнуйся, я тебя так обниму, - раскинул белобрысый руки в широком жесте, - крепко-крепко, а бабайке в случае покушения дам пинок.

- Это я тебе сейчас пинок дам. И спать ты будешь под кроватью, вместе с бабайкой.

Со стороны пацана, скрученного в кокон из одеяла, послышалось хихиканье. Матвей, не удержавшись, закусил губу, чтобы не лыбиться и дурашливо задел меня плечом.

- Да ладно тебе, я же шучу.

- Вечно у тебя шутки какие-то дебильные, - вздохнул я, нехотя отрывая взгляд от кокона и выключая свет в зале. – Спокойной ночи. Телик не включай.

- Угу, - донеслось приглушенное с дивана, и я направился в спальню, закрыв дверь. Обернувшись, нахмурился.

- Ну и какого хрена ты скалишься? Вали на другую сторону.

- Почему на другую?

- Потому что на этой сплю я, - твердо отрезал, пристально наблюдая, как Лапин недовольно перекатывается на другую сторону кровати.

Убедившись, что тщедушное тело Матвея лежит не поперек и не по диагонали, а скромно на краюшке, щелкнул выключателем. Свет потух, я на ощупь двинулся в сторону кровати, сосредоточенно пытаясь поймать момент, когда следует остановиться, чтобы не долбануться пальцами ног о жесткую деревяшку.

Шмякнувшись на мягкое одеяло, я привстал, чтобы вытащить его из-под себя и накрыться им. Рядом возился Лапин, устраиваясь поудобнее и молотя подушку кулаком. Морщась при каждом новом ударе, попросил друга перестать избивать мою вещь. Тот, попыхтев немножко, все же перестал месить все вокруг и наконец-таки успокоился.

Воздохнув, я повернулся к Матвею спиной. Несколько минут пялился в темноту, начиная различать контуры мебели, а затем сомкнул веки. И тут же распахнул их, срочно хватая ускользающий кончик одеяла. Потянув его на себя, при этом прилагая силу, недовольно произнес:

- Лапин, твою мать, ты тут не один вообще-то.

- А что такое?

- Одеяло дай!

- Не кричи, парня разбудишь. Холодно тебе, что ли? Или для друга жалко?

- Не забывай, что ты гость. Скромный гость. Который не отбирает у хозяев их же одеяла.

- Так ты все себе захапал, я тут одним уголком прикрываюсь, - возмущенно проворчал Лапин, не переставая тянуть на себя одеяло.

- Ну так подвинься.

- Не хочу, ты во сне лягаешься.

- Это я-то лягаюсь?! – едва не задохнулся я от наглости Матвея.

Рванув на себя одеяло, забрал бОльшую часть себе, еще и лягнув Лапина напоследок, чтобы оправдать его слова.

Друг принялся что-то обиженно бубнить себе под нос, но на драку нарываться не стал. Поворочавшись на месте, он все же затих. А я, пролежавший еще с минуту в напряженном ожидании, расслабился. Кажется, заснул.

Знаете, что плохого в том, чтобы спать со здоровым буйным мужиком в одной постели? Посреди ночи вы можете внезапно проснуться из-за того, что вас лягнули в одно место. Конечно же, это получилось совершенно случайно, ведь человек спал и не отдавал отчет своим действиям, но, учитывая габариты мужчины и ту силу, с которой вам прилетело от него – смотреть на все это снисходительно как-то не получается.

А еще можно проснуться, как я. Получить кулаком в глаз. Это, конечно, менее приятно, нежели поджопник, но зато как бодрит!

- Твою ж, - успел я сдавленно ругнуться, прежде чем свалиться с кровати на жесткий пол.

Отбив себе копчик, тем не менее, схватился за глаз, ощущая, как в нем пульсирует боль.

Проснувшийся от глухого звука упавшего тела, белобрысый самоубийца приподнял голову и, чуть приоткрыв глаза, сфокусировал на мне взгляд. Сонно пролепетал:

- Зыкин… ты чего на полу сидишь?

- А тебе-то как повезло, что ты лежишь…

- Что? Почему?

- Падать не придется, - мстительно прошептал я, поднимаясь на ноги.

Почуявший что-то, Лапин приподнялся на локтях и настороженно покосился на меня, когда я принялся решительно обходить кровать, направляясь в его сторону. Верно истолковав, что я иду не обниматься, он снова пробормотал, но уже отчетливее:

- Эй, ты чего? Не проснулся еще, что ли?

- О! – всплеснул я одной, свободной, рукой. – Ну что ты! Благодаря твоим стараниям…

- А что я сделал?

- В глаз мне долбанул, - мрачно проинформировал я разом потерявшего весь сон Матвея.

Последний сконфузился, почувствовав вину.

- Так это… Я ведь спал, не хотел. Ты прости.

- Да уж, - пробурчал я, остановившись и поморщившись от боли.

Постояв немножко, повернул голову к компьютерному столу. В темноте отчетливо светились зеленые цифры, показывая полвторого ночи. Зашибись.

Охреневая, упустил момент, когда Лапин возник рядом. Глаза (вернее глаз) привыкли к темноте, и я мог различить виноватое озабоченное лицо белобрысого.

- Ты иди лед приложи, - помявшись, все же посоветовал он, а я, отвернувшись, буркнул:

- Знаю.

И, открыв дверь, вышел. Лапин сопровождал меня до кухни. Затем резко пропал: я свернул, а он ушел прямо, видимо, приспичило в одно место.

Морщась от боли, потянул на себя дверцу морозилки. Тускло засветила лампочка внутри, освещая лишь пачку пельменей и замороженное мясо в целлофановых пакетиках. Поколупав ногтем стенки морозилки, я только заморозил руку, так и не отвоевав себе приличный кусок льда. Плюнув на затею, подобрал небольшой по размеру кусок мяса. Оценивающе взвесив его в руке, приложил к глазу, который начал заплывать. Скула, кажется, тоже припухла.