ОСА-12 (СИ)

- Как я уже сказал: не люблю, когда мной командуют бабы, - прохрипел он, - но, пока ты мой работодатель, готовый сделать меня богаче на двести тысяч, я могу и подождать. Но учти: не заплатишь вовремя… - Он многозначительно замолчал, позволив всем остальным закончить эту мысль.

Потом развязно развернулся и зашагал в грузовой отсек, задраив его и тем самым как бы намекая, что “дружба” закончилась.

Хейс с облегчением вздохнула. Массани был тем еще фруктом, но, коль скоро он надеется получить свои кредиты, будет играть по правилам. И все же нужно держать с ним ухо востро.

- Опять остались на голодном пайке, - вдруг напомнил о себе Кэннон, снова развалившись в стуле. Хейс несколько озадачилась тем, что Уильям тоже вскочил, сжав в руках пистолет, когда на горизонте замаячила потенциальная заварушка. Вот только интересно, чью сторону он бы принял? Сторону оперативника организации, в которую надеялся попасть, или сторону охотника за головами, с кем успел если не подружиться, то найти общий язык? Дружба, основанная на дележке сухого пайка и протеиновых батончиков, нерушима.

- Зачем ты с ним нянчишься? - недовольно спросил Ниро, усаживаясь обратно. - Надо было воспользоваться ситуацией и пристрелить его в тюрьме. Вместо этого ты спускаешь на тормозах тот распрекрасный факт, что Массани хотел бросить нас.

- Он опасен, - сложив руки на груди, повернулась к пилоту Криз. - И ничего нам не должен. Обещанная сумма с пятью нолями - единственное, что его сдерживает, чтобы не сдать нас Арии, Фисту или кому подвернется. Или убить нас, поскольку Массани не умеет работать в команде и уж тем более получать приказы от такой “швабры”, как я.

Хейс усмехнулась, наконец-то позволив себе расслабиться. В присутствии охотника за головами она ощущала себя эквилибристом, балансирующим на острие лезвия.

- Ария, Фист… - задумчиво протянул Тулус. - Что я пропустил?

- Точнее, что пропустила я? - отпарировала девушка, многозначительно взглянув на Ниро. Потом обратилась к хакеру: - Бол, возьми Кэннона за ручку и идите поболтайте в пилотную рубку. Мне со взрослыми нужно поговорить.

Стэо послушно поднялся с диванчика, не думая возражать и выпустив с облегчением выдох, а вот Кэннон, разумеется, воспринял это как пинок под зад.

- Какого хрена? - не понял он, скорчившись. - Сначала вырубаешь меня станнером, теперь прогоняешь, как сопливого школьника, когда взрослые тети и дяди хотят перепихнуться?

- Твою мать, Кэннон, - прошипела Хейс с раздражением. - Если бы я не читала твое личное дело и не знала бы, за что тебя выперли из Академии МВО, то решила бы, что все дело в твоем длинном языке. Мне велено доставить тебя Призраку и доставить живым, но это не значит, что я не могу засунуть тебя в смирительную капсулу, заклеив предварительно рот. Не знаю, как у тебя обстояли дела с субординацией в гребанном Альянсе, но в “Цербере” не любят болтунов. Любят, когда выполняют приказы. Так что заткни свою пасть и вали отсюда!

Молодой человек пробуравил её тяжелым взглядом и поднялся. На его губы легла пренебрежительная усмешка.

- Да пошла бы ты в задницу, Криз, - пробормотал он, явно задетый упоминанием про его исключение из академии и тот малоприятный факт, что об этом услышали другие. - Если в “Цербере” все бабы настолько стервозны, стоит задуматься, все ли у вашего Призрака в порядке с тем, что в штанах. Пошли, Бол.

Почти грубо схватив хакера за шкирку, Кэннон потащил его в рубку. И, как и полагалось, задраил люк со всеми причитающимися резкостью и хлопком.

- Ты, “Цербер” и он, - заметил Тулус, кивнув головой в сторону ушедших. - У тебя получится долгая история, стрела.

- Действительно, - вздохнула Хейс обреченно. - Но давай сначала начнем с твоей.

***

Рассказ Тулуса поражал до глубины души. Хотя бы уже тем, что начался он ни где-нибудь, а на космическом корабле Альянса Систем.

- Я очнулся в медицинском блоке на военном фрегате, - начал турианец. - “Азенкур” - так он называется. Сейчас это название знает каждый второй в связи с событиями так называемого среди людей Скиллианского Блица. Но тогда это было просто судно, патрулирующее Марс, под командованием некоего капитана Эдвина Румена. Как я слышал, сейчас он уже мертв, к сожалению. Погиб как герой Альянса при битве за Элизиум. Этот человек был… хорошим. Одним из лучших. Я, если честно, стрела, думал, что мне крышка пришла, там, на Марсе. И был даже к этому готов, когда вызвался прикрывать ваш отход. И тут очнулся на “Азенкуре”. Более того, меня подлатали и относились ко мне не как к арестованному, а как к обычному гражданскому! Чуть позже я узнал от самого капитана Румена, когда он пришел поговорить, что я был представлен экипажу в качестве научного сотрудника Марсианского комплекса, нуждающегося в срочном лечении и восстановлении, а в самом комплексе якобы не хватало необходимого для этого оборудования. Конечно, это все ложь. Кто я на самом деле, что случилось на Марсе и то, что я вообще остался жив - правду об этом знали лишь сам капитан, доктор, старпом и несколько человек из десантной группы.

Поначалу, пока восстанавливался, я полагал, что вот-вот заявятся альянсовцы с оружием в руках и запрут меня в какой-нибудь камере, а потом учинят допрос. Но проходило время, никто не приходил. Разумеется, меня не выпускали из медблока, а перед дверью дежурили “денно и нощно”, - по старой привычке, употребив человеческий фразеологизм, Тулус довольно усмехнулся, - два охранника. Мне запрещено было покидать блок и шляться по судну, разговаривать с кем-то из экипажа, кроме доктора Малон - так звали врача. Красивая женщина. Уж я-то, как вы помните, в этом разбираюсь, - усмехнулся Тулус, указав пальцем на свою оторванную жвалу. - По её словам, экипаж полагал, что я все еще в тяжелом состоянии и поэтому не выхожу, а охранники возле дверей - это якобы для безопасности.

Не знаю, как Румену удавалось избегать вопросов и удавалось ли, но два месяца я провел на “Азенкуре” в качестве “научного сотрудника”. При этом капитан лишь пару раз наведывался ко мне. Его так и подмывало расспросить меня о том, что произошло на Марсе. Я видел это по его глазам: он хотел знать правду и в то же время не решался услышать её. Но он так и не задал ни одного вопроса, сдерживался, уж не знаю почему. И вот, когда я уже полностью окреп, Румен сообщил, что готов высадить меня, где я пожелаю. На мой вопрос, хочет ли он узнать все-таки правду, ведь это было меньшее, что я бы мог сделать в качестве благодарности за столь неожиданный подарок, он ответил примерно следующее: “Сначала очень хотел. Даже вопреки совету одного человека не совать свой нос туда, куда не просят. Но за последний месяц кое-что изменилось, и я понял, что больше не хочу копаться в прошлом”.

“Перевод на Элизиум?” - выдвинул я догадку, поскольку слышал от доктора Малон об этом.

Он как-то странно улыбнулся и посмотрел на доктора, и тут я все понял. Румен, кажется, был влюблен, и это уберегло его от желания рисковать своим экипажем ради того, чтобы поворошить грязное государственное белье. Тем более, он прекрасно сознавал, что наступать на пятки важным шишкам - себе дороже. Короче говоря, чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

- Тулус, ты просто ходячая энциклопедия земных словечек, - улыбнулась Хейс, сев на стул.

- А то, сама знаешь почему, - ответил турианец с некоторой грустью. - И вот я жив и на свободе. Сразу же попытался узнать, что случилось с вами. Вернулся на Камалу и там уже нашел Ниро, запивающего горе в каком-то баре. Он сначала было решил, что видит призрака, шарахался от меня, но я ему быстренько дал по морде и все объяснил. Тогда и узнал, что ты… мертва.

- Якобы мертва, - съязвил Ниро, закинув ноги на стол.

- И тогда, стыдно сказать, - продолжал Тулус, - моя выдержка дала трещину, и мне захотелось напиться. Я, конечно, ожидал худшего, но все-таки надеялся на то, что вы выберетесь. Ты, Ниро и этот паренек. “Стрелы” всегда выбирались. Узнав же горькую правду, не смог сдержаться, печально закончив многолетнюю “алкогольную голодовку”. Словом, надрались мы с Ниро в тот вечер знатно. И именно в тот момент, когда мы заливали горе спиртным, нам пришла гениальная идея отомстить. Первым в списке указали Солема…