Сила искусства (СИ)

Много лет Северус не позволял себе сердечных привязанностей, и вдруг два года назад его словно околдовали. Нет, он, конечно же, защищен от ментального воздействия, да и амортенцию ему подлить не удастся… но все же так неожиданно возникшая страсть вызвала тогда у него немалые подозрения. К тому же она казалась настолько спонтанной, что он даже попросил Альбуса проверить его на возможное колдовское вмешательство в эмоциональную сферу. Но тот ничего необычного не нашел – чувства Северуса к молодому Виктору Краму были абсолютно естественными. Одна ночь в постели с этим горячим парнем перевернула всю жизнь Северуса.

Он купил в Хогсмиде дом и стал почти что семейным человеком. Когда Виктор не был занят на спортивных сборах, они прекрасно проводили время вместе. Их досуг разнообразили посещения ресторанов и различных выставок, они ходили в театр и в кино, а на каникулах могли позволить себе небольшие путешествия как по Британии, так и по Европе. Взгляды на жизнь казались такими идеально созвучными, что практически полное взаимопонимание только укрепляло их союз. Ночи были полны душевного огня и здорового секса, принося удовольствие и осознание того, что ты кому-то по-настоящему дорог и необходим. Правда, разговоров о том, чтобы узаконить отношения, не заходило. Ни Северус, ни Виктор, казалось, даже не задумывались о заключении партнерства – им и так было хорошо, и никаких гарантий или доказательств будущей стабильности отношений не требовалось. Северус впервые тогда почувствовал себя счастливым, а его жизнь обрела смысл.

Снейп строил планы на это лето и собирался обсудить их в первый день отпуска сразу после того, как студенты наконец-то отправятся на каникулы, но все пошло кувырком. Виктора дома он застал каким-то непривычно напряженным. Тот будто неохотно ответил на приветственный поцелуй, улыбался, словно через силу, выглядел дерганным и смущенным. За ужином, который оказался прощальным, все встало на свои места. Родители подыскали Виктору невесту, и он собирался к концу лета заключить с ней магический брак, намереваясь выполнить свой долг перед родом, подарив тому законного наследника. А это заставляло его исключить в ближайшие месяцы тесное общение с любым другим магом, чтобы брачный обряд прошел без накладок. Заверения, что он очень ценит проведенное ими вместе время и неуверенные обещания вернуться к Северусу после того, как наследник будет благополучно зачат, выглядели форменным издевательством. Быть вещью, спрятанной в шкаф до лучших времен, пока по ней не соскучатся, гордый Снейп категорически не желал. Виктор ушел из его жизни в тот же день, напутствуемый едкими эпитетами и лишь чудом избежав какого-нибудь неприятного проклятия.

Однако выгнать Крама из своего дома оказалось гораздо проще, чем вырвать из сердца память о нем. Две недели Северус беспробудно пил, затем еще неделю работал в лаборатории, отвлекаясь только на несколько часов в день для сна. Не почувствовав облегчения, он срочно продал коттедж, напоминавший ему о Викторе, не обращая внимания на серьезную потерю в цене, и вернулся в старый родительский дом. Попытка уволиться с работы не увенчалась успехом – Дамблдор наотрез отказался подписывать его заявление, напомнив, что спешить в столь важном вопросе не стоит.

Зализывать раны было больно, сердце то и дело тоскливо сжималось от сотен воспоминаний, круживших в сознании как заезженная пластинка. Северус никогда и помыслить не мог, что способен так расклеиться – два года счастливого существования сделали его не готовым снова встретиться с одиночеством, преследовавшим всю жизнь до того дня, как Виктор, несколько неловко улыбаясь, попросил: «Подари мне ночь хорошего секса».

И вот, кое-как к концу лета собрав себя, словно разбитого обстоятельствами и глубоким разочарованием на тысячу острых осколков, мысленно благодаря Альбуса за то, что тот не удовлетворил его просьбу об увольнении, Северус вернулся в Хогвартс к учебному году. Новость о новой грандиозной задумке Дамблдора по созданию театра оказалась тем еще сюрпризом, не говоря уже о сногсшибательной идее сделать его, Северуса, режиссером будущей постановки. Но Снейп, казалось, насквозь видел своего работодателя и наставника – Альбус, вероятнее всего, решил таким незамысловатым способом помочь ему отвлечься от назойливых мыслей о прошлом, заставляя выкладываться без остатка в настоящем. Обдумав ситуацию, Северус сдался, признавая, что необходимость сосредоточиться на ответственной задаче и впрямь может облегчить ему жизнь. Тревожные сны это вряд ли прогонит, но хотя бы днем его голова до отказа будет занята пусть и немного странными, но тем не менее весьма полезными размышлениями. Насколько бы безумным ни казался план Дамблдора по созданию студенческого театра, но свою миссию по привлечению дополнительных гостей из числа состоятельных меценатов он и в самом деле способен был выполнить.

Северус вздохнул, поняв, что его мысли снова скакали по территориям, которые он старался обходить стороной. Все темы, связанные с именем Виктора Крама, он решил сделать для себя запрещенными до тех пор, пока не научится думать о нем, как о постороннем человеке, не испытывая при этом никаких сожалений об их расставании. Собрав силу воли в кулак, Северус вернулся воспоминаниями к прослушиванию, устроенному сегодня утром и принесшему ему, несмотря ни на что, несколько открытий. Оказалось, студенты умеют не только искусно портить ингредиенты и зелья, играть на нервах педагогов, безобразничать в коридорах Хогвартса и поднимать шум в Большом зале, но и иногда весьма прилично читать поэзию, увлеченно изображать из себя того, кем они не являются, а еще – не пасовать перед трудностями. Собственную роль «дрессировщика» будущих актеров-любителей он считал существенным препятствием морального плана для большинства студентов школы – Северус не зря годами создавал свой образ жесткого и нетерпимого к человеческим слабостям педагога.

Некоторые из студентов сегодня предстали пред ним в новом свете, когда он посмотрел на них другими глазами, отыскивая способность не к обучению правильному изготовлению зелий, а к проявлению своих талантов и пониманию искусства лицедейства. Конечно, за несколько минут, которые уделялись каждому соискателю на роль в пьесе, невозможно более-менее полно оценить все дарования человека, но и этого оказалось достаточно, чтобы Северус понял, что перед ним не просто подростки-ученики, от которых вне уроков впору ожидать лишь шалостей, а личности – каждый со своими недостатками и достоинствами. Этот опыт стал толчком для его исследовательского любопытства. Раз уж ему все равно придется воплощать в жизнь идею Альбуса о театре, то можно было заодно и попытаться разобраться – на что на самом деле способны те студенты, которые решили испытать себя в роли артистов, что для волшебников не очень привычно.

Не то чтобы Северус не осознавал, что учащиеся Хогвартса – живые люди с разными характерами и жизненными приоритетами, но он все же старался всегда абстрагироваться и не очень вникал во все, что не касалось его непосредственных обязанностей. Создать хотя бы минимальный уют в факультетских помещениях, заботиться о здоровье и успеваемости подопечных, учить их зельеварению, следить за дисциплиной – вот то, что он выполнял с особой тщательностью. Теперь же у него появилась возможность узнать о своих учениках кое-что новое, и это, как ни странно, интриговало. Вероятно, все же последняя пара лет не прошла для него бесследно, несколько разрушив стены, которые он за годы жизни успел возвести вокруг себя, отдалившись от людей и перестав обращать на них внимание. Альбус же удачно отыскал, чем его занять, чтобы переключить интерес Снейпа с неудач на личном фронте на исследование плохо известной ему сферы человеческих качеств и отношений.

Северус привык к любому делу, за которое брался, подходить очень основательно, поэтому решил вести записи по всему, что связано с постановкой пьесы. Он никогда не жаловался на память, но имея перед глазами перечень вопросов, возникших при работе над чем бы то ни было, ему всегда оказывалось намного легче организовать свои дальнейшие действия для удачного и скорейшего разрешения любой проблемы. Поэтому он вернул книгу на полку и достал из ящика стола обычный маггловский блокнот, какими пользовался для ведения дневников по экспериментам с зельями. Захватив свой пергамент с прослушивания и перо с нескончаемыми чернилами, он вернулся к камину – все же возле него было намного уютнее коротать вечер.