Отравленные тьмой (СИ)

Рядом прошелестел тихий вздох, и Торин отвел взгляд от неумолимо приближающейся процессии. Кили… Этот поход и гибель брата не прошли бесследно для молодого гнома. Торин смотрел на младшего племянника, которого знал с пеленок, и не узнавал его. Меньше года прошло, а горячий и всегда улыбающийся юнец превратился в молодого воина. Решительного, уверенного, а последнее время еще и жестокого. В глубине черных глаз, где раньше всегда таилась улыбка, теперь светилась неизбывная ненависть, настолько глубокая, что Торина всякий раз пробирала дрожь, стоило встретить взгляд племянника. Все, что он мог сделать, это стараться не оставлять Кили одного, да надеяться, что, когда все это закончится, юноша сможет стать прежним…

– Они опять будут требовать доли сокровищ, – Кили заметил, что дядя смотрит на него. – Сколько мы еще будем медлить?

– Сколько потребуется, – Торин отвернулся и вновь стал смотреть на дорогу. Кили заводил этот разговор с завидной регулярностью с тех пор, как узнал о прибытии к Горе войска Железных Холмов. Он жаждал крови. – Мы всегда успеем вступить в бой.

– Чем дольше мы медлим, тем увереннее они себя чувствуют, – молодой гном отвернулся от дороги и прислонился спиной к камню. – Сейчас у нас есть шанс отомстить…

– У нас есть шанс попытаться предотвратить очередное кровопролитие, – теряя терпение ответил Торин. Он раздраженно прошелся по галерее. – Эта земля и так уже впитала слишком много крови.

– Значит ты простишь им гибель Фили? Смерть своего наследника?! – Кили вдруг разошелся не на шутку, даже кулаки сжал. – Ты должен начать бой!

– Я и без тебя знаю, что я должен делать! – резко одернул племянника Торин.

На несколько мгновений их взгляды скрестились, и гном в очередной раз удивился, насколько изменился Кили за последние дни… Но вот молодой гном уже опустил глаза, пробормотав: «Прости…» Торин уже хотел как-то поддержать его, смягчить резкие слова, но тут над долиной запел рог – делегация наконец добралась до места назначения.

***

С переговоров не прошло и часа. Торин сидел за столом в одном из залов, который они выбрали для советов. Гном молчал уже давно и лишь сжимал и разжимал массивные кулаки, а на душе у него было пусто как никогда. С самого начала этот поход был безумной затеей. Сначала бестолковый хоббит, затем орки, которые шли у них по пятам, потом куда-то испарился волшебник, затем эльфийский плен… Он должен был понять, что рано или поздно запас везения исчерпается. Да, дракон мертв, но победа ли это? Сначала погиб Фили, потом они фактически оказались в осаде, а теперь предательство… Торину даже не надо было закрывать глаза, чтобы вновь увидеть лицо этого хоббита… как бы он хотел удавить его собственными руками, – гном вновь сжал кулаки, представляя себе, чтобы он сделал с мистером Бэггинсом. А ведь он поверил ему. Готов был назвать другом и рискнуть своей жизнью, а теперь этот недомерок отдал эльфам главную реликвию гномов – Аркенстон. При мысли об этом Торин почувствовал как слегка притихшая ярость вновь вскипает в груди. Он скрипнул зубами и поднял голову. В комнате помимо него было еще трое. Кили, Балин и Двалин – ближе их у него теперь не было никого. Кили метался по комнате раненным зверем, то замолкая, то вновь сбивчиво начиная доказывать, что необходимо дать бой, что такие оскорбления стерпеть нельзя… Балин одергивал молодого принца, указывая на то, что у них недостаточно сил, а любое столкновение неумолимо обернется жертвами и лишь усилит вражду… Двалин стоял у стены в своей любимой позе. Он казался совершенно спокойным, разве что периодически проверял, легко ли выходит оружие из ножен, что для Торина, знавшего его полжизни, было намного красноречивее слов.

Торин встал, и в комнате резко воцарилась тишина. Под тремя напряженными взглядами, гном прошел к небольшому узкому окну и выглянул наружу, вновь касаясь пальцами камня облицовки. Как тогда, несколько дней назад, когда открывал заветную дверь… Пусть сердце горы сплотит всех гномов для защиты сего жилища…

– Балин, – наконец, негромко проговорил он, принимая решение. – Отправь весть Даину. Пусть нападает немедля.

Над пустошью Смауга поднимался туман…

========== Ставка Даина ==========

Вот уже минут десять Фили рылся в повозке со всевозможным оружием. Подобрать на него доспехи оказалось простым делом – рост и комплекция молодого принца были вполне обычными для своего народа. А вот с оружием возникла заминка. Гномы Железных холмов не слишком жаловали парные клинки, предпочитая топоры и секиры. Фили уже не раз с досадой вспомнил свои мечи, сгинувшие в Лихолесье… Впрочем, была у этой невольной проблемы и своя положительная сторона. Фили впервые за последние дни мог подумать и попытаться разобраться в происходящем. Методичное перебирание походного арсенала армии Даина как нельзя лучше подходило для этой цели. Разбирая кистени, ножи, булавы и мечи, Фили вспоминал все то, что произошло с момента, как Торин оставил их с братом в Озерном городе – неудачная попытка излечить ранение Кили и последствия этого, нападение дракона, дни в лагере среди людей и новость о том, что брат в Эреборе, а потом слухи о странном поведении Торина… Все это было как-то связано. По правде говоря, Фили опасался брата, хоть и не хотел до конца сам себе в этом признаваться. Он чувствовал, что должен как можно быстрее встретиться с дядей. Тогда-то все и выяснится. Но вот как это сделать… Между ним и Горой находился весь лагерь людей и эльфов. Можно, конечно, попробовать обойти через руины Дейла, но это такой крюк, да и наверняка там шныряют разведчики…

Фили вздохнул и оглянулся на Гору – она мрачным исполином возвышалась над драконьей пустошью. Совсем рядом, но по-прежнему недостижимая. Гном покачал головой, вспомнив, как первый раз увидел Эребор с вершины Каррока. Сияющая и манящая Гора тогда казалась такой близкой – лишь протяни руку… Фили помнил это ощущение, когда весь мир кажется ярким и добрым. Рядом дядя, только что спасенный чудесной магией Гэндальфа, брат, который всегда прикроет и поддержит, верные друзья, и, кажется, нет в мире той силы, что могла бы их остановить… Гном потряс головой – прошло меньше месяца, а он чувствовал себя старше на добрую сотню лет. Орки-охотники, плен у лесных эльфов, ранение брата, его предательство и исчезновение… И вот он здесь, у подножия той самой Горы, но рядом ни дяди, ни брата, и вот уже который день подряд впереди лишь неизвестность…

От невеселых мыслей Фили отвлекло внезапно движение, всколыхнувшее лагерь. Гномы зашевелились, стихли разговоры, и зазвенело оружие. Фили оглянулся. К его сожалению, он успел переброситься с Даином лишь парой слов, но из того, что увидел, создавалось впечатление, что гномы не собираются сражаться в ближайшее время. Они оставались в боевой готовности, но скорее планировали отражать нападение, чем идти в атаку сами. Однако Фили достаточно времени посвятил изучению военного дела, чтобы понять – сейчас все изменилось. Гномы перестраивались в боевое построение. Подхватив отложенные в сторону два меча, более-менее подходящие по руке, Фили бегом бросился в центр лагеря.

– Даин! – он влетел в шатер, и склонившиеся над картами гномы, оглянулись.

– Ах, Фили, ты как раз во время, – громыхнул Даин, увидев его. – Подходи-подходи, будущему принцу Эребора негоже оставаться в стороне.

– Что происходит? – Фили не знал гномов, собравшихся в шатре, но по их внешнему виду и броне мог предположить, что это командиры сотен. – Мы собираемся нападать?

– Вот! Весь в дядьку! – Даин аж хлопнул в ладоши, сгребая подошедшего Фили в медвежьи объятия. – Вот, что значит, кровь!

– Даин, и все-таки? – безусловно, молодому гному была приятна такая похвала, но какое-то нехорошее предчувствие скреблось в груди; нельзя было дать сбить себя с толку. – Что-то изменилось?

– И упрям также! – владыка Железных холмов, наконец, отпустил племянника и вернулся к столу. – Еще как изменилось. Торин, наконец, прислал весть.

С этими словами он протянул Фили лист пергамента с несколькими строчками. Принц сразу узнал почерк Балина. Быстро пробежав глазами по посланию, он вскинул голову, встретившись с довольным взглядом Даина.