Затмение (СИ)

========== Заря ==========

Саундтрек: Reckless Love – Edge of Our Dreams

Первые лучи восходящего солнца веселой стайкой скользнули в стрельчатое окно спальни, и рассыпавшиеся по подушке светлые волосы наследного принца Эребора замерцали золотыми искрами. Теплая ладошка небесного светила прошлась по спокойному лицу спящего, оттенила морщинку меж густых бровей, ярким отблеском отразилась от зажима, скрепляющего заплетенный ус… Фили поморщился и попытался отвернуться, но тут же замер и распахнул глаза. Сквозь ставший невесомым как паутина сон пробилось ощущение чужого тела рядом. Так и есть – Кили вновь пришел к нему ночью, а значит младшего опять мучили кошмары. Гном вздохнул. Тогда, в битве у подножия Одинокой горы, что чуть не стала для них последней, сердце Кили пострадало гораздо больше, чем тело. Фили как сейчас помнил тот момент, когда нашел брата среди лежащих вперемешку трупов орков, гномов, людей и эльфов. Перепачканный своей и чужой кровью, израненный, но живой, Кили прижимал к груди тело рыжеволосой эльфийки, что так неожиданно появилась в его жизни под сенью деревьев Лихолесья. Фили навсегда запомнил тот взгляд почерневших от боли и ужаса глаз.

Много позже Кили расскажет, что Тауриэль погибла, спасая его. Спасая в очередной раз. А Фили, вспоминая это, долго еще будет скрипеть зубами, думая, что лучше бы он тогда оказался на ее месте. Ведь смотреть, как страдает брат, было гораздо больнее, чем погибнуть за него… Вздох и невесомое касание щеки спящего рядом темноволосого гнома. В какой момент любимый брат стал просто любимым, Фили не знал, не помнил, не думал. Но он твердо знал одно – с Кили достаточно было одной запретной любви. Встреча с той эльфийкой и так оставила шрам на его сердце…

Кили забавно сморщил нос и повернулся во сне, пряча лицо от настырных солнечных лучей. Фили невольно улыбнулся. Он осторожно взял прядь угольно-черных волос и поднес к губам. Они были такими мягкими, так пахли теплом и свободой, простором и ветром. Всем тем, чему теперь в его жизни почти не было места. Возвращенный дорогой ценой Эребор требовал от наследника престола всех сил и времени. И лишь в такие моменты, когда солнце только показывалось над горизонтом, а Фили просыпался, изредка обнаруживая рядом брата, он чувствовал себя совершенно счастливым. Сладкий аромат волос Кили смешивался с блеском утреннего солнца и звенящей тишиной утра. Он пьянил и дурманил, а Фили смотрел на спящего брата и не мог отвести взгляд. Разметавшиеся смоляные волосы, длинные подрагивающие ресницы, высокие скулы, щеки, поросшие щетиной, чуть приоткрытые губы… Он знал это лицо до последней черточки и все же каждый раз любовался как в первый. Разве он не заслужил этого? Всего раз коснуться этих губ так, как хотелось. Всего один раз… И Фили решился. Склонил голову, почти невесомо коснувшись губ брата. Настолько сладко, настолько желанно, что он даже не сразу заметил, что мимолетный поцелуй не остался без ответа. Сердце замерло и тут же забилось как сумасшедшее. Фили отпрянул в панике, но сильные руки удержали, не отпустив далеко. Темные глаза, расцвеченные сейчас восходящим солнцем, сияли тем неповторимым светом, греться в котором можно было бесконечно. Кили наклонил голову, внимательно рассматривая лицо брата, который не знал, куда деться. Фили открыл было рот, чтобы что-то сказать, но младший решительно протянул руку, прикладывая палец к губам брата. Покачал головой, перевел ладонь на щеку, а затем привлек к себе, накрывая губы поцелуем. А когда отстранился, слова уже были не нужны…

========== Утро ==========

Саундтрек: Sunrise Avenue – Only

Утреннее солнце заливало комнату ярким светом. Искрящиеся лучи скользили в окно и пробирались в каждый уголок, в каждую щелку, даже серый камень стен наполняя живительным теплом. В потоках прозрачного золота кружились в таинственном танце пылинки, и на их круговерть можно было смотреть и смотреть. Она замечательно вытесняла из головы все мысли и тревоги, впрочем, их сейчас в голове Фили и не было. Молодой наследник престола Эребора лежал на кровати, бездумно следя взглядом за солнечными зайчиками, которые отражались от зеркал, от посуды на столе, от металлических бляшек на разбросанной по полу одежде. Тело, только что вынырнувшее из бездны наслаждения, еще отказывалось слушаться, так что он просто впитывал эти короткие мгновения покоя и благоденствия, наслаждаясь тишиной утра и теплом брата, что сейчас уткнулся носом в его шею. Брат… Фили чуть повернул голову, чтобы видеть темноволосую макушку возлюбленного. Они всю жизнь были вместе, всегда рядом… Год, всего год прошел с тех пор, как их отношения перешагнули черту просто братских, став чем-то большим, чем-то, чему Фили не мог подобрать названия. Больше чем привязанность, больше чем любовь. Их первый поцелуй, первые робкие ласки, момент, когда Кили впервые отдался ему, – все это без следа стерло грань между ними. Болью давних битв, слезами потерь, жаркими стонами несдерживаемой страсти закалились их чувства. И в такие часы, когда Эребор освещало ясное утреннее солнце, Фили смотрел на брата и беззвучно, одними губами, шептал: «Я люблю тебя…» – хоть эти короткие простые слова и не могли выразить всего того, что он чувствовал.

Луч солнца добрался до стола у стены, и Фили вздохнул. Лучше всяких часов это показывало, что пора было вставать. Вчера вечером Торин встречался с послами из Дейла. Он не позвал старшего племянника и наследника на этот сбор, а значит, там решалось что-то крайне важное. Дела в Эреборе шли неважно – столько горя принесли сокровища Трора, но, когда дело дошло до таких бытовых вещей, как продовольствие и древесина, вдруг оказалось, что мешок картошки порой может быть дороже любого золота. Дядя просил зайти к нему ранним утром, и Фили не мог позволить себе опоздать, даже если это означало необходимость покинуть любимого. Однако Кили оказался хитрее – еще до рассвета светловолосый гном проснулся от жарких поцелуев и ласк, которыми осыпал его возлюбленный. Мягкие объятия сна еще не до конца отпустили молодого принца, когда он подгреб под себя младшего брата. Два тела сплелись в порыве страсти, и под высокими сводами зазвенели стоны наслаждения…

Фили улыбнулся. По позвоночнику до сих пор растекалась приятная тяжесть. Он чуть повернулся, проводя кончиками пальцев по спине младшего. Кили откликнулся прерывистым вздохом и попытался глубже зарыться в плечо и волосы брата. Неудержимый в бою, неутомимый в делах, ненасытный в постели, он со всем своим пылом отдавался брату, а потом, становился трогательно беспомощным, доверчиво прижимаясь к возлюбленному.

– Кили, мне пора. Торин просил зайти к нему с утра.

В ответ раздалось невразумительное бормотание. Гораздо более красноречивым знаком стала тяжелая рука, опустившаяся на торс старшего гнома. Фили фыркнул – раз брат способен шевелиться, значит пришел в себя.

– Кили, – он высвободил руку и потянул брата за ухо. – Хватит притворяться.

Раздалось недовольное сопение, и Кили, наконец, поднял голову и взглянул на брата:

– С чего ты взял, что я притворяюсь?

– С того, что сопишь слишком громко, – Фили усмехнулся и поцеловал брата в кончик носа, а затем решительно выбрался из теплых объятий и поднялся с кровати.

– Вот и неправда, – темноволосый гном сел, наблюдая, как брат расхаживает по комнате в поисках свой одежды. Он зевнул и потер глаза кулаком. – Неужели ты не можешь пойти на полчаса попозже?

– Сам знаешь, что не могу, – Фили взглянул на брата и тут же сглотнул и отвернулся: заспанный Кили, не озаботившийся даже тем, чтобы прикрыться покрывалом, выглядел настолько соблазнительно, что аж в паху заныло… – Я бы и тебе советовал не засыпать, иначе Балин опять устроит розыски.

– Это было всего один раз, – Кили бесшумно соскользнул с кровати и уже через мгновение прижался к спине брата, который только успел натянуть штаны.

Фили прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением теплой кожи, а затем развернулся в объятиях и накрыл губы брата своими, увлекая в поцелуй. Вот же… и как от такого уйти? Собрав всю волю в кулак, он оторвался от брата и решительно отстранился: