Отравленные тьмой (СИ)

Минул еще год. Эребор восстановился и расцвел пуще прежнего. Гимли вернулся из похода героем и принес гномам не только достойную славу, но и дружбу с людьми Гондора и эльфами Лихолесья. Для великого королевства наступили светлые времена, и врата Эребора были открыты для всех. И вот однажды, в час, когда солнце начинало клониться к закату, но шумная ярмарка в Дейле была еще в самом разгаре, в них вошел незнакомый гном. Он был высок и строен, хоть, судя по всему, уже давно разменял сотню лет, одет в темные одежды неизвестного и странного покроя, а за плечом носил длинный резной лук и колчан с чернооперенными стрелами. Внимательные темные глаза, короткая борода, тронутые сединой волосы, перехваченные полоской черной кожи и свободно спадающие по спине, а также старый шрам, пересекающий лицо, довершали образ. Возможно, встреться ему на пути кто-то, кто помнил несостоявшегося Короля под Горой Торина II, он бы заметил удивительное сходство, но на воротах стояли молодые воины, не помнящие тех времен, а остальным было не до разглядывания всяких пришельцев. Привратник осведомился, с какой целью гость прибыл в подгорное царство, и, услышав в ответ скупое: «Хочу выразить почтение освободителям Горы», – кивнул и указал дорогу к ярусам, где были устроены гробницы.

Гном не спеша направился в указанную сторону. Он не боялся заблудиться, ведь ему уже приходилось бывать здесь прежде – разве что тогда ныне сияющие великолепием коридоры и переходы были темными и пустынными. Он не хотел возвращаться сюда, но старый маг настоял. Гэндальф… Когда он приехал в Серую гавань, все в одночасье стало на свои места. Долгие годы лжи. Годы, наполненные ощущением собственной неуместности, незнания, кто он и откуда, тяги куда-то, неизбывной и непроходящей, которая стала частью его существования также, как сон и принятие пищи. Вся его жизнь была сплошным обманом. Обманом, призванным скрыть страшную правду. Но все же эти же годы, проведенные среди бессмертного народа, позволили примириться с тем, что произошло десятилетия назад. С тем, что он не мог изменить. И когда Тьма покинула Средиземье, Гэндальф приехал за ним.

Уверенные шаги гулким эхом отражались под высокими сводами. Чем ближе он подходил к гробнице, тем меньше гномов попадалось навстречу, и вскоре он остался в одиночестве. Гэндальф сказал, что лишь встретившись со своей болью лицом к лицу, можно принять ее. Старый маг был мудр, не было причин ему не верить. И вот он здесь. В самом сердце своей боли.

В погребальном зале было тихо и холодно. Искусно пробитые в толще скалы световоды впускали рассеянный солнечный свет, создавая причудливую пляску теней, но гораздо ярче сиял огромный самоцвет, покоящийся на стоящей в центре гробнице. Гном чуть помедлил, а потом подошел ближе и опустился на одно колено. По белому мрамору вилась прихотливая цепочка древних рун: «Торин II Дубощит. Сын Траина сына Трора. Король под Горой. Тот, кто вернул нам наш дом». Искусный мастер творил эту гробницу. Высеченный в камне гном выглядел как живой – тугие косы и небрежно рассыпанные по плечам волосы, удерживаемые королевским венцом, спокойные и благородные черты лица, легкая, но такая редкая улыбка на упрямо сжатых губах… Казалось, вот сейчас он откроет глаза, перехватит поудобнее покоящийся на груди меч и ворчливо спросит…

– А что ты тут делаешь?

Гном вздрогнул, услышав звонкий голосок, и обернулся. У входа в зал стояла маленькая светловолосая девочка в расшитом платьице. В руке она держала букетик полевых цветов. Малышка наклонила голову с интересом, но без страха рассматривая незнакомца. Он же поднялся и по возможности дружелюбно улыбнулся:

– Я пришел выразить свое почтение Королю под Горой.

– Правильно, – важно кивнула девочка и подошла ближе. – Сюда мало кто заходит последнее время.

– А тебе не страшно приходить сюда одной?

– Нет. Мне тут хорошо, – кроха подошла и потянула гнома за рукав, заставив наклониться. – Ой, надо же, а у тебя такой же шрам, как у папы.

Гном непроизвольно коснулся рукой щеки.

– А кто твой отец? – осторожно осведомился он.

– Король, – просто откликнулась девчушка; она отвернулась и, приподнявшись на цыпочки, положила часть цветов на могилу Торина, и потому не видела, как побледнел ее невольный собеседник. – А это мой дедушка. Мне так жаль, что я его никогда не видела. Папа говорит, что он был самым смелым и самым благородным.

– Да, это так… – внезапно охрипшим голосом откликнулся гном. – Именно таким он и был.

– Ты что его знал? – кроха заинтересовано обернулась.

Не найдя в себе силы ответить, гном лишь качнул головой. Он прокашлялся и выпрямился:

– Мне пора идти…

– Подожди, – требовательно позвала девочка. – Ты разве не пойдешь ко второй могиле?

– Второй? – сердце замерло в груди, боясь даже предположить самое страшное. – Разве в королевской усыпальнице еще кто-то захоронен?

– Да, – малышка ухватила гнома за руку и потянула за собой туда, где в алькове стоял еще один надгробный камень. – Тут похоронен мой дядя, принц Кили. Он погиб в битве за Эребор много-много лет назад.

– Как… – голос окончательно перестал слушаться. – Как это возможно?..

– Его убили орки, – девочка вздохнула. – Папа часто рассказывает, что он был очень храбрым. А еще он говорит, что когда умрет, его тоже похоронят здесь, и тогда он вновь будет вместе с братом.

Это было уже слишком. Зря… Зря он приехал сюда. Зря послушался старого мага. Малышка удивленно посмотрела вслед случайному знакомому, а тот почти бегом несся по запутанным коридорам. Убраться отсюда. Убраться немедленно. Как можно дальше. На другой конец Средиземья. В Морию, в Минас-Тирит, куда угодно…

Он остановился перевести дыхание лишь оказавшись за воротами Эребора. Исполинская гора возвышалась, поддерживая своими плечами небеса. Заходящее солнце отражалось от ослепительного снега, и глаза невольно слезились. Мгновение, взгляд через плечо, и вот уже никем не узнанный и не замеченный темноволосый гном удаляется по пыльной дороге. Час быстрым шагом, и он сядет на паром через Долгое озеро. А дальше… Дальше найти караван, идущий через Мглистые горы, наняться охранником, и затеряться на просторах Средиземья, навсегда оставив позади ту жизнь, к которой нет возврата.

Он шагает вперед, периодически вытирая тыльной стороной ладони слезящиеся от ветра глаза и прикрывая рукой страдальчески кривящиеся губы. Он не знает, что в этот момент сидящая на коленях у своего отца маленькая светловолосая девочка рассказывает про странную встречу. Он не может представить себе, как могущественный Король под Горой вдруг бледнеет, а затем бегом бросается в конюшню, чтобы оседлать первую попавшуюся пони и галопом вылететь на тракт, соединяющий Эребор и Эсгарот… Он не поверит, когда среди толпы на переправе, шумно негодующей из-за внезапно сломавшегося парома, вдруг наступит тишина, а затем воздух прорежет до боли знакомый голос, и как спустя мгновение он окажется в крепких объятиях… Ничего этого нельзя было предположить, ведь этого просто не могло случиться.