Сorvum nigrum (СИ)

Ярослав выглядел слегка ошарашенным. Похоже, мои слова его удивили.

— То есть ты считаешь, что я засранец и при этом ревнуешь… Странное сочетание, не находишь?

Первый запал прошел и сейчас мои слова казались мне поспешными и необдуманными. Но от этого они не стали ложью.

— Вы с Гермионой встречаетесь? — спросил я, слегка успокоившись.

— Нет, — ответил он вполне серьезно.

— Но я видел вас вместе. Когда вы выходили из Выручай комнаты я заметил, что один гольф на ее ноге был надет наизнанку. Это могло означать лишь одно — она раздевалась и одевалась впопыхах, либо при плохом освещении. Если учесть, что мы столкнулись на подходе, а ты незадолго до этого одолжил у меня карту…

— Браво, Шерлок! Она действительно раздевалась, но не для того, о чем ты подумал.

— Для чего же? — я сложил руки на груди в ожидании ответа.

— Я готовлю ее к череде обрядов, для этого ей необходимо найти душевное равновесие. Мы медитируем.

— Голышом?

— Нет, Гермиона переодевается в более удобную одежду, так как в школьной форме особо не расслабишься.

— Ясно.

Мы стояли посреди коридора и продолжали сверлить друг друга взглядом. Я сомневался в его словах. Он закрылся от меня, и я не мог знать, что он чувствует. Как можно поверить человеку, если он закрывается от тебя? Ты бы поверил? Вот и я не очень-то верю.

— Гарри, — он метнулся ко мне и обхватил мое лицо руками. — Я говорю правду, поверь.

Когда он оказался рядом я почувствовал его эмоции. Он был растерян, он боялся, он надеялся… Я взял его за запястья и попытался освободить свое лицо, но Ярослав мне не позволил. Вместо этого он склонился ко мне. Я чувствовал его волнение и слышал, как бьется его сердце. Но в какой-то паре сантиметров он остановился и вместо того, чтобы поцеловать, обнял. Я не знал что делать. Спустя пару секунд я обнял его в ответ. Мы постояли так немного, и Ярослав повел меня в гриффиндорскую башню. По дороге мы не разговаривали, но шли, держась за руки. Не знаю почему, но это очень меня успокаивало. Сейчас, рядом с ним, мне было так спокойно и светло, будто я попал домой. Не в тот ненавистный коттедж, принадлежащий Дурслям, а в свой собственный, родной дом.

-

— Как обстоят дела в школе? — старый волшебник в синей потертой мантии обратился к двум молодым людям, сидящим напротив. — Мне сообщили, что это срочно.

— Он объявился, — ответил блондин, крутя в руке незажженную сигарету.

Как бы ему сейчас не хотелось закурить, но позволить себе он этого не мог. Он был в этом кабинете много, много раз, но все равно чувствовал себя не уютно. Старичок, что сидел напротив, выглядел доброжелательным и не представляющим угрозы. Можно было бы расслабиться, но он видел его в деле и боялся потерять бдительность. К тому же эта его жуткая аура не оставляла в покое никого, окутывая, словно плотный туман. Все воспринимали его как милого дедушку, но те, кто принес ему клятву верно служить, имеют возможность познакомиться с ним настоящим. Никто еще не смел его предать или ослушаться, ибо ни один Темный лорд не был так страшен, как он — глава Черных вестников.

— Эмили? — старец обратился к девушке.

— Он позвал меня неожиданно, среди обычного шума его голос звучал четко и властно. Он точно там. К сожалению, мне не хватило времени и придется теперь искать обычным способом. Примерное место нам известно, но как он выглядит — нет.

Восьмой этаж. Ее тянуло туда. К нему. Этот голос… Эмили никогда еще не слышала столь красивый и чарующий голос. Его слова звучали как музыка, ему хотелось верить, и она поверила. Он обещал излечить ее, освободить от бремени, сделать обычной волшебницей. Никто даже не догадывается о том, что единственное, чего она хочет — это стать обычной. Но он знал. И понимал ее. Это не давало ей покоя, даже когда она поняла, что все это обман.

— Что ж, уже не плохо. Можешь закурить, Ярослав, — кивнул старик молодому человеку.

Сколько он знал Ярослава, он всегда был предельно вежливым и осторожным юношей. Когда его представили впервые, Николас сразу понял, что он станет отличным приемником. Было в нем что-то особенное, едва уловимое, что отличало его от остальных. Только вот он так и не понял что это. Парень оказался хорошим исполнителем, грамотным и аккуратным, прекрасно показал себя в качестве верного соратника, но не более. Он был умен и обаятелен, как и большинство Вестников, но Николасу всегда казалось, что хоть парень и привязан к нему навсегда, тем не менее, остается свободнее всех их вместе взятых.

— Благодарю, сэр, — Ярослав склонил голову в подобии поклона и тут же зажег сигарету.

— Что он говорил? — старик вновь обратился к Эмили.

— Он соблазнял меня. Говорил, что хочет помочь, что способен это сделать, если я помогу ему, для начала. Он был очень убедителен, и я начала искать. Он подбадривал, говорил, что просто хочет освободиться, жить своей жизнью, что он устал и жаждет воссоединения. Даже в таком состоянии он очень силен, его дар убеждения поражает. Если бы не Ярослав я бы нашла его и непременно выпустила. В тот момент у меня бы хватило на это сил.

В руках у Николаса появилась курительная трубка, а на столе три бокала с жидкостью янтарного цвета. Некоторое время они потягивали напиток и курили. Старик что-то обдумывал, наблюдая за движением волн на картине, что висела над камином. Новости были хорошими, на большее рассчитывать было бы просто глупо. Такой хороший результат за такое короткое время… Не зря он отправил туда Эмили, девочка оправдала его ожидания полностью. Очень одаренная девочка. Как жаль, что над своей силой она не властна. Что же касается Ярослава… Польза определенно была. Раз уж его к Гарри привязала сама магия, значит, он ему необходим. Ярослав умен, прекрасный учитель и хороший друг. Он спокоен, рассудителен, своего рода противоположность самого Гарри. Если будет необходимость, он исчезнет из его жизни, если понадобиться, он пожертвует собой ради него. Пока сложно дать определение тому, что происходит между ними, но в том, что связь крепка, сомневаться не приходится.

— Вот что, друзья мои, передайте это Гарри, — на стол лег массивный медальон.

— Это же… — Ярослав подобрался в кресле.

— … просто старинная безделица. Нам очень повезло, что он нашелся в доме Блэков. И еще больше повезло, что нашел его именно ты.

— Фортуна слепа… — отозвалась Эмили.

— Сомневаюсь, что он захочет его носить, просто скажи, что это дорогая статусная вещь, и она должна быть у него, пока что.

Ярослав повертел медальон в руках и убрал во внутренний карман куртки.

— А теперь ступайте, у вас еще много дел.

-

Ярослав вновь покинул замок, Эмили я не искал намеренно. Время до отбоя еще было, так что я гулял, не прячась от каждого шороха в ближайшей нише. Да, я знаю, что надень я мантию отца, мог бы всю ночь шататься незамеченным, но это не будоражит кровь. А такие незащищенные походы отлично разгоняют тоску. Некоторые портреты внимательно следили за моими передвижениями, но большинство не обращало на меня ни малейшего внимания. Много портретов пустовало, зато на некоторых собрались разношерстные компании: кто-то сплетничал, кто-то сражался, некоторые ужинали или выпивали, сгромоздившись на огромных натюрмортах. Интересно, они не устают от такой «жизни»? И вообще бывает ли им скучно? Правильно ли я сделал, заказав портрет Сириуса? Он ненавидел дом на Гриммо, а теперь у нет оттуда выхода. Его портрет вечно будет висеть в кабинете, пока не истлеет. Художник дал гарантию на сто лет, затем необходима реставрация, которую нужно будет проводить каждые пятьдесят лет. Картины, картины, картины… Куда не глядь — кругом картины… и доспехи. На первом курсе я так же слонялся по замку, разглядывая обстановку. Мне казалось, что я нахожусь в музее, где каждый желающий может потрогать объекты и даже поговорить с ними. Ничего интересного я не узнал, может в силу возраста, а, может быть, портреты ничего не знают. В итоге, я перестал исследовать замок, и даже наличие карты Мародеров меня не толкало на его дальнейшее изучение. Зачем бродить по холодному, продуваемому всеми ветрами замку, когда можно исследовать пергамент в тепленькой кровати?