No Featherbed for Me (СИ)

- Я не знал ваших правил.

- Ты научишься, - беззаботно ответила она.

- Я бы научился быстрее, если бы мне не пришлось ждать месяцами, чтобы приехать. Если бы вы были при дворе…

- Если бы я прибыла ко двору, мы бы не знали более покоя, - вспомнив о трех драконах, находящихся где-то в замке, она добавила: - Особенно сейчас.

Лицо Эйгона потемнело, и он кивнул, неспешно раздеваясь до белья.

- Драконы… – недоверчивый смешок слетел с его губ, и он продолжил: - Когда мы поженились, Коннингтон сказал, что я безумец, что я отказался от Семи королевств ради… Ну, ради не совсем лестного определения. Тогда я сказал ему: «Ты не понимаешь, Джон. Наши дети будут драконами». Но такого я не ожидал.

- Это было страшно, - шепотом призналась Арья, озвучивая позорные чувства, что тлели в ее сердце весь последний месяц. – Когда я увидела дикий огонь, когда я увидела их в огне… Я никогда не боялась наших детей раньше, но я была напугана. И сейчас боюсь.

- Арья…

- Я не дракон, Эйгон, - продолжила она, - и, когда я вижу детей с драконами, с существами, которые вообще не должны существовать, я могу думать лишь об опасности, которая царит здесь: для меня, для Брандона, для жителей, для детей, когда королевство узнает, что у них есть…

Эйгон приложил палец к ее губам, успокоив.

- Именно поэтому вы и должны вернуться ко двору. Если мы начнем строительство прямо сейчас, драконьи ямы будут отремонтированы до того, как они станут слишком большими.

- Если Тиреллы узнают о том, что наши дети пробудили драконов, особенно сейчас, когда ты узаконил их, я не хочу даже и думать о том, что они…

- Они бы не…

- Они такие же безжалостные, как и Ланнистеры, Эйгон. Просто разумнее выбирают сторону, - вздрогнув, несмотря на жару, Арья прошептала: - Законные или нет, они всегда будут бастардами в глазах тех, кто поддерживает Джессу. И если я вернусь ко двору, ты будешь постоянно слышать, что привез с собой свою шлюху.

- А что если я привезу не свою шлюху? Что если я привезу свою жену?

Арья шокированно молчала, прежде чем выдохнуть:

- Что?

- В старину короли Таргариены имели несколько жен, - напомнил он ей, нежно заправив локон волос за ее ухо. – Твой брак с Ренли был расторгнут много лет назад, и сейчас ты свободна. Ты мать моих детей, детей, в чьей крови столько Валирии, что они пробудили драконов из камня. Ты на моей стороне. – Его голос смягчился, и Эйгон прислонился своим лбом к ее, выдыхая: - Наши дети принадлежат Железному трону.

-Ваши с Джессой дочери стоят перед ними в очереди наследования.

- Не в том случае, если ты снова станешь моей женой.

До нее постепенно доходил смысл его слов, и Арья поняла, что именно он предлагает ей и ее детям. Джесса технически будет его первой женой, верховной королевой Вестероса, но его предложение сделает королевой и Арью. Сыновья, рожденные в законном браке, станут важнее любых дочерей.

Эймон мог бы стать королем, а Брандон вступить в королевскую гвардию. Статус и позиция Рэйнис могли бы позволить ей выйти за Рэйго, как она и хотела, а Алисанна могла бы удачно выйти замуж по любви. О большем для своих детей Арья не могла и мечтать.

К тому же, она с удивлением заметила, что именно такой судьбы и хотела для них. Увидев, как последние семь лет повлияли на Рэйнис и, в особенности, Эймона, Арья захотела, чтобы их узнали, как прекрасных умных людей, которыми они стали, хотела, чтобы Алисанна и Брандон узнали, как это – иметь обоих родителей. Конечно, Джесса Тирелл с дочерьми никуда не исчезнут, но Арья никогда не желала им зла. Хоть ей и не нравилась Джесса, она прекрасно понимала, как это, когда девочку взращивают на родительских амбициях, словно товар. Что насчет маленьких принцесс Оленны и Элии, Арья бы не хотела, чтобы о них забыли, заставив пройти через что пришлось пройти ее собственным детям.

- Боги подарили нашим детям драконов, Арья, - продолжил Эйгон, расшнуровывая завязки на ее рубашке, - а драконам место в Королевской гавани.

- Ты действительно хочешь снова жениться на мне?

Арья резко вдохнула, когда руки Эйгона обхватили ее за бедра, и он с легкостью поднял ее, направившись в сторону кровати. Посадив ее в центр, он начал осторожно раздевать ее, едва касаясь кожи.

- Я бы женился на тебе каждый день до конца своих дней.

Робб однажды шутливо обвинил ее в том, что в ней больше от мужчины, чем в нем, и иногда Арье казалось, что это правда. Она безумно любила своего старшего брата, но Робб зачастую вел себя по-глупому, ослепленный благородной целью. Но лед в ее крови, казалось, беспрекословно тает под привычными прикосновениями Эйгона, и она проклинала себя за то, что становится такой слабой.

Однажды она слышала, как Теон называет любовь «женской слабостью», но Арья была уверена, что любовь – слабость не только женщин.

_____________________

- Знаешь, мы еще не слишком стары, - сказал Эйгон, когда они лежали в спутанных простынях, потные и запыхавшиеся.

- Для чего?

- Еще детей, - рука Эйгона расположилась на нижней части ее живота. – У нас мог бы быть еще один, или даже два, если поторопимся.

- Тебе легко говорить, ведь это не твоему телу придется пройти через все это, - вырисовывая бессмысленные узоры на его широкой груди, напомнила она. – Я чуть не умерла, рожая Эймона, с Алисанной было ничуть не легче, а Брандон был настолько большим, что буквально застрял.

- Правда? – Эйгон затих на мгновение, лениво перебирая ее волосы, прежде чем продолжить: - Я люблю его, ты знаешь это. Люблю так же, как и Эймона и девочек.

- Но?

- Но я не хочу, чтобы твой последний ребенок был от Джендри, - прошептал он, и Арья слышала стыд в его голосе. Если бы она была той женщиной, какой была несколько лет назад, то разозлилась бы на него за эту ревность, но ярость, наполнявшая ее в юности, сменилась холодной рациональностью. Она понимала Эйгона, но это не означало, что ей нравится то, что он говорит.

- Это не лучшая причина, чтобы заводить ребенка.

- Ты не хочешь больше детей?

Иногда Арья действительно хотела. Когда Брандон начал отталкивать ее протянутые руки, настаивая на том, что он уже вырос и больше не маленький ребенок, ее сердце болезненно сжималось от осознания того, как же быстро выросли ее четверо детей. Тем не менее, Арья не хотела выходить замуж снова, а ее и без того настрадавшиеся родители не смогли бы вынести очередного бастарда, так что Арья пришла к выводу, что ее время прошло. Однако, временами ей отчаянно хотелось придушить своих уже рожденных детей, до глупого упрямства уверенных в том, что им абсолютно не нужен совет их матери.

- Думаю, это может быть проблематично, - тактично ответила она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, и надеясь, что он увидит искренность в ее глазах.

Голос Эйгона звучал по-юношески уязвимо, когда он спросил:

- Ты все еще любишь его?

Вздохнув, Арья села, не смущаясь собственной наготы. Несколько мгновений она пыталась подобрать правильные слова, прежде чем ответить:

- Какая-то часть меня всегда будет любить его. Он был первым мужчиной, которого я полюбила, первым, кто… кто захотел меня на самом деле, - заметив, как Эйгон вздрогнул, она осторожно добавила: - Ты точно хочешь это услышать?

- Да, - с неохотой ответил он.

- Санса всегда была идеальной дочерью: любимицей матери, красивой и обаятельной. Все, чего она хотела, это выйти замуж за красивого принца и быть его принцессой. У нас с Сансой всегда были сложные отношения, и, возможно, мы не всегда ладили, но я никогда не хотела лишать ее чего-либо, - Арья язвительно рассмеялась. – В этом я, конечно же, с треском провалилась.

- Арья…

- Он ненавидел это – быть принцем, наследником, ненавидел настолько же, насколько я ненавидела тот факт, что меня отправляют в Дорн, а затем и в Штормовой предел. Он был моим лучшим другом очень долгое время. Иногда даже единственным другом, и, когда мы вернулись тогда, это было просто…