Тепло наших рук (СИ)

— Ты чего?

— Да так, — Фил попытался хохотнуть, но опять сильнее сжал бок.

— Не дави, — строго сказала Варя, пытаясь отцепить руку Фила, — мало ли что там!

— А ты что, тип, медик? И вообще, какое тебе дело?

— Мне? — Варя нервно усмехнулась, приблизилась к Филу: — Ни-ка-ко-го.

Отвернулась, обиженно поджав губы, взяла ручку в руки. Не поняла, когда вместо Алёнки около доски оказался Виктор Сменкин, решавший задачи по стереометрии. Варя принялась сердито списывать решение, стараясь не смотреть на загибающегося от боли Фила. «Поглядите-ка. Герой, блин! Мужик… Вот потом мужики меньше женщин и живут», — чертыхнулась, когда ручка перестала писать. Отложила её в сторону, порылась в пенале в поисках ещё одной ручки. Не нашла. Вспомнила, что одолжила её вчера Филу. Невозмутимо перегнулась через друга, опять лёгшего на парту, порылась в его пенале, достала ручку, продолжила писать решение задачи. Но никак не могла отделаться от мысли о Филе. То и дело косилась на него.

— Фил, — не смогла перебороть своего желания помочь другу, провела по его лбу, — я же вижу, что ты никакой.

Фил вздохнул. Даже Варя, которая, в общем-то, проявляла искренний интерес только к двум ему подобным — Арту и Кощею — и та заметила его плохое состояние. А когда он с самого утра заявил маме: «Мне очень хреново!», то получил в ответ лишь слова о том, что ему пора перестать отлынивать от школы и что, если он будет прогуливать контрольные в этой четверти, то больше не получит денег на новые игры.

— Никакой — тоже состояние.

Варя рыкнула. Наклонилась к другу:

— Сходи к Ядвиге Петровне, она тебе освободительную даст.

— У нас следующим контрольная по инфе.

Варя закатила глаза и смахнула прядь с лица. Фил почти всегда бывал невыносим, и если бы не Арт, Варя бы в жизни не сошлась с этим самовлюблённым троечником.

— Надо же! — всплеснула руками Варя, ручка выскользнула из рук, ударилась о ножку стула скучавшей в одиночестве Снежки.

Фил хихикнул.

— Смешно, — издевательски кивнула Варя. — Так же, как и то, что ты, при любом удобном случае сбегавший с контрольных, вдруг корчишь себя героя и костьми готов лечь, чтобы попасть на урок Морока!

— Не хочу, чтоб меня считали прогульщиком.

Варя фыркнула какое-то оскорбление. «Наверное, как обычно, идиотом меня обозвала», — без тени обиды подумал Фил, нажал на экран «AppleWatch». Принялся отсчитывать секунды до звонка. Десять. Варя наклонилась. Девять. Варя подняла ручку. Восемь. Моргарт сделал замечание Филу. Семь. Фил выпрямился. Шесть. От боли потемнело в глазах. Пять. Холодная Варина рука опять на его лбу. Четыре. Варя громко попросила Моргарта отпустить её и Фила к Ядвиге. Три. Моргарт посмотрел на часы. Два. Моргарт отказал. Один. Зрение восстановилось. Звонок.

Большая перемена. Класс высыпал из кабинета, кто куда. Большая часть, естественно, в столовую. Туда же отправился и Моргарт, придерживавшийся наполеоновских правил питания. Варя решительно поднялась из-за парты, взяла рюкзак Фила и смела туда его тетрадку и пенал.

— Варь, ты чего? — подошла к парте Фила и Вари Маша.

— Да этот… — Варя не смогла найти оскорбление, которое бы не применяла к Филу, промолчала. — От боли тут копыта отбросить собрался. Говорит: «Костьми лягу, а ещё одну «двойку» у Морока получу».

Маша фыркнула, поправила очки. Варя решительно водрузила рюкзак Фила на парту. Начала собирать свой. Маша задумчиво смотрела на Варю, полную решимости и уверенности, и на Фила, который потихоньку вытаскивал из своего рюкзака вещи обратно, на парту. Вздохнула. Оба вели себя, как дети. Самые настоящие маленькие дети. Каждый из которых считал себя правым. «И почему Артём именно сегодня уехал на олимпиаду? Он бы обоих усмирил!» — Маша поправила очки. Варя, увидев, что Фил разгрузил свой рюкзак, опять принялась его собирать. Фил потянулся к Вариному рюкзаку.

— Так! — не выдержала Маша этого цирка и хлопнула ладонью по парте.

Варя вжикнула молнией рюкзака Фила, поставила его на парту Снежки. Вырвала из рук Фила свой телефон, бросила его в свой рюкзак. Застегнула, закинула на плечо.

— Маш, помоги мне этого упрямца до Ядвиги дотащить.

— Варь, — Маша наморщилась, — оно тебе надо? Ну откинет этот недогерой копыта, и что дальше?

— Мне будет спокойнее… — простонал Фил.

Варя закатила глаза и посмотрела на Машу так, что та поняла: спорить бесполезно. Вздохнула:

— Извини, Филипок, — цокнула, вцепилась рукой в его плечо, потянула вверх, — дружеский долг зовёт, — Варя взвалила на плечо рюкзак Фила, Маша наклонилась к уху одноклассника и заговорщицки прошептала: — Лучше подчинись, а то если Варя себе что-то в голову вобьёт…

Фил дёрнулся, тяжело поднялся. Острая боль опять пронзила правый бок. Фил зажмурился, зажал его рукой. Судорожно вздохнул. «Наверное, и вправду стоит к Ядвиге сходить…» — вышел из класса вслед за девчонками.

К счастью, у Ядвиги как раз оказалось окно, так что она спокойно приняла девочек в своём кабинете. Здесь ещё клубился запах чего-то горелого. Очевидно, Ядвига показывала какой-то химический опыт седьмому классу. Она встретила девочек и Фила с усмешкой. Обычно Черных провожал всех травмированных. Но, видимо, не в этот раз.

Ядвига коротким кивком приказала девочкам обосноваться в подсобке, рядом со скелетом, а сама подошла к Филу. Побарабанила пальцами по парте, сканируя ученика взглядом. Потом сказала:

— Сядь на парту.

Фил послушно сел. Ядвига осторожно постучала согнутым указательным по правой стороне живота, потом по левой. Спросила, где больнее. Фил ткнул пальцем в правый бок.

— Маш, принеси градусник! Он там, между человеческим зародышем и чучелом морского ежа. В коробке.

— Где, Ядвига Петровна? — отозвалась Маша из подсобки. Что-то грохотнуло.

Ядвига отпустила лицо Фила, сказала ему закрыть рот. Покачала головой: «Горе луковое!» Развернулась, направилась к подсобке. На пороге врезалась с Машей. Она несла целую коробку градусников. Филу поставили градусник. Тот закатил глаза. Ядвига прижала ладонь к тому месту, где боль была острее всего, легонько надавила, подержала так секунд десять. Боль как будто совсем ушла. Фил готов был сорваться и бежать прочь, однако стоило Ядвиге отпустить руку, как вспышка боли опять насквозь прошила его. Да такая, что перед глазами заплясали разноцветные искорки.

— Поздравляю тебя, Филя, ты балбес! — вздохнула Ядвига. — Где родители?

— Батя на работе, мама тож, наверное.

— Ладно, сиди тут. Я пойду, «Скорую» вызову.

— Ядвига Петровна! — хором воскликнули все трое. — А зачем «Скорая»?

Ядвига усмехнулась, покачала головой:

— Аппендицит у тебя, похоже. Но я ж не врач.

Набрала номер знакомого начальника бригады «Скорой помощи», вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Фил лёг на парту и, сложив руки на животе, прикрыл глаза. Боль не исчезала.

— Перевернись на правый бок и ноги к груди подтяни, — сочувственно посоветовала Маша, — полегчает.

Фил вяло подчинился. В такой позе и вправду боль стала меньше. Всё время, пока Ядвига ожидала внизу «Скорую», а Маша пыталась дозвониться родителям Фила, Варя только и делала, что читала другу нравоучения: ведь она говорила, и вечно мужики из себя героев строят.

— Варь! — остановил её Фил, когда она принялась чертить какие-то формулы на маркерной доске.

— Чего? — резко обернулась она, поджав губы.

— Заткнись, а! А то у меня от твоих нравоучений сейчас опухоль мозга будет!

— Дурак, — высокомерно хмыкнула Варя.

«Тоже мне — самая умная! — Фил зажмурился, помотал головой. — Возомнила себя… Все люди, как люди, а эта… Королева, мать её! Варвара Первая Премудрая!» Однако, даже несмотря на то, что Варя бесила своими нравоучениями, Фил был ей благодарен, что она не причитала, как Снежка, когда Вася Сидоров руку сломал. Ох, тогда Фил, волею судьбы вынужденный дожидаться Ядвигу Петровну и скорую с этими двумя, готов был заклеить девочке рот скотчем, только бы не слышать: «Ой, тебе очень больно?»