I'm a slave for you (СИ)

Чарли боялась опустить глаза. Она еще никогда не видела голого мужчину, а сейчас прижата к сильному торсу оголенного юноши. Руки девушки безвольно повисли. Чарли не знала, нужно ли ей обнять его или толкнуть… Девушка сильно пожалела о том, что предпочитала приключенческие романы любовным. Прочитай она парочку женских книг, знала бы, что делать в подобных ситуациях…

Сильная ладонь Забини легла девушке на голову. Юноша провел рукой по длинным шелковистым волосам когтевранки, стараясь успокоить ее. Блейз не любил женских слез, не любил, когда они тряслись в страхе… Но он знал, что по-другому ему никак не подчинить рабынь. Только запугивания и унижения способны сломить их надломленную волю окончательно. А любовь… А любовь не может родиться в таких условиях. Алмазы не находят в грязи…

– Раздевайся и прекращай лить слезы. Здесь и без тебя полно воды, – обиженным голосом произнес Блейз, отстраняясь от когтевранки.

Тепло чужого тела, что грело Чарли совсем недавно, так быстро пропало, что девушка не сразу поняла, что объятья разжаты. Она увидела лишь широкую спину Забини, что медленно погружалась в теплую воду. «Раздевайся», – словно эхом пролетело у нее в голове. Чарли мгновенно покраснела, прикрыв губы рукой. Она знала, что далеко не только объятья ждут ее за этой дверью, но… Услышать приказ оказалось так страшно, так противно, что девушка не смогла сдержаться.

Чарли твердо решила, что она выживет. Раз уж ей выпало сомнительное счастье пережить Битву за Хогвартс, то она должна пережить эту эпоху. «Тирания не может держаться слишком долго. Рано или поздно нас всех освободят», – думала Чарли холодными ночами, что проводила в ржавой клетке.

Коротенькие пальцы девушки потянулись к молнии на платье. Послышался характерный звук, как только собачка покатилась вниз, открывая взору бледное тело девушки. Чарли не любила собственное тело даже сейчас, когда потеряла лишние килограммы. Они сменились небольшими, почти незаметными растяжками, что рассыпались по ее некогда аппетитным бедрам. Хозяин еще не видел их, и, наверное, он не очень обрадуется, обнаружив столь неприятный дефект.

Чарли шумно вздохнула, медленно опуская ногу в воду. Горячая жидкость обожгла ее бледную кожу, и девушка болезненно поморщилась, плотно стиснув зубы. Когтевранка знала, что она должна выполнять любой каприз своего хозяина. Он же может вернуть ее в Дом Удовольствий в любой момент… Возвращенок обычно не продают второй раз. Их отправляют в бордели, в которых бедняжки вынуждены служить, меняя по десять мужчин на дню.

Блейз ухмыльнулся, не поворачиваясь к рабыне. Он слышал ее болезненный вздох, понимал, что она не привыкла к подобной жаре. Юноша безумно обрадовался тому, что там, в темноте подвального помещения, он сделал правильный выбор, купив Чарли. Судя по всему, она покладиста и покорна, она знает, как ведется игра, в которой девушка давно проиграла, родившись грязнокровкой.

– Возьми мочалку и помоги мне. Не стой без дела, – прикрикнул на девушку Блейз, резко повернувшись.

Чарли подскочила от неожиданности и дрожащей рукой схватила колючую мочалку, что лежала у самого края. Девушка пыталась заставить себя выглядеть как можно более тихой и спокойной, словно она вовсе не боится этого сильного, могучего юноши, что купил ее тело… Руки тряслись, нервно сжимая несчастную мочалку. Когтевранка провела в обществе хозяина так мало времени, а уже чувствует себя до боли униженной и оскорбленной до глубины души.

Она осторожно приблизилась к своему господину, пробираясь сквозь горы мыльной пены. Ее холодные пальцы коснулись смуглой спины слизеринца, осторожно смахнув с нее остатки медленно оседающей пены. Забини выпрямился, вдохнув полной грудью. Ему нравились эти неловкие прикосновения, эта боязливость, что залегла в милой рабыне. Блейз всегда любил именно таких девушек. Неопытных и робких.

Слизеринец блаженно улыбнулся, поворачиваясь лицом к своей рабыне. Он облокотился на край джакузи, опускаясь ниже. Девушка застыла в нерешительности, продолжая держать в руках мочалку, пока Блейз оценивал ее тело. До этого момента он старательно делал вид, будто ему совершенно не интересно, что же у девчонки под одеждой. Забини оказался приятно удивлен наличием округлой груди и тонкой талии… Карие глаза девушки блестели от пролитых слез, но она больше не лила их понапрасну, закусив пухлую губу.

Блейз лениво поднял руку и шевельнул ладонью, указывая девушке на свой торс. Чарли поджала губы и приблизилась к юноше, стараясь не думать о том, что она голая пред незнакомым мужчиной. Мочалка больно царапнула грудь слизеринца, но он решил не говорить ничего, молча наслаждаясь застенчивой рабыней. В ее карих, почти черных глазах блестел яркий, колючий страх, что так смешил Блейза. «Ну разве можно быть столь непорочной в наше время?» – подумал Блейз, продолжая улыбаться.

Чарли водила мочалкой по телу юноши, стараясь тереть его смуглую кожу как можно сильнее. Когтевранка боялась, что нежные движения пробудят в нем нежные желания… Пусть уж лучше он накажет ее за то, что она неаккуратна или груба. Хозяин блаженно закрыл глаза, наслаждаясь этим приятным ощущением близости радостного момента. Ну, кому-то из них это точно будет радостно.

Когтевранка все гуще покрывалась алым румянцем, продолжая тереть лоснящуюся на солнце кожу господина. Девушка чувствовала, что пальцы ее уже не дрожат от страха. Спокойствие потихоньку заполняет ее тело, заставляя расслабиться, вдыхая ароматное масло, растворенное в теплой воде.

Забини, словно опасный хищник, наблюдал за рабыней, подмечая каждое ее движение. Он следил за тем, как медленно вздымается ее обнаженная грудь, как пальцы сжимают мочалку, как веки опускаются и вновь поднимаются вверх… В каждом движении когтевранки таилось некое особое очарование, женская грация, смешанная с острым животным страхом. Сладостное зрелище уже успело утомить юношу, что так изголодался по теплу женского тела.

Сильные руки Забини молниеносно вынырнули из-под воды. Юноша уцепился за тонкую талию грязнокровки и притянул ту к себе, стараясь быть как можно более жестким в своих «ласках». Огонь страха разгорелся в глазах грязнокровки с новой силой, сжигая то хрупкое спокойствие, навеянное теплом эфирных масел. Как же легко, оказывается, можно напугать бедную девчушку. Забини хотел бы узнать как ее звали раньше, сколько ей лет, где она жила… Но все это узнается потом!

Покладистая, такая послушная Чарли вдруг уперлась ладошками в сильную грудь юноши. Все ее естество желало отстраниться, толкнуть хозяина и убежать прочь, скрывшись ото всех, вернуться в холодную ржавую клетку. Когтевранка отвернулась, как только руки мулата скользнули вверх, больно схватив ее за соски-горошины.

– Пожалуйста, не надо, – пропищала она, все еще стараясь отстраниться от властного слизеринца.

Забини улыбнулся, услышав мольбу. Нет, он уж точно не собирается останавливаться сейчас. «Зачем она вообще так боится? Разве не проще расслабиться?» – думал он, продолжая изучать хрупкое тело рабыни. Блейз никак не мог понять, почему девушки так боятся первой близости. Он просто не мог поверить в то, что им может быть мучительно больно в то время, когда он получает столь острое удовольствие. Юноша прекрасно знал, что хорош собой… Слизеринец искренне не понимал, почему рабыня не хочет того же, о чем думает он сам.

– Не дергайся, – прошептал Забини на ухо когтевранки.

Резким движением юноша опустил девушку себе на колени, усевшись на дно джакузи. Теплая вода прикрыла грудь рабыни, заставляя ее тело дернуться от резкой смены температуры. Губы Забини впились в губы Чарли, срывая с них горячий, такой приятный поцелуй… Для рабыни, однако, он оказался немного разочаровывающим…

Когтевранка всего один раз прежде целовалась. Только вот… С девочкой. Они учились на одном курсе, вместе ходили в Хогсмид, навещали дома друг друга на каникулах… И вот, однажды, подруга пожаловалась на то, что боится, будто не сможет хорошо поцеловать мальчика, как только придет время. Чарли уже не помнит, как ее губы оказались на губах подруги… Это казалось ей не важным, второстепенным, на фоне того приятного теплого чувства чужих губ.