Klangfarbenmelodie (СИ)

Мгновение — и ледяная корка, только покрывшая юношу с ног до головы, тут же треснула, словно не успев укрепиться. Аллен замер, перестав вырываться, и вскинул на Неа недоверчивые глаза, полные страха и недоумения.

— П-правда?.. — на Тики юноша более не смотрел.

Мужчина откинулся на спинку своего сидения и обреченно вздохнул, понимая, что только что потерял своего нежно смущающегося Малыша, но на самом деле… почти не жалея об этом.

Совсем почти.

Главное, что Неа смог сразу сказать ему что-то, что остановило юношу, расположило, растопило… Главное, чтобы они помирились, а Тики переживет как-нибудь новую резкую перемену.

Пережил же он как-то то, что влюбился в парня, ну разве нет?

Микк завел машину, повернув вставленный уже Неа ключ, и аккуратно вырулил со стоянки, выезжая на дорогу и намереваясь отвезти Уолкеров к ним домой.

Огни города мелькали за тонированным окном смазанными цветными пятнами, но Тики смотрел исключительно на дорогу. Черно-белая зебра разметки — и ничего больше. Он даже в слова Неа, горячо втолковывающего что-то редиске, старался не слишком вслушиваться, потому что это было… уже его не касается. Если даже сейчас Неа ему не доверяет полностью, то… Ну что ж, дело ваше, как говорится.

Микк собирался исполнять сегодня только обязанности конвоира — довезет их до дома, сопроводит в квартиру и костьми ляжет, но никого никуда не выпустит до самого конца.

Эти бараны были просто обязаны наконец-то прийти к согласию. Абсолютному. И Тики заставит их сделать это, чего бы самому его подобное ни стоило.

Наверное, потому что сам был столь же уперт.

Неа оборвал его нерадужные мысли довольно резко. Постучал по плечу, когда они уже подъезжали к высотке, и каким-то подозрительно высоким голосом позвал:

— Ти-и-и-и-ки?.. Послу-у-у-шай… Получается, если Аллен — и есть Алиса, то ты…

Микк закатил глаза.

Понеслась нелегкая?

— Да-да, — сардонически отозвался он. — Все это время я был влюблен в твоего брата, изображающего в этом кафе девчонку. Сам недавно узнал, — поделился мужчина, глядя искоса на виднеющееся в зеркале заднего вида ошеломленно вытянувшееся лицо друга. — До сих пор вот немного в шоке.

— Ч-ч-ч-то?! — потрясённо воскликнул Аллен, поворачиваясь к мужчине, а потом принялся сбивчиво оправдываться перед ошалело уставившимся на него Неа: — Н-неправда! Брат, это неправда! Я сейчас всё объясню! Какого чёрта ты вообще несёшь?! — потерянно пискнул юноша, пихнув пытавшегося казаться невозмутимым и закусившего губу, чтобы не разулыбаться, Микка в бок, и вновь повернулся к брату. — Мы просто дружим, правда! Мы уже во всём разобрались, я извинился, и мы просто дружим, Неа, честное слово! — протараторил он таким жалобным голосом, словно умолял старшего Уолкера поверить ему, и Тики неслышно хмыкнул, думая, что как только друг выйдет, он точно разложит Малыша прямо здесь, чтобы перестал считать, словно они «просто дружат».

Раз уж… раз уж Аллен не ненавидит его после этой выходки.

Раз уж он так смущённо краснеет (хотя, скорее всего, это от злости и возмущения), то Микк же мог позволить себе остаться рядом, не так ли?

— Тики? — Неа требовательно посмотрел на мужчину из зеркала, и тот пожал плечами.

— Не слышал ты, что ли? Нет у нас ничего. И не было.

Но будет, как только ты выйдешь из машины, потому что будь я проклят, но я поцелую Малыша и не просто поцелую, а зацелую до красных губ.

— Ну-у… — старший Уолкер чуть нахмурился, но кивнул. — Ну да, ты же по девкам всегда был.

Был, вздохнул Тики. До знакомства с Алисой.

Но вслух ничего не сказал. Только коротко хмыкнул и открыл окно, закуривая и выдыхая в морозный воздух дым.

— Ладно, — Аллен потер руками полыхающее лицо и обернулся к брату. — Я тебе… все расскажу, честно. Ты иди в дом, а мне… надо поговорить с этим умником, — здесь юноша сердито поджал губы и смерил Микка многообещающим взглядом.

Неа облегченно засмеялся и легко потрепал брата по волосам.

— Только сильно его не бей!

Аллен в ответ что-то зашипел, буквально дыша гневом, и мужчина со смешком оставил их одних, насвистывая какой-то незамысловатый мотивчик.

Юноша, сердито подбоченившись, взглянул на заинтересованно разглядывающего его в ответ Микка и обиженно поджал губы.

— Ну какого хрена, Тики? — наконец спросил он спустя несколько секунд, как-то устало и зло нахмурившись, и недовольно сверкнул глазами, в темноте отливавшими серебром. — Ну кто тебя, мать твою, вообще просил? Ну что за бред, а?

Это ты сейчас бред несёшь, подумал Микк и лишь слабо улыбнулся, пытаясь не выглядеть слишком хитрым и предвкушающим, каким он себя, на самом деле, и чувствовал.

— Не трогай мою матушку, Малыш, она была великолепной женщиной, — спокойно возразил мужчина, с удовольствием наблюдая, как юноша закатил глаза и покрылся пятнами румянца. — А про Алису ты бы Неа никогда сам не рассказал, и, следовательно, он бы никогда самостоятельно не понял всего масштаба своего косяка.

Аллен взглянул на него с распаляющимся раздражением, и Тики признал, что, чёрт подери, он сейчас был ещё более великолепен, чем обычно — с красноватыми губами, алыми щеками и сверкающими гневно глазами.

— А ему нужно было это ещё и понимать? — взбеленился редиска, взмахнув ладонями в таком жесте, словно хотел ударить Микка, но передумал в самый последний момент. — Это же просто ошибка! Это мой косяк, Тики, и я уже множество раз извинился за то, что ты умудрился влюбиться в Алису!..

Мужчине надоело выслушивать этот бред. Конечно, он понимал, что Малыш у него просто закомплексованный мальчишка, которому тяжело принять, что кто-то мог влюбиться именно в него, а потому Микк решил всеми силами попытаться показать Аллену, что да, можно было — влюбиться в очаровательного мальчишку, всего себя отдающего музыке и старшему брату, можно было.

А потому Тики потянулся вперёд, схватил размахивающего руками Малыша за плечи и, словив ошеломлённый вздох и взгляд, припал губами к его столько времени уже желанным губам.

Юноша забрыкался, ошеломленно выдохнув, чем Тики и воспользовался, и попытался все же его ударить и отпрянуть, но мужчина держал крепко, и в итоге Аллен даже как будто сдался.

И Тики показалось, он просто тонет в этом румяном от смущения и злости мальчишке, только недавно певшем о том, как сильно можно любить и как он хочет найти кого-то, кто сможет его понять.

Губы у Аллена были искусанные, солоноватые и мягкие. Микк скользнул по ним языком и отстранился, оставив юношу задыхаться и бессмысленно смотреть вперед широко распахнутыми глазами.

Кажется, это был его первый поцелуй, черт побери, и если так — Тики готов был сделать его единственным настоящим.

— Что ты… — наконец шокированно выдал юноша и, не закончив, замотал головой, тяня на себя ручку дверцы автомобиля и выскакивая наружу. Мужчина, вздохнув, последовал за ним. — Я не девчонка, Тики, слышишь?! Я не Алиса, твою мать! — он топнул ногой, глядя на него зло и обиженно, и бросился к высотке.

Тики поймал его уже только в подъезде. Цапнул за плечо и быстро развернул к себе, как идиот любуясь полыхающими щеками и чувствуя себя таким влюбленным и таким мальчишкой в этой влюбленности, что даже немного страшно.

— Я заметил Алису из-за голоса, — коротко и членораздельно произнес он, наблюдая за переменой в лице юноши и чуть расслабляя хватку. — Этот голос принадлежит тебе. И эти мысли принадлежат тебе, — Аллен замер, не вырываясь, сосредоточенно нахмурившийся и даже не моргающий, и мужчина крепко прижал его к себе, целуя в макушку и спускаясь губами от виска к щеке.

Дурак-дурак-дурак-дурак…

— Но я же… — наконец слабо выдавил младший Уолкер, чуть отстраняясь и вскидывая зачем-то руку (чтобы в итоге погладить Тики по щеке). — Я же… парень, а ты… И я… — он зажмурился и замотал головой. И Микк услышал безнадежное в своем шепоте: — …инвалид и урод.

И было столько непонимания в голосе, в его румяном лице, столько отчаянного несогласия и подозрения, словно он подразумевал, что Микк просто не мог найти ничего интересного в нём, чтобы влюбиться.