Klangfarbenmelodie (СИ)

Аллен мелко задрожал, вцепившись в его рубашку на спине словно в спасительный якорь, — прямо как в детстве, когда ему снились кошмары, а Мана не был способен их прогнать, отчего Неа забирался к ним в кровать и крепко-крепко обнимал, неся всякую чепуху, в которую братишка искренне верил. Он был тогда таким ярким и живым, таким эмоциональным и открытым, что мужчина часто предавался ностальгии и жалел, что те времена прошли. Что Аллен так изменился.

Но оказалось, что это Неа был слеп — потому что Аллен не менялся. Он заковал себя, чтобы не напоминать старшему брату о трагедии, о Семье, о Мане, о детстве, о доме… о прошлом.

Весь оставшийся вечер они слушали джаз. И — записи с концертов Маны, которые, к удивлению мужчины, Аллен хранил на ноутбуке.

Комментарий к Op.13

Репертуар:

Nowisee — [Monthly #04] Stigma

========== Op.14 ==========

Аллен был счастлив впервые за долгое время. Счастлив — и смущен до крайности, потому что Неа сиял, когда он появлялся на горизонте, а Тики — молчал и с легкой усмешкой наблюдал за потугами мужчины по восстановлению родственных уз.

Это было похоже на огромную стройку, где Микк (обычно вальяжно разваливающийся на диване) с видом снисходительного властелина озирал труды своих рабов и благосклонно кивал на их старания, показывая свое довольство.

Такое сравнение было, без сомнения, дико странным (может, все дело в недавней контрольной по мировой истории), но Аллен обычно прыскал, когда думал о чем-то подобном, и Неа тут же еще ярче начинал блестеть глазами, думая, очевидно, что является виновником смешка.

Пожалуй, если бы Аллен признался ревнивому братцу, что думает о Тики в последние пару дней чаще, чем о чем-либо, то… ох, ну он, наверное, из себя бы вышел.

Хотя юноша совершенно не понимал причины такой перемены в брате — тот всегда вис на Микке сам, необычайно чувствительный к тактильным контактам, но теперь… с ним, словом, творилась какая-то ерунда. Он хмурился тут же, стоило только Аллену коснуться Микка или сесть к нему слишком близко.

И это было странно.

Неужели Тики был прав, и брат ревнует?..

Или он… заметил, как мужчина себя ведет?..

Аллен и сам чувствовал, как изменилось отношение Микка к нему, и это… это волновало — поэтому юноша и думал о мужчине столь часто. Еще чаще обычного это происходило только тогда, когда тот попадался ему на глаза, а уж сегодня… четверг. Прямо накануне тематического вечера.

Наверное, он и сам косился на Микка слишком часто и слишком взволнованно-восторженно, раз Неа вел себя столь… агрессивно.

Но стоило быть откровенным хотя бы с самим собой — с Тики говорить о музыке было куда интереснее, чем с братом, который и впрямь слушал «один сплошной ор».

Аллен, правда, заметил, с какой ностальгией Неа смотрел концерты Маны, которые юноша искал по всему интернету и даже выпрашивал у Роад (просто обычно на выступления с ним ходил Шерил), и поэтому ничего не говорил, потому что они… они и правда слишком мало общались за эти одиннадцать лет.

А о Мане вообще не разговаривали, словно любимый брат внезапно оказался запрещённой темой, хотя никто её вслух не запрещал.

Аллен боялся её задевать, потому что Неа реагировал слишком болезненно на любое упоминание близнеца. А брат же… брат, видимо, просто мечтал забыть обо всём этом как о страшном сне.

Юноша вздохнул, раскладывая рис по тарелкам, и подумал, что, чёрт подери, выглядит он слишком странно, наверное, на кухне за плитой, хотя привык к этому за такое-то уж долгое время.

Взгляды Тики обжигали. Смущали. Заставляли думать о каких-то странных, совершенно не свойственных Аллену вещах.

Подлезть к Тики под руку, устроиться под боком, позволять к себе прикасаться, ловить его слова… Аллен шипел, но все больше наигранно. Он старался не думать — о взглядах, о руках, губах, объятиях, но у него не слишком получалось.

Да он ловил себя на критике своей внешности — что, дескать, может в нем привлечь кого-то вроде Тики?

Это пугало, смущало, волновало и обескураживало. И еще — Аллен упивался этим.

И в грядущий рок-вечер… Аллен не знал, что будет с собой делать. Эмоций в нем будет просто через край. Он мог не сдержаться, и… если Тики совершит что-то похожее на тот поцелуй в среду… в общем, сил возразить у Аллена просто не будет. Потому что он хотел этого.

И это было странно, учитывая то, что раньше юноша вообще никогда не думал ни о чем подобном. Кто нравится, кто не нравится… Он был не совсем нормальным подростком, и эти проблемы были для него второстепенны, как-то… незначительны совершенно.

Но сейчас…

Уолкер вздохнул и громко позвал:

— Есть идите!

После обеда Неа собирался снова взяться за свой диплом, потому что скоро защита («Это необходимо! Я столько лет это строил! Я не дам так просто все разрушить!»), а Аллен… о, Аллен планировал отвлечь и себя, и Тики от этих… взглядов (и мыслей, идиот, постоянных мыслей!) уроком по итальянскому. Учебники у него были, так что он не видел проблемы.

Главное, чтобы сам мужчина отнёсся к этому серьёзно.

И не смотрел. Не смотрел на него так, словно перед ним была Алиса — красивая и милая, а не Аллен — уродливый подросток-инвалид. Это пугало, потому что юноша не привык к такому вниманию именно к себе, не привык думать о симпатии к кому-то, не привык придумывать положительные качества в себе, чтобы оправдать такой интерес Микка.

Уолкеру вообще казалось, что мужчина просто издевается над ним. Что у него стёрлись рамки между Алленом и Алисой. Что он вообще не воспринимает Аллена за парня.

И это бесило.

Это несказанно бесило, а бешенство ужасно удивляло, потому что раньше юноша вообще не обращал ни на что постороннее внимания, а сейчас… да почти все мысли у него были заняты Тики!

Аллен тяжело вздохнул, расставив все тарелки на столе, и уселся на стул, принявшись за обед.

Тики и Неа подтянулись минут через пять. Брат был весел и едва ли не искрился. Он устроился рядом с юношей, что-то при этом рассказывая Микку и сопровождая повествование яркой жестикуляцией. Мужчина в ответ ему кивал, выглядя как взрослый, выслушивающий ребенка, и периодически задавал наводящие вопросы.

Неа жадно запихивал в себя рис, горел глазами и от волнения иногда сбивался на английский.

Аллен вслушался в его болтовню в надежде отвлечься от своих мыслей — и вздохнул.

— …и вот тут весь интернет просто взорвался возмущением! Как это так — кэп является частью Гидры?! И теперь люди вообще не знают, что думать! — возбужденно вещал брат.

Юноша перевел взгляд на Тики, тщетно пытаясь найти в его виде хоть какой-то намек на скуку, но мужчина чинно поглощал свой обед и выглядел вполне себе заинтересованным. Даже не так — казалось, его это забавляло.

Аллен скептически поджал губы, прожёвывая огурец, и, бросив взгляд на часы, решил вклиниться в их разговор. Всё-таки нужно же было хоть где-нибудь блеснуть своими знаниями вселенной Марвел.

Учитывая, что именно ради Неа он её и штудировал.

— Это, скорее всего, какой-нибудь отвлекающий манёвр, — невозмутимо отозвался юноша, ловя удивлённый взгляд брата и заинтересованный — Тики, и нахмурился, пытаясь скрыть смущение и проклиная себя вообще за то, что решил что-то сказать. — То есть… возможно, Марвел просто денег хотят больше срубить и решили сделать это вот таким вот способом, — он пожал плечами, стараясь не смотреть на мужчин. — Может быть, кэп в итоге вообще окажется двойным агентом. Или же тут вообще тот принцип, когда для обмана врагов необходимо обмануть и друзей, — нарочито спокойно договорил юноша, и Неа возбуждённо присвистнул.

— Ты что, читал комиксы? — спросил он, воодушевлённо улыбаясь, и Аллен прикусил изнутри щёку.

— Не ты ли только что сказал, что буквально весь интернет взорвался? — с лёгкой усмешкой поинтересовался юноша и тут же, однако, пожал плечами. — А вообще, у меня Лави фанатеет по супергероям, так что… приходится слушать его, — он помрачнел, вспомнив гиперактивного друга, который, на самом-то деле, был очень сообразительным (чёрт подери, по успеваемости он был первый в городе!), но любил строить из себя ходячего идиота.