Klangfarbenmelodie (СИ)

Наверное, вспомнил, что именно Тики приехал вынимать из его брата пулю, когда Кросс не отозвался, и что именно Тики унимал его истерику, когда Малыш сбежал сначала из больницы, а потом и из дома.

Хотя… кто знает, что ж. Чужая душа — потемки.

— Ну, а ты мне все-таки скажи, — не унимался Тики. — Нет, ты можешь не говорить, конечно, — задумчиво пожал плечами он, глядя на друга откровенно снизу вверх и специально подчеркивая то, как тот над ним возвышается. — Но не скажешь ты этого потому, что себе признаться боишься. Мне-то твоя причина известна.

Неа озлобленно втянул носом воздух, становясь совершенно рассвирепевшим, и напрягся всем телом, словно кошка перед прыжком, но Микк сидел так же невозмутимо, как и до этого, не позволяя запугать себя такими идиотскими попытками.

— Да с чего ты вообще это взял? — взбеленился Уолкер, и вены на его шее от гнева вздулись.

Как же всё-таки они с Алленом любовно охраняли свои тайны.

Тики холодно усмехнулся, чувствуя, что ему ужасно хочется дать мужчине по голове, чтобы хоть немного успокоился, и нарочито спокойно принялся говорить:

— Аллен мне сам рассказал. Про Ману, — Неа потрясённо уставился на него, словно не верил, что редиска мог рассказать что-то такое. — Видел бы ты, как он страдает оттого, что Мана умер. Считает, что именно он убил его.

Мужчина специально не стал рассказывать про то, что Малыш также поделился и тем, что является наследником. Что ненавидит себя за то, что Адам охотится на них.

Аллен вообще оказался тем ещё забитым подростком.

И это очень удивляло Микка.

Потому что Алиса словно фонтанировала жизнью и энергией. Заряжала своими эмоциями, была такой чувственной и чуть ли не горячей — она была словно огнём.

Аллен им был.

Но стоило ему просто снять платье, свой рыжий парик и явить миру седые волосы с тату, как он превращался в глыбу айсберга.

Неа уставился на него теперь ошеломлённо. Задрожавшие губы сложились в какую-то кривую ломаную линию, брови непонимающе нахмурились, и он тяжело вздохнул, опустив голову на ладони.

— Адам тоже любит музыку. Я… боюсь, что Аллен станет таким же, как и он. Аллен… — мужчина вскинул на ошарашенного Тики потерянный взгляд. — Аллен уже становится похожим на него. С каждым годом всё больше и больше.

— А тебе не приходило в голову, что это ты его таким делаешь? — устало потерев рукой лоб, поинтересовался Тики и тут же заметил, как помертвел друг при его словах. — Аллен на самом деле очень забитый подросток, тащащий на себе огромный груз вины — он считает, что единственный, кто виноват в случившемся с вами. И единственное, чего он хочет — это чтобы его оставили в покое и позволили заниматься тем, чем ему нравится. Ему нравится музыка, — здесь мужчина развел руками, всем своим видом показывая, что не видит в этом ничего страшного — потому как и впрямь не видел.

— Я не делал его таким!.. — вскинулся старший Уолкер, закусывая губу. Бледный, огорошенный, он явно совершенно не представлял, что делать с этим обличением, а потому отнекивался как мог. — Я вообще!..

— Ты вообще нихрена не делал, — жестко оборвал его Микк. — Только запрещал, — заметил он. — Потому что увлечения твоего младшего брата напоминали тебе о твоих жизненных трагедиях. Потому что мертвых отпускать не умеешь, — мужчина досадливо поморщился. — Вы оба этого не умеете. Но Аллен держит Ману у сердца, так он отдает дань памяти о нем и выражает свою любовь к нему. А ты — ты всячески закрываешься от этого, и он, оставаясь с тобой, решая быть рядом, не знает, о чем вам говорить и как.

Уолкер глядел на него так, словно ему только что выбили из лёгких весь кислород, — раскрывал и закрывал рот подобно брошенной на берег рыбе, не способный что-либо сказать. Он выглядел, чёрт подери, жалко, совершенно разбито, потерянно, будто никогда раньше и не задумывался, что его младший брат может испытывать что-то в этом роде. Что Аллен вообще может что-то негативное испытывать.

Тики сглотнул, облизнув пересохшие губы, и неожиданно сам для себя продолжил:

— Заговори с ним о музыке — и он навстречу тебе раскроется, — Малыш буквально от счастья светился, когда разговаривал об этом. — Ты, когда вошёл, видел, как редиска улыбался? — спросил с придыханием мужчина и, когда Неа растерянно кивнул в ответ, обескураженно выдохнул: — Я и не знал, что он умеет так открыто улыбаться.

Уолкер взглянул на него с виной и пониманием в глазах и длинно вздохнул, роняя голову на руки.

— Я тоже. Он так только в детстве улыбался, Тики, — прошептал мужчина, коротко усмехнувшись.

— В детстве, в котором рядом с вами был Мана, любящий музыку всем сердцем, — с невеселой улыбкой уточнил Микк, и старший Уолкер заторможенно кивнул.

— Верно… — тихо, как-то придушенно произнес он. — А я… я о таком даже и не подумал…

— Ну еще бы, — смягчился Тики, легко покачивая головой. — Ты тот еще тюфяк, как я посмотрю, — фыркнул он, в ответ на что Неа совершенно стушевался и горько вздохнул.

— Я… я подумаю над этим, — выдавил он наконец спустя пару минут молчания. — Очень серьезно… Ну, а сейчас, — здесь Уолкер потер руками лицо — как будто снимал с него липкие тенета, — по-моему, надо выпить. На трезвую голову я чувствую себя слишком жалким.

— Правильно чувствуешь, — расхохотался Тики в ответ. — Но тут ты прав — выпить и правда надо.

Комментарий к Op.12

Репертуар:

Perry Como — Magic Moments

Simona Molinari — Egocentrica

Simona Molinari — Non so dirti di no

Simona Molinari — La verità

Scorpions — Wind of Change

Scorpions — Lorelei

Bon Jovi — Bed Of Roses

Ozzy Osbourne & Lita Ford — Close my eyes forever

Europe — Dreamer

Halestorm — Familiar Taste Of Poison

Guns ‘N’ Roses — This I love

Iron Maiden — Wasting Love

========== Op.13 ==========

Аллен чувствовал себя слишком странно. Ему казалось, словно его накачали воздухом, отчего он мог взлететь как шарик в самую высь и остаться парить там до самого конца времён. Внутри него всё почему-то трепетало, и в груди будто целое поле цветов выросло, и он не мог перестать улыбаться, как идиот, и… и… и…

Ещё много разных «и», которыми было просто невозможно описать, насколько Аллен был сейчас рад и благостен.

Линали в школе сразу же заприметила эту перемену в обычно мрачном друге, а Лави даже предположил, что Уолкер обзавёлся девушкой, на что юноша, закатив глаза, ничего не ответил.

Вчерашний день не смогла испортить даже мозговыносящая разборка с очередными придурками, которым захотелось оспорить главенство Аллена над хулиганами в районе.

Ведь вчера он почти всё время обсуждал музыку. С Тики, чёрт подери, но это было так прекрасно, что жаловаться — грех, на самом деле. Мужчина словно дарил какое-то чувство защищённости и заинтересованности, отчего Уолкер в какой-то момент просто забыл прикрываться своей ледяной маской, полностью отдаваясь разговору.

И это было прекрасно.

Потому что Аллен давно ни с кем так не разговаривал. Даже будучи Алисой, он стремился ни с кем особо не контактировать, потому что опасался раскрытия, да и просто не горел желанием общаться с кем-либо за исключением нескольких человек. С которыми, однако, о музыке не поговоришь.

А сейчас внутри у него всё буквально пело и чуть ли не танцевало, отчего хотелось рассмеяться в голос — в нём было слишком много эмоций. А Аллен не привык, что в груди вообще может быть столько всего приятного в один момент. Он не знал, что с этим делать. Не знал — и поэтому они вылетали из него, парили по залу, мягко укутывали людей, и юноша чувствовал, что ещё немного и просто расплачется, не понимая, как вообще справляться с таким потоком радостных чувств.

Виновник его порхающего настроения сидел на своем месте за столиком у сцены и чуть улыбался, потягивая что-то из чашки — то ли чай, то ли кофе (на самом деле Аллен заметил, что больше Микк любит именно чай, а потому решил больше кофе его не поить). Мужчина был ужасно ленивый, ужасно довольный и ужасно… притягательный.