Звездный демон (СИ)

- Моя царица!..

Они поцеловались, ощущая на губах вкус своих слез, своей и чужой крови. Солдаты вокруг ревели, топоча и потрясая оружием; кто-то тоже плакал от избытка чувств. Потом Менес опомнился… и похолодел, вспомнив о главном.

- Где Ра? – во второй раз спросил он.

Войско притихло.

Ра во дворце никто не обнаружил – ни его, ни маленьких жрецов, ни личной гвардии бога. Точно Ра со всей своей свитой вознесся на небо. Солдаты направились на поиски врага: взволнованно переговариваясь и ругаясь, разбрелись по дворцу, обыскивая каждую комнату. Однако Менес не мог себе представить, несмотря на понятие, составленное в последнее время о Ра, чтобы это существо пряталось где-нибудь, покорно ожидая смерти или плена. Их правителя больше нечего было здесь искать – он спасся бегством… или отступил, ожидая возможности нанести ответный удар и выбить врага из своей столицы.

Менес оказался прав. Ра исчез вместе со всеми своими царедворцами. А также, насколько военачальник понял, расспрашивая солдат, вместе с большей частью своих воинов. Ра просто бросил мирных жителей города на растерзание победителям.

Что же, разве можно было ожидать другого от демона?

- Ра вознесся на небо, - мрачно сказал Менес, когда обескураженные солдаты опять собрались вокруг него. – И теперь неизвестно, чего нам беречься.

* Таково в действительности было понятие древних египтян о Маат, о связи всего живого на земле – то есть, конечно, в Египте, ибо религиозные представления этого народа ограничивались своей страной.

========== Глава 45 ==========

Во дворец прежде всего были доставлены женщины – Туту сам слетал за своей; ту, что принадлежала Киа, привез другой пилот по ее просьбе. Бывший земледелец – таких же кровей и почти такой же судьбы, как и Киа.

- Вот твоя служанка, моя царица, - кланяясь, сказал ее боевой товарищ.

Киа засмеялась.

- Благодарю, Птахотеп.

Их еще не короновали – но в глазах их воинов Менес и Киа уже обрели и царственность… и божественность. Не потому даже, что они были более всех этого достойны: потому, что люди нуждались в богах на троне, как в воздухе, пище и любви. Как же жестоко прозорлив был Ра, и как же хорошо он понимал человеческую природу…

Киа впервые за долгое время тщательно осмотрела себя в зеркале – ее облик был обликом дикой воительницы, а не великой госпожи. Загрубелые ладони и ступни, обломанные ногти, шрамы и кровоподтеки; черный загар…

“Как жаль, что здесь не осталось ни одного ребенка-жреца! Они, конечно, рабы Ра – но заставить их служить нам было бы нетрудно”.

Но ей пришлось довольствоваться Хмес, которой никогда до сих пор не приходилось ухаживать за знатной женщиной так заботливо, как следовало; и уж и подавно – за царицей. Киа нельзя было еще принимать ванну из-за глубокой свежей раны; но рабыня обмыла ее в ее комнате – Киа получила собственные просторные покои – умастила благовониями, обрезала ногти и волосы, так что теперь ее черные густые волосы заканчивались ровной линией: посредине спины и на лбу, аккуратной челкой, как Киа носила всегда. Киа надела на лоб узкий золотой обруч, на руки – браслеты, не забыв своей боевой награды. Ее стройное тело, закалившееся в битвах и ставшее твердым, как камень, облекло вышитое тонкое платье с широким серебряным поясом. Грудь отягчил широкий воротник из бирюзовых бус с малахитовыми подвесками. Глаза, подведенные и удлиненные черной краской, были густо подкрашены малахитовой пудрой, губы – оранжевой хной.

Киа долго смотрела на себя в зеркало; потом подняла руку и нежно провела по гладкой щеке рукой, украшенной золотым браслетом и свежим багровым рубцом. Богиня-воительница. Что же, разве ее народу нужна не именно такая богиня?

Закончив туалет, Киа выпила для подкрепления вина и встала, опираясь на трость черного дерева: во дворце Ра нашлись и такие вещи. Во дворце Ра можно было найти все.

Киа почти не хромала – трость скорее придавала ей еще больше внушительности. Люди, попадавшиеся ей навстречу, кланялись; на лице Киа появилась едва заметная улыбка. Она отвечала своим подданным небольшими наклонами головы.

Киа направлялась в тронный зал – не на праздничный пир, а на срочный военный совет. Они не повторят той ошибки, которая едва не погубила их после первой победы.

Войдя в зал, Киа прежде всего увидела бога.

Менес восседал на престоле Ра, окруженный своими воинами, - ничуть не похожий на Ра, но, без всяких сомнений, божественный правитель. Он был одет в драгоценную юбку-повязку и золотой нагрудник с черно-белыми эмалевыми вставками. Прекрасные черные волосы царя были распущены и спускались на спину; их придерживало несколько тугих тонких кос, заплетенных ото лба и висков и перевитых жемчугом, а чело его венчал такой же золотой обруч, как и у Киа. Черные глаза повелителя были подведены не белым, привычной боевой раскраской, - а черным, так что казались еще больше, глубокими и бесстрастными, как у изваяния. При виде Киа взгляд Менеса потеплел, на губах появилась улыбка.

Киа со всей серьезностью опустилась перед царем на колени и коснулась лбом пола. Когда она выпрямилась, Менес уже шел ей навстречу, улыбаясь и протягивая свою божественную, карающую и щедрую руку. Он поднял жену на ноги и подал ей ее трость.

Пока царь вел ее к тронному возвышению, Киа увидела, что у подножия его стоит высокое кресло из черного дерева со слоновой костью. Повинуясь жесту Менеса, один из воинов поднял кресло на самую вершину возвышения и установил рядом с царским троном… сместив этот трон в сторону!

Киа даже приоткрыла рот, поняв, что это означает. Менес же невозмутимо усадил жену на ее место рядом с собой и опустился на свой трон.

И как только они воссели рука об руку и воззрились с высоты на своих подданных, те пали ниц. Киа потребовалась вся воля, чтобы не вскочить. Только сегодня она сражалась бок о бок с этими людьми и преломляла с ними хлеб, а теперь они простерлись перед нею на животе!

Менес спокойно взирал на эти знаки почитания, положив украшенные перстнями руки на подлокотники. Люди поднялись и благоговейно смотрели ему в лицо – на Киа они даже не смели взглянуть, как на сокрытую покрывалом статую в сумраке святилища. Царь заговорил, глубоким и звучным голосом.

- Я, волею Ра владыка Та-Кемет, - Менес сделал паузу, - принимаю в свое сердце всех людей и все заботы Та-Кемет. Я принимаю титулы: Са-Ра, Хор-Аха*, возлюбленный богом, властитель обеих земель, фараон, живущий вечно. Моей супруге, госпоже Киа, мое величество дарует титулы…

Затрепетавшую руку Киа накрыла сильная горячая рука мужа. Ее глаза пленил его сияющий гордый взгляд.

- Небт-Маат, Бенер-Иб*, возлюбленная богом, властительница обеих земель, великая царица*.

Киа на миг прикрыла глаза; открыв их, она снова увидела простершихся ниц людей. Они делали это добровольно… от всего сердца!

Их властители тоже должны от всего сердца служить своему предназначению.

- Великий Са-Ра, - спокойно и звучно проговорила царица. – Мое сердце поет и смеется, радуясь нашей победе, я покорена твоей милостью, но прежде, чем торжествовать, следует заняться делами государства. Заботы Та-Кемет, которые ты принял в свое сердце, не терпят отлагательства.

На губах юного царя мелькнула улыбка, он склонил голову, восхищаясь этой дерзостью.

- Ты права, великая царица. Ты видишь, что я созвал совет, дабы немедленно заняться делами государства. Наш могущественный враг все еще жив и, должно быть, в этот самый миг собирается с силами.

Киа склонилась с трона, стиснув подлокотники, ее раненую ногу неожиданно пронзила боль.

- Государь, тогда прошу тебя: сядем в круг, чтобы говорить с нашими советниками на равных. Мы все утомлены битвой. Это будет долгая беседа.

- Хорошо, - сжалился над нею Менес. Он нахмурился, помогая царице встать; ему неприятно было показывать свою слабость… но ведь не возомнил же он себя, в самом деле, неподвластным болезням и увечьям?