I wish you would just be real with me (СИ)

Однако вечером, когда Стоун пришла с работы – она, очевидно, ещё не знала, что раскрыта, – её реакция была такой… Возможно, она действительно очень хорошая актриса. Она ведь никогда ничего не требовала от Шерлока. Не требовала того, чего, в принципе, вправе была ждать, что было бы обычным для любого другого мужчины, но чего Холмс не был способен дать ей… Она просто была рядом. Стала сначала привычным, а потом и необходимым элементом его жизни, так искренне, так естественно открыла в нём мужчину, обнажила его сердце… Лишь для того, чтобы Мориарти мог с размаху всадить туда нож.

Чудовищно, под маской такой настоящей влюблённости скрывалась такая убийственная жестокость. Просто невозможно. Невероятно.

И на следующий день эта лёгкая тень неуверенности, которая против воли проявилась в душе доктора Ватсона, стала ещё ярче. Нет, он безоговорочно верил Шерлоку, его слова не вызывали сомнений, но…

Пришедшая Мери ничего не отрицала, отвечала на вопросы, больше не делала попыток убедить их в своей невиновности. Она просто смотрела. Смотрела на Шерлока, только на него, и в этом взгляде было столько надежды, какой-то отчаянно-искренней надежды… Неужели возможно это сыграть? Нет, возможно, конечно, возможно, но в этой ситуации, несмотря на факты, на уверенность Шерлока, Джона начало мучить сомнение.

И ещё, казалось невероятным, с какой жестокостью эти двое рвали друг друга во время этого внешне спокойного разговора. С той страстной ненавистью, с тем рациональным безумием, которые могли родиться только из любви. Из настоящей любви, изуродованной, вывернутой наизнанку… но живой и настолько сильной, что её едва может заглушить та боль, что они с таким упоением причиняют друг другу.

Потолок. Потолок белый, совершенно пустой, чистый. Как новый лист бумаги. Как заснеженное плато. Прекрасная пустота, бездушие, свобода, начало… Ох, как хочется размазаться об него, влететь на скорости света и прекратить существовать, исчезнуть в небытии и белом, оставить на память о себе этому миру только багровый цвет, расплескавшийся отравленным вином. Красное на белом, это так красиво…

Интересно, я осознаю тот момент, когда сойду с ума? Пойму это? Наверное, нет, люди не чувствуют такого, просто в один прекрасный момент начинают бредово и пафосно размышлять о фантастических способах самоубийства об потолок. Ну, хоть ко мне это не относится, слава Богу…

В комнате, кроме меня и потолка, целая толпа звуков: шумит текущая вода – у соседей, наверное, дождевые капли разбиваются о стекло и карниз, противно и резко звонят в дверь, иногда слышно, как за окном проезжают редкие машины…

Звонок. Звонок. Звонок. Надо открыть, наверное.

Прошла весь коридор, повернула ключ.

- Привет! Ты трубку не берёшь, я столько звонила, мы… Боже, что случилось?!

Девушка осеклась, взглянув в моё лицо. Я вяло пожала плечами.

- Ничего.

Молли совершенно точно не хотела видеть Мери после того разговора, после подтверждения её страшных догадок. Эта «подруга» закрутила роман с Шерлоком, с Шерлоком! И как ей только удалось?.. Неважно. Главное, что это самое настоящее предательство, о котором ещё и было сообщено постфактум, с таким невинным видом «я не хотела, но так получилось…», и подобное Хупер прощать не собиралась.

И с того дня они действительно не общались, Мери даже не сделала ни одной попытки помириться… Ну и отлично, нужна ей такая подруга больно! Шерлок продолжал появляться в Бартсе как ни в чём не бывало, иногда заходил Джон… Нет, Молли совершенно всё равно, как у Мери дела, и спрашивать про неё совсем не хочется, конечно нет.

Но что-то внутри постепенно начало противно свербить, тянуть позвонить девушке, узнать, как у неё дела… А в последние два дня это смутное чувство настолько выросло, что сегодня Молли, сама не зная, что хочет сказать, набрала номер Мери. Ни-че-го. Ну и ладно, не хочешь говорить со мной, так не больно-то и хотелось!

Однако тревога только усилилась, заставив позвонить ещё и ещё… А потом и решить зайти после работы и с замиранием сердца войти в знакомый подъезд, некстати вспомнив, как Мери так же не брала трубку из-за того, что валялась, накачанная наркотиками, на берегу Темзы…

Было слышно, как звонок весело разносится по квартире. Наверное, её нет дома, она могла просто забыть телефон и уехать на Бейкер-стрит, например… Но когда Молли уже совсем собралась уйти, дверь не спеша открылась.

Мери… Нет, даже не Мери, это была её тень, и выглядела она ужасно: собранные в неряшливый пучок волосы, серая растянутая майка размеров на пять больше, чем надо, – она висела на девушке как тряпка, как будто под ней было не тело, а вешалка, безвольно поникшие руки, лицо – очень бледное, словно опухшее, красные совершенно пустые глаза…

- Боже, что случилось?!

Тень Мери чуть пожала плечами и ответила абсолютно без эмоций:

- Ничего. – С глаз девушки скатилась одинокая слезинка и беспрепятственно устремилась вниз по щеке. Она как будто и не заметила этого. – А что могло случиться?..

- Это из-за Шерлока, да? – Молли осеклась, высказав свою догадку, а затем поняв, что не стоило, наверное, этого делать… но Мери так же равнодушно кивнула, глядя в пустое пространство перед собой.

- Да.

- Нет, я серьёзно совершенно не хочу ничего говорить. Просто всё закончилось, и всё. – На последних словах голос сорвался, и, как я ни старалась удержаться, пара слезинок всё же начали свой путь по щекам вниз.

- Ох… – девушка сочувственно вздохнула, помолчала, а затем заговорила, видимо, решив меня подбодрить. – Ну, знаешь, может, это и к лучшему… В смысле, вряд ли с Шерлоком тебя бы ждало счастливое будущее, в котором было бы предложение – свадьба – дети, ты бы просто потратила своё время, а потом…

- Молли, честное слово, ты сейчас мне не помогаешь!

Шерлок – и свадьба. Тонкое кольцо на бледном пальце, тихий выдох: «Согласен»… Чёрт, вот оно, безумие. Из груди с болью прорвался горький смех, я уткнулась лицом в ладони, пытаясь успокоиться и нормально вздохнуть… Девушка опустилась на диван рядом со мной, приобняла меня за плечи.

- Я просто хотела сказать… Прости. Я просто хочу помочь, не знаю, может, тебе нужно что-нибудь или…

- Ты тут, этого вполне достаточно, – я с трудом справилась с подступающей истерикой, подняла глаза, попыталась растянуть губы в улыбке… Не вышло, но попробовать стоило. – Спасибо, для меня это очень важно, на самом деле. И да, не говори, пожалуйста, мне о… нём и не упоминай меня, если с ним увидишься, ладно? Не знаю, может, Джон будет спрашивать, хотя и вряд ли, но только не говори обо мне, пожалуйста. Просто ты ничего не знаешь. Я не хочу быть там даже в разговорах, я…

Способность говорить опять исчезла, горло перехватило, и я снова уткнулась в ладони, сосредотачиваясь на дыхании, которое внезапно стало чертовски тяжёлым занятием. Молли сочувственно обняла меня сильнее.

Кажется, я истратила все свои выходные вплоть до Рождества, так что на работу мне пришлось ходить. Это не было сложно или тяжело, это было… никак. Прийти, отсидеть девять часов, практически бездумно составляя стандартные тексты официальных писем, и отправиться домой, проваливаясь в некое подобие анабиоза, серое бездумное состояние, пограничное между сном и шизофренией.

Периодически заходила Молли, удивительно, но только с ней одной я была способна на что-то вроде общения. Дни слепились в одну вязкую плотную массу, давящую на грудь, угнетающую сознание, засасывающую в свой мерзко-равнодушный покой, как болотная трясина. А сопротивляться совсем и не хотелось…

Настойчивый звонок в дверь снова вынуждает вставать, ну кому это нужно, двигаться – это так сложно… Открываю дверь и понимаю, что момент схождения с ума я всё же почувствую. Ибо вот он.

- Привет, милая. Рада меня видеть?..

Нитевидный пульс (pulsus filliformis) — едва ощутимый, с трудом определяющийся пальпаторно; наблюдается, например, при шоке, острой сердечной недостаточности.

====== Часть сорок вторая, Как упал ты с неба, денница, сын зари! ======