Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

В общем, не дети уже, чтобы делить одну постель на двоих и при этом не испытывать неловкости при утренних, так скажем, эксцессах. Одна комната ещё куда ни шло, отгородиться наколдованным пологом или другими чарами, и нет проблем, но спать в одной постели?! Мамочка Рона могла бы об этом и подумать, прежде чем такое предлагать. Или как раз и подумала? Не Джин, так Рон, не Рон, так Джинни? Не важно кто из них, но кто-то обязательно захомутает Мальчика-Который-Выжил, Героя, Избранного, а самое главное БОГАТОГО и необразованного, который ни сном, ни духом про их гнилую дырку во лбу.

Гарри отпихнул рыжего верзилу, который казалось за эти пару месяцев совсем стал каланчой, и, взлохматив волосы, осоловело уставился на «друга».

— Привет. Ночью. Зачем? — начал он последовательно отвечать на заданные вопросы. — Где? А ты считаешь это необходимым? Мы всё-таки волшебники и для нас создать ещё одну кровать не представляется невозможным, твоя мама могла бы об этом и подумать. А теперь извини, но мне срочно нужно в душ!

Рон засопел сердитым ежиком и уселся на «кушетку» Гарри.

— Последнее не получится, там сейчас война.

— М? — не понял Гарри.

— Джин воюет с Флёр. Ты же знаешь, ванная у нас одна, вот и повадились по утрам устраивать скандалы. Флёр запирается в ванной на два часа, а Джин бесится.

— Флёр? Не понял…

— Флёр ДеЛакур, ты должен её помнить, твоя соперница по Турниру.

— Это-то я помню, что она тут делает, да ещё и у вас…

— Флёр — невеста Билла. Через две недели тут будет помолвочный кошмар.

— Мм-м-м… — опять не дотумкал Гарри.

Точнее до него дошла мысль, что здесь так многоУизленно именно потому, что намечается большое семейное событие, и все спешат под крылышко родного дома. Но он никак не мог уразуметь, что полувейла Флёр выбрала себе в спутники Предателя крови. От этого диссонанса в голове у него и перемкнуло.

— Короче, Флёр заперлась в ванной уже часа два назад, а Джинни атакует этот закуток с целью… Ну, ты понял. Пойдём, на кухне умоешься.

И они спустились на первый этаж, который весь представлял из себя огромное пространство, весьма условно поделённое на холл, гостиную-столовую и кухню. Условно именно потому, что зоны просматривались, но никаких стен, перегородок, занавесок и прочих ширм разделяющих их не наблюдалось.

Последующие два дня Гарри показалось, что он живёт в доме самых распоследних маглов, а не чистокровной, хоть и проклятой семьи.

Большая мужская часть словно подвисала в пространстве и времени, стоило появиться в фокусе их внимания белокурой, изящной Флёр ДеЛакур. Рон так вообще разве что слюни не пускал, а глаза его приобретали остекленелый вид. Гарри уже не единожды приходилось видеть реакцию мужчин на появление вейл и полувейл. Казалось бы и Рону за весь четвёртый курс стоило привыкнуть, ан нет — стоило появиться Флёр и он тут же превращался в покорного телка, ведомого на забой.

Вся женская часть дружно ненавидела Флёр. Старая тётушка Мюриэль Уизли (старая дева, кто ж её замуж возьмёт с таким-то украшением) злобно ворчала себе под нос о распущенных французских нравах. Постукивая своей клюкой, она так и норовила попасть ею по изящным туфелькам француженки, когда все собирались за обеденным столом. Миссис Уизли тоже не переставая ворчала что-то о том, что Билл мог выбрать кого-нибудь и получше, чем французскую шлюшку. А Джинни… Джинни просто бесилась.

С одной стороны Гарри мог их понять. Старая дева — Мюриэль. Ревность миссис Уизли, потому что на вейлочары вёлся даже мистер Уизли, которого вроде как должны были охранять от этих чар супружеские клятвы. Но это было далеко не так, и тот «залипал» на Флёр не лучше своих собственных младших сыновей. А Джинни… Джинни просто бесилась от того, что в одночасье потеряла своё место маленькой королевы этого балагана.

Более или менее адекватно рядом с девушкой себя вели Билл, Чарли и сам Гарри. Биллу положено по статусу — он жених, а вейлы себе в спутники выбирают из тех, кто не поддаётся их чарам и в ком они чувствуют свою пару. Чарли был неизменно вежлив, шутил и балагурил, но совершенно не вёлся на очарование юной француженки, и вскоре Гарри понял почему.

Чарли оказался геем. Первым реально увиденным Гарри геем магического мира. К Чарли перед самой церемонией помолвки приехал друг. По крайне мере Чарли его представил как друга. Но вечером того же дня Гарри, как уже стало привычно, прогуливался по запущенному саду Уизли, чтобы подышать свежим воздухом, наткнулся на эту парочку, что исступлённо целовалась.

Гарри благоразумно смылся подальше и ни словом, ни делом не выдал того, что видел. Ему сейчас было не до этого, хотя в копилку знаний этот факт отправил — потом будет анализировать. Он пытался разобраться со своими собственными тараканами и организмом, который подкидывал сюрпризы.

Запах, встретивший Гарри в день прибытия, больше не убивал наповал, но и не исчезал. Теперь он постоянно присутствовал где-то на периферии внимания парня, постепенно разбиваясь на какие-то отдельные свои составляющие. В основном это были неприятные запахи: скисшего супа, нестиранных носков, гнили, плесени. Их источником, как вскоре заметил парень, были сами Уизли. Изредка эту какофонию запахов прорывал запах раскалённого металла и сухого ветра, иногда по помещению проносился неуловимый аромат морского бриза и свежести. Их источником были Чарли и Билл.

Но Чарли, как и Билл с Флёр старались проводить в доме как можно меньше времени, только самое необходимое и в основном поздно вечером и ночью. Поэтому общий фон запахов семьи Уизли глушил эти освежающие нотки на корню.

От самой Флёр Гарри чувствовал только утонченные ароматы духов, но не её собственный запах. А то, что всё это не результат небрежности и прочих бытовых мелочей, Гарри вскоре понял и сам. Потому что как он не искал, не было в доме никаких котелков со скисшим супом, им просто неоткуда взяться с таким-то количеством ртов. Так же как и нестиранных вещей. Хотя у Рона всегда находились в загашнике пара таких носков в школе, в «Норе» за этим тщательно следила миссис Уизли. И так далее и так далее. Все эти отвратительные запахи издавали сами Уизли, а не «стечение обстоятельств».

Гарри пока ничего не говорил Гермионе, которая «приехала», как и грозилась, ровно через пару дней после того, как Гарри сообщил ей, что «переезжает», появилась во вспышке каминного пламени и сказала, что прибыла прямиком из «Дырявого котла». Точнее не то чтобы не говорил, просто поинтересовался как-то не чувствует ли девушка странных или особенно сильных запахов, на что Герми ответила, что не чувствует ничего странного — разве что, как всегда, немного затхлости в помещении, да у Чарли с Биллом явно какой-то оригинальный парфюм. В общем, Гарри понял, что чувствовать его подруга чувствует, и чувствовала это всё и ранее, но не в столь острой манере, как он, и ей это жить не мешает. Кстати от самой Гермионы пахло книжной пылью, чернилами, от которых принюхавшемуся Гарри неожиданно захотелось расчихаться, и еле уловимым ароматом жасмина.

В день церемонии помолвки с самого утра окрестности укрывал густой туман. Гарри не спалось и он вышел прогуляться в эти густые клубы, естественно в сад. Дальше ограды он не ходил, так как именно по ограде садика на «Нору» были наложены защитные купола и различные чары Министерством, точнее Авроратом. Парень по сложившейся привычке пробежался до стареньких скрипучих качелей в глубине сада, но в этот раз они были заняты. На простой деревянной перекладине, обхватив себя руками, повесив голову с распущенными волосами, сидела Флёр.

— Не уходи, Арри, — остановила его девушка, когда он постарался незаметно сдать назад. — Билла срочно вызвали в банк, а мне без него тут одиноко. И не хочется возвращаться в дом…

Гарри приблизился и присел на влажный пенёк. Они помолчали, думая каждый о своём, и им вместе было уютно и просто. Тот самый случай, когда молчание не вызывает неловкость. Так частенько бывало и с Гермионой, когда можно было помолчать вдвоём. Но всё же Гарри не выдержал.