Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

— Ясно. Так что делать с Критчером?

— Да пусть появляется. Будет бить Дамблдора его же оружием. Я не стану запрещать Ордену собираться тут…

— Хозяин!.. — взвыл подслушивающий домовик.

— Тише, Критчер. Это необходимость. Как говорит одна поговорка: держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Ты закроешь всё, что Дамблдору не нужно знать. Сомневаюсь, что при жизни Сириуса он тут шарил как у себя дома. Попытаться, конечно, мог, но всё же… Библиотеку он мог посещать только общую. Мне же не показалось, что большая часть дома скрыта под какими-то чарами, Критчер? Я всё это видел и раньше, но по странной какой-то закономерности никто кроме меня этого не видел и не заходил в те помещения, что сокрыты.

— Верно, хозяин, но вы же хозяин, даже этот негодный мальчишка Сириус…

— Я понял тебя, Критчер. Вот так пусть и остаётся, только и из доступной чужакам части перетащи большую часть, большую, Критчер, а не всё поголовно, хоть что-то должно остаться для вида, в скрытые части дома. Сам же будешь нашим шпионом. Всё, что тут делается, о чём разговаривается, будешь передавать мне. Это может нам помочь! Дамблдор, хоть и сам пользуется подобным методом, но вряд ли подумает, что я, а если хозяином окажусь я, то эльфа опасаться не стоит, додумаюсь до такого метода. Я же тупой, как пробка, глупый-глупый… Иду за ним, как телок на верёвочке. Не думаю, что это продолжится слишком долго. В любом случае, как только мне исполнится семнадцать, я их всех вытурю отсюда.

Конец ретроспективы.

Как и было уговорено, вызванный эльф проявлял всяческое недружелюбие и ворчал, оскорблял нового хозяина и бездельника Сириуса, оставившего благородный дом Блэков на жалкого полукровку, который не знает, что такое Благородный Род.

Дамблдор практически в приказном порядке уведомил, что в доме Блэков будет продолжать собираться «Орден Феникса», даже не предлагая Гарри высказать своё по этому поводу мнения. Гарри анализировал разговор и поведение сидящего напротив старика и поражался, как он этого раньше не видел? Куда смотрели его слепые глаза? Вот именно, что слепые. Ведь поведение старика ни на йоту не изменилось с самого первого курса, но только сейчас Гарри реально увидел фальшь в его улыбке, что в глазах нет теплого огонька, за этот огонёк успешно выдавались блики стёкол половинчатых очков. А эти его обращения, а якобы просьбы, высказанные таким тоном, что не оставляли сомнений — это приказ. Завуалированный, но непременно подлежащий точнейшему и моментальному исполнению.

Вот и сейчас:

— Ты, конечно, согласишься, чтобы Орден Феникса продолжал собираться в Блэк-Хаусе. Несмотря на отсутствие там Сириуса, правда, мальчик мой?

Приказ, типа просьба, хотя ни вопросительных интонаций, ни просительного поворота в речи не слышалось, и тут же удар по больному месту — напоминание о смерти крёстного. Ошеломить, выбить из колеи, напомнить, что больше у Гарри, кроме членов этого Ордена, и нет никого, а значит, их нужно пригреть и приютить обязательно.

— Отправь Критчера в Хогвартс, ему найдут там, чем заняться, — опять почти приказ. — А ещё дай ему одежду, Гарри, поддержи своё хорошее начинание по освобождению угнетённых. У тебя так хорошо получилось с Добби — вон какой довольный ходит, аж сияет весь. Да и подругу свою порадуешь этим поступком, тем самым реально поддержав её Г. А. В. Н. Э.

Впрочем, почему почти? Приказ, самый натуральный. И застыл в ожидании Гарриного приказа убираться домовику из собственного дома и идти в услужение в Хогвартс.

— Критчер, иди в Хогвартс, — послушно откликнулся Гарри. — Я тоже скоро туда прибуду. И возьми шапочку! — Гарри всучил домовику в руки шапочку, связанную Гермионой, вытащив её из сундука под пристальным взглядом голубых лупёшек.

Кодовая фраза, означающая, что домовику нужно идти в Хогвартс и подготовить Гаррину кровать к его прибытию, но не приказ оставаться в Хогвартсе навсегда. Как только эльф справится со своими обязанностями, а он с ними справится за секунду, то может возвращаться домой. А про шапочку — это типа освобождение. Гарри точно не знал, знает ли директор, что тем милым способом, что выбрала Герми для освобождения домовиков при помощи раскладывания вязанных шапочек по всему Хогвартсу — это не освободит их. Эти шапочки воспринимаются домовиками как одежда тех, кому они прислуживают, брошенная для того, чтобы её подняли и отправили в стирку. Так что так просто домовика не освободить.

Даже если лично дать домовику в руки вещь, причём вещь хозяина, а не какого-то залётного молодчика, без ритуальной фразы — это просто воспринимается эльфом, как приказ убрать на место, где оно должно лежать, предварительно выстирав или вычистив, или что-то ещё проделав, в зависимости от того, насколько испорчена данная вещь или цела.

Гарри мельком отметил тот факт, что, оказывается, Люциус Малфой этого условия не знает и в своё время повёлся на разыгранный домовиком Добби спектакль, действительно решив, что освободил собственного эльфа, передав ему в руки испорченный дневник с носком Гарри Поттера в нём.

Всё это промелькнуло в голове, пока он выпроваживал якобы закатывающего истерику Критчера, получившего вещь от хозяина.

Потом был эпизод с Горацием Слагхорном. Гарри вообще ничего не понял. То буду, то не буду от Горация, какие-то непонятные уговоры Дамблдора и при этом заметное кивание в сторону самого Гарри со стороны директора. Но, когда они покинули дом Горация Слагхона, Гарри так и не понял зачем они вообще тут были и о чём упрашивал Горация Дамблдор.

И вот, наконец, она — «Нора»!

Пятиэтажная покосившаяся, со съезжающей крышей, лачуга-башня. Увы, до лавр Пизанской ей было далеко. Нет изящности форм, красивости оформления, хотя заметное склонение к земле имеется и как бы не больше, чем у знаменитой Итальянской башни. Только это было больше похоже не на изящно выполненный замысел великого архитектора, а на кривобокую поделку трёхлетнего малыша в песочнице. Того и гляди вот-вот развалится. Гниль, грязь, мох. И всё это единым гордым словом — «Нора»!

Гарри оглянулся. Дамблдора и след простыл. А сам он оказался выброшен из аппарационной воронки посреди пустыря, окружающего это гордое строение, и даже мало-немало как специально в небольшом болотце. И тут же вымок по колено, не говоря уже о том, что в сундук, лишённый каких-либо чар (ученику же не полагается колдовать без присутствия взрослых в школе, а никто другой таких чар на его сундук наложить не спешил, а про летние каникулы вообще стоит промолчать), наполовину мгновенно наполнила вода этого самого болотца, испоганив одежду, учебники, пергамены, перья… И самое главное, если бы Гарри их уже сделал, домашние эссе, заданные на лето.

«Вот это талант! — невольно восхищённо подумал Гарри о Дамблдоре. — Уметь гадить так, что и обвинить не в чем! Мрас-с-с-с-сь!»

И, решительно взявшись за ручку сундука, поволок его в сторону криво светящихся окон. Колдовать же нельз-з-зя-я-я! Он же ещё несовершеннолетний, а потому пусть надрывается и тащит эту тяжесть почти полмили, которые определялись в темноте навскидку. Жаль, отлевиосить не получиться, увидят — вопросов не оберёшься, но никто не мешает мне наложить облегчающие вес чары так, чтобы можно было без труда перетащить эту громоздкость к «Норе», а там уже сделать вид, что пёр это всё время без колдовства!

Сказано — сделано.

— Гарри? А где мистер Дамблдор? — удивлённое-удивлённое от миссис Уизли, как будто и не ждали уже, что сегодня «привезут» Гарри.

«Угу, не ждали. А чего это она в дверях стоит, высматривает? В полвторого ночи, что ей не спится-то? Так что не хер мне тут на уши лапшу развешивать!»

— Проходи быстрее. У нас тут в последнее время очень тесно, так что тебе опять придётся жить не только с Роном в одной комнате, но и с Чарли… Проходи, проходи же… Чего застыл?

А Гарри пытался подавить приступ тошноты от вони, что ударила в нос на пороге дома, и не понимал, что случилось. Раньше он ничего подобного не чувствовал, да и по миссис Уизли не скажешь, что в доме не продохнуть, а он рвоту еле сдерживает…