Оберегая Коннора (СИ)

- Это очень чутко с вашей стороны, миссис Малфой, - ответил Гарри, - спасибо.

Он обернулся к последнему подарку, помня о пристальном взгляде Люциуса.

Он развернул то, что на первый взгляд показалось прозрачной линзой, и Гарри подумал, что это своеобразное зеркало, но когда он провел над ней рукой, там ничего не отразилось. А затем он различил неясную тень в стороне, ближе к рождественской ели, и какие-то отдаленные и неясные фигуры, в глубине зеркала, на заднем плане.

На мгновение Гарри задрожал и прикрыл глаза, когда понял, что это такое. Это был проявитель врагов – зеркало, которое показывало человеку его врагов. Когда они были близко, в зеркале можно было увидеть их лица.

- Спасибо, мистер Малфой, - медленно проговорил Гарри и поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Люциусом. – Я уверен, что мне это пригодится.

Люциус склонил голову и ничего не ответил.

- О, мама! – воскликнул Драко, внезапно вскакивая, - Я совсем забыл! Солнце почти взошло!

Нарцисса моргнула, будто очнувшись от мыслей, а затем встала.

- Извините нас, пожалуйста, Гарри, - сказала она с поклоном, - В рождественское утро мы с Драко всегда встречаем восход солнца. Это – семейная традиция.

Она призвала пару пальто, они оделись, и покинули комнату, держась за руки. И когда они уходили, Драко шел рядом с матерью, прижавшись к ней.

Гарри смотрел, как они уходят и представлял, на что это похоже, когда мать и сын встречают рассвет вместе, а затем оглянулся, когда услышал позади слабый звук. Люциус встал.

- Мне бы хотелось больше света, - сказал он. – В моем кабинете есть несгораемые свечи. Не желаете ли пройти со мной, мистер Поттер? У нас еще не было времени, чтобы поговорить, и я был бы благодарен вам за это.

Гарри медленно кивнул. Они будут с Люциусом одни, и он предполагал, что именно может произойти в ходе этой беседы. До сих пор, Люциус не выпускал свои когти ради жены и сына. Теперь для этого настал подходящий момент.

С некой отдаленной усмешкой, почти неощутимой за воспоминаниями о чистокровных обычаях способных ему сейчас пригодиться, Гарри заметил тень в левой части зеркала, которая приобрела черты лица Люциуса, когда тот прошел мимо него к двери.

========== Глава 16. Танец ==========

Гарри шел в кабинет сразу Люциусом, чтобы не дать ему времени подготовить ловушку или поговорить с кем-то из союзников по камину. Комната, в которую они пришли, была просторной и, так Гарри показалось, имела пять стен, хотя множество книжных шкафов вдоль стен не позволяли убедиться в этом. Сильные охранные чары зашипели вокруг него, едва он ступил на порог, и пропустили его только из-за того, что он вошел вместе Люциусом. Стены в кабинете были сине-серого цвета как парадная дверь мэнора, и старинный герб семьи Малфой, без каких-либо украшений, не считая одного единственного портрета над камином.

Когда Гарри перестал разглядывать обстановку и обернулся, то оказался под прицелом волшебной палочки Люциуса. Рефлексивным движением, отточенным многолетними тренировками, он выхватил свою собственную палочку. Он замешкался всего на секунду, но этого было достаточно.

- Probo Memoriter, - произнес нараспев Люциус, и луч светло-синего цвета из его палочки ударил прямо в Гарри.

Закрыв глаза, мальчик ждал, когда заклятье начнет действовать. Он яростно повторял про себя снова и снова, что это заклинание не может быть причиняющим вред, иначе позор ляжет на сына и жену Люциуса. Хотя тот Люциус, что был Пожирателем Смерти, и о котором Гарри рассказывали кошмарные истории, мог быть достаточно жестоким, чтобы проигнорировать последствия.

Гарри ощутил, как его мысли словно расплываются и подергиваются рябью, а затем вспомнил день, когда им с Коннором было по пять лет, и они вместе с Лили были на лужайке перед домом в Годриковой Впадине. Коннор играл с игрушечной метлой, ловя её в воздухе как снитч, когда она пролетала мимо, а Гарри читал книгу о простых заклинаниях - Вингардиум Левиоса и Алахомора, в исполнении которых собирался попрактиковаться той же ночью, когда Коннор уснет. Ярко светило солнце, небо было чистым и безоблачно голубым, и мама сидела неподалеку и наблюдала за ними лучистыми глазами, в которых не было и тени тревог.

Плавно эта сцена сменилась видением той ночи, когда Гарри тренировался в изученных чарах и сумел поднять подушку в воздух уже с третьей попытки. В этот миг Лили вошла в комнату и крепко обняла Гарри, удерживая его в своих объятьях. И память об этом моменте была столь яркой, что Гарри как наяву почувствовал её руки вокруг своей талии и плеч.

В следующем воспоминании был он сам, семи лет. Гарри лежал на спине в траве и наблюдал за звездами вместе с Коннором, повторяя про себя длинный список чистокровных обычаев, которые он изучил в этот день. Ремус рассказывал Коннору историю о дружбе молодого волшебника и маггла. Гарри же размышлял о своем разговоре с Сириусом: о том, что тот посчитал очень странным, что его маленький крестник хочет услышать об официальных приемах в доме Блэков, но, не смотря на это, не смог отказать ему в просьбе.

Потом всплыло воспоминание о том времени, когда Гарри было девять, и он справился со своим первым беспалочковым заклинанием, после чего сразу же потерял сознание. Но он был настойчив и за пару месяцев с мая по август добился значительных успехов. Он вспомнил, как обернулся и увидел, что мама наблюдает за ним, стоя в дверном проеме его комнаты, и на её лице сияет гордая взволнованная улыбка.

Когда Гарри было десять лет…

Погруженный в собственные воспоминания, которые всплыли на поверхность из глубин его памяти, Гарри боролся, пытаясь открыть глаза. Он понял, что чары, наложенные Люциусом, создали в воздухе между ним и Малфоем проекцию его мыслей, отображающей цвета и звуки. Люциус пристально смотрел в гаррино лицо, выражавшее слабое осуждение.

Никогда раньше Гарри не слышал о таком заклинании, но у него была прекрасная идея о том, для чего оно было нужно. Он стиснул зубы и призвал то ощущение, что хорошо послужило ему в Запретном лесу. Он оттолкнул светло-синее сияние, которое потрескивало вокруг него, выискивая в его мыслях воспоминания.

Прочь. Оставь меня.

Наброшенная сеть заклинания слегка изогнулась вокруг него, сопротивляясь, но Гарри был сильнее. Вытянув руку, он сжал перед собой магические нити и резко оторвал их. Гарри пошатнулся, сделал шаг назад, но быстро восстановил равновесие и посмотрел на Люциуса. Тот все еще стоял с вытянутой в его сторону волшебной палочкой, наблюдая за Гарри, как за некой разновидностью неизвестной живности.

Несколько мгновений Гарри восстанавливал дыхание. То, что он смущен невозможно было скрыть, но он хотел выглядеть бесстрастным насколько это возможно. Показать свою слабость все равно, что оступиться в танце - это хуже, чем допустить неверный взгляд или жест. Неверный взгляд или жест еще могли считаться ошибкой. Слабость же гораздо сильнее выдает правду, и этого следует избегать всеми средствами.