Красная - красная нить (СИ)

- Если станет совсем херово, знай, что моё окно всегда открыто, – и, отпустив ткань, быстрым шагом догнал неспешно уходящего Рэя. Кажется, моего манёвра никто не заметил, и это было хорошо, потому что сердце стучало что-то в ритме rock-n-roll, и я не взялся бы даже самому себе объяснить, что это сейчас такое было.

Распрощавшись с Рэем на перекрёстке, я пошёл домой. Мама уже была там, сидя за столом, она пила свой любимый чай с последним кусочком торта.

- Торт просто отличный вышел, милый. У тебя талант, может, пойдёшь в колледж пищевой промышленности? – она улыбалась, глядя на моё перекошенное лицо.

- Не знаю, мам, давай поговорим об этом в другой раз? Я буду у себя.

У меня не было сил на препирательства и на разговоры. В голове и вообще внутри творилось что-то странное. Это состояние я наблюдал у себя впервые: такая приподнятость и лёгкость, которая бывает только после того, когда случается что-то невозможно-неожиданно хорошее. И одновременно с ней внутри что-то ныло и защемляло. Я подумал, что, похоже, теперь знаю, что значит выражение: «Сердце ноет». Моё сердце ныло? Если верить ощущениям, это было именно так. Странное, щемящее чувство, но оно не было негативным. Мне не было плохо. Наоборот, эта тоска, вытекая, оставляла за собой сладко-горький, терпкий привкус. Я сидел за столом, опустив голову на руки, уложив их на какую-то раскрытую книгу, прокручивал в голове события последних двух дней, и маялся, сладко маялся этим тянущим, таким новым ощущением в груди. Доводил его до пика, накручивая себя, вспоминая каждое своё слово, каждое действие и чувство. Моя рука по знакомой траектории спустилась вниз и устроилась между ног, поглаживая слегка возбуждённую плоть. Я никогда не экспериментировал особо с мастурбацией, да и какой в этом смысл? Просто физиология, потребность организма в разрядке. Но сейчас в моей голове что-то перещёлкнулось, и я нарочно мучил себя, делая всё безумно медленно, медленно расстёгивая ширинку, медленно освобождаясь от ткани боксеров, даже облизал руку, чтобы было ещё приятнее касаться и так уже до предела возбуждённой эрекции. Моя голова удобно лежала на левой руке, но что-то снова щёлкнуло в мозгу, и я, уперев лоб в раскрытую книгу, подключил к процессу и вторую руку. Это был такой фейерверк ощущений на самом краю, в шаге от разрядки! Они смешивались с тянущей, сладкой, но оставляющей горькое послевкусие, болью в груди, и никогда, нет, никогда я не испытывал ничего подобного от обычной мастурбации. В мою голову, совершенно осмелев, полезли самые распутные мысли, самой дикой и самой возбуждающей из которых было представлять, что это руки Джерарда, обхватившего меня со спины, ласкают и доводят до экстаза. Я настолько увлёкся, что даже почувствовал его горячее, сбивающееся дыхание возле своего уха, жар тела, крепко прижимающегося ко мне сзади, и, не выдержав под гнётом этих образов, со стоном кончил в руку. Какое-то время на моём месте была только горка мышц, обтянутая кожей, пытающаяся перевести дыхание, а душа, разум и мысли отлетели и теперь замерли вокруг неё странным невесомым коконом, удерживаемые крепкими лесками, не дающими им разлететься окончательно.

- Милый, какие у тебя планы на выходные? – я совсем не услышал ни стука, ни как открылась дверь, только мамин голос привёл меня в чувство, и тело резко дёрнуло за лески, возвращая внутрь себя и душу, и разум, и мысли. Я распрямился, делая вид, что просто устал от чтения книги, боже, какой я молодец, что поставил стол так, чтобы сидеть спиной к двери!

- Э-э, мам, я сегодня так устал, что голова уже не соображает. Вроде, никаких планов не было.

Я готов был сгореть со стыда, рука, всё ещё сжатая в кулак, не давала жидкости вытечь, но до этого было уже недалеко. Чёрт, мама! Сегодня ты офигенно не вовремя!

- Может, проедемся по магазинам или просто где-нибудь погуляем? Можно добраться до набережной или…

- Мам, пожалуйста. Давай обсудим это завтра? Я на всё согласен, но сейчас хочу отдохнуть, – я чуть повернул к ней голову. Кажется, она ничего не заметила, это хорошо.

- Ладно, Фрэнки. Доброй ночи тогда.

- Доброй.

Дверь закрылась.

Фу-у-ух! Я достал салфетки из выдвижного ящика, а потом, приведя себя в порядок, отправился в душ.

Следующий месяц несся мимо меня, как череда акварельных зарисовок. Вроде, каждый день был наполнен событиями, но ни одно из них не запало в душу настолько, чтобы оставить там более яркий след. Джерард начал ходить в школу. Конечно, он безбожно опаздывал и нагло прогуливал некоторые уроки, но он хотя бы приходил. Каждый раз, встречаясь с ним в коридоре или на улице, дома у Уэев или при любых других обстоятельствах, я ощущал, как меня пронзали иглы, будто внутри прятался дикобраз. Я привык к этой сладкой, щемящей тоске, поселившейся у меня в груди, и научился не слишком обращать на неё внимание, ведь человек может привыкнуть к чему угодно. Но стоило рядом оказаться Джерарду, как это чувство резко разворачивалось, усиливаясь в геометрической прогрессии и протыкало меня насквозь. Примерно это я чувствовал каждый раз, встречаясь с ним, конечно, не постоянно, а только в первый момент, когда мы виделись после того, как какое-то время не общались. Но и от такого количества этих странных эмоций я уставал, сильно уставал. В другие моменты, когда мы катались с Майки или играли в музыкальном клубе, которым руководил Рэй и куда пригласил меня в качестве второй гитары, я чувствовал себя совершенно нормальным. Мне было весело и грустно, я был и спокоен, и раздражён, я был обычным подростком, если не считать того приторного, выматывающего нервы, щемящего ожидания, когда же иглы проткнут меня снова.

А в начале октября Майки зачем-то попросил у меня телефон Эла и Лалы, с которыми я сам связывался очень редко, помня лишь о том, что должен пригласить их на день рождения.

- Эй, братишка, я достал номер его друзей из Бельвиля, как ты и просил, – сказал Майки, без стука вваливаясь в комнату Джерарда, кидая рюкзак в угол и заваливаясь на кровать рядом с уже лежащим там братом. Джерард заинтересованно перевернулся на бок, чтобы лучше видеть лицо Майки. – Что ты задумал, рассказывай. Если какую-нибудь фигню, то я тебе его не отдам.

Джерард рассмеялся. Майкл и правда очень привязался к Фрэнку за это время, фактически, они дружили очень крепко, общаясь и в школе, и вне её. Он даже немного ревновал Фрэнка к брату за то время, что они проводили вместе, без него.

- Давай номер, это всё для благого дела. А если не отдашь – защекочу до смерти, так и знай.

- Эй, это запрещённый приём! – уже начал смеяться Майки, хотя Джерард только сделал вид, что сейчас устроит щекоточную войну.

- Я просто хочу поговорить с ними, Фрэнк же собирался пригласить их на день рождения. Возможно, они смогут подсказать что-то интересное, что можно устроить для него в качестве подарка. Всё-таки, они его с детства знают.

Майки неверящим взглядом уставился на него.

- Невероятно, чтобы ты так заморочился из-за чьего-то дня рождения. Кто ты и куда дел моего брата?

Джерард только улыбнулся и снова откинулся на спину.

- Просто мне хочется устроить супер-мега сюрприз. Может, это моё эго, и Фрэнк тут совершенно не при чём?

Майки ухмыльнулся.

- О, об этом я как-то не подумал, – и отдал брату бумажку с косыми цифрами, накарябанными рукой Фрэнка.

- Алло, здравствуйте. Я могу услышать Эла или Лалу? – Джерард стоял в коридоре, упираясь боком в стену и прижимая к уху трубку телефона.

- Это я, – отозвался приятный голос девушки. – Кто это говорит?

- Эм, – Джерард на секунду замялся, не зная, как же представиться, чтобы его не послали. – Я звоню из Ньюарка, я друг Фрэнка, меня зовут Джерард.

- О, Джерард-крадущий-первые-поцелуи? – иронично отозвалась девушка, явно заинтересовавшись звонком. – Ну, привет. Как там Фрэнки, с ним всё в порядке? Мы давно не созванивались.

- Хм, да, всё отлично. – Джерард очень смутился, он не знал, что Фрэнк рассказывал своим друзьям ту историю с вечеринки. Но, с другой стороны, этот факт намного облегчал дело.