Берег и море (СИ)

— О чём ты? — уточнила я.

— Мы искали заклинание, способное вернуть человека к жизни, но ведь можно пойти и другим способом — просто закинуть её обратно в Зачарованный лес в тот день, когда она появилась на свет. Её и тебя, разумеется, — добавил он после небольшой паузы. — Чтобы твоя память сохранилась, и ты не совершила ошибку, последствия которой сейчас мы все расхлёбываем.

Нагло, жестоко, но справедливо. Поэтому я ничего не ответила и лишь поджала губы.

— Рассказывай, что знаешь, Крокодил, — вместо меня произнёс Крюк, вставая с дивана.

***

Сюрпризом, за которым Реджина отправилась в город, оказалась пара туфель, о которых, со слов Робина, я — в смысле, Ханна — уже давно мечтаю. Когда я сказала, что не понимаю, о каких именно туфлях он говорит, Робин попытался в красках (что для мужчины, должно быть, довольно сложно) описать мне их внешний вид:

— Чёрные, — начал Робин. — На высоком каблуке, украшенном серебряными линиями по всей длине… Сами туфли из очень мягкой ткани. У них круглый нос, и ещё, кажется, сбоку есть россыпь блестящих камней…

Робин хмурил лоб и кусал губу, пытаясь вспомнить. Я рассмеялась.

— Не мучайся ты так, — произнесла я. — Кажется, я вспомнила.

Разумеется, враньё. Но по описанию туфли понравились бы даже мне нынешней.

Я не сразу вернулась в комнату. Робин решил, что нам можно немного перекусить, но так как кухня сегодня работала только для бала, пришлось тайком пробраться туда и стащить несколько начинённых сырным кремом булочек и пирожков с вишней, а потом отправиться к пристани (размеры которой настолько огромны, что называть её пристанью просто незаконно!) и устроить там небольшой пикник.

— Красиво, не правда ли? — спросила я, не сводя взгляда с водной глади, в чьей прозрачной поверхности отражались солнечные лучи.

— Да, — кивнул Робин.

И хотя я не помнила совершенно ничего, что происходило со мной до сегодняшнего утра, в глубине души мне почему-то казалось, что между нами уже не раз заводился подобный диалог.

— Ты с самого детства влюблена в море, — вдруг добавил Робин, откусив немного сырной булочки. — Мы всегда знали, что если Ханны нет в комнате, значит она точно здесь, сидит и смотрит на горизонт. Иногда нам с матерью казалось, будто бы ты ждала кого-то.

Робин ещё много чего мне сказал, пока мы перекусывали, но именно эти его слова не переставая прокручивал мой мозг. Было бы очень глупо предполагать, что я смотрела на море в ожидании увидеть на горизонте знакомый нос «Весёлого Роджера», но… Кто знает? Возможно, моё подсознание чувствовало, что сердцу не хватает чего-то очень важного?

Сейчас я сижу на кровати рядом с аккуратно положенным красным шёлковым платьем, но не трогаю его, а лишь бросаю косые взгляды, будто оно, словно дикий зверь, может на меня напасть.

Это платье не принадлежит мне. Раньше, ещё в Сторибруке, я открывала шкаф в своём номере в гостинице миссис Лукас, где висели джинсы, фланелевые рубашки, удобные свитера с растянутыми рукавами, майки на длинных тонких лямках и понимала, что эта одежда только моя; я знала, как её носить.

А это платье с вышитыми на рукавах кружевами и глубоким декольте… Оно принадлежит другому человеку.

Лёгкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Я сжимаюсь в комок.

— Войдите, — произношу тихо, но всё же кто-то снаружи дёргает дверь на себя.

У меня перехватывает дыхание. Реджина словно сошла со страниц книги Генри, разве что наряд у неё не в чёрных, а в синих тонах, а волосы распущены и волной падают на открытые плечи. Она улыбается мне и входит в комнату.

— Привет, принцесса, — весело здоровается Реджина. В её руках та самая пара чёрных туфель, о которых рассказывал Робин. Они ещё красивее, чем я думала. И эти туфли точно мои. — Смотри, что я тебе принесла!

Она подходит ближе и ставит туфли у изножья кровати. Выпрямляясь, она протягивает мне руку, и я хватаюсь за неё, словно за спасительный трос. На таком близком расстоянии вижу, что она старше, чем я её помню. На вид ей лет сорок пять, не больше, но и не меньше. Я различаю лапки мелких морщин в уголках её глаз.

Значит, в этом мире время не стоит на месте.

— Мама, — наконец произношу я.

Реджина хмурит брови, будто пытается что-то понять. Она приседает на корточки у меня в ногах, хватает мою вторую ладонь и внимательно осматривает моё лицо.

— Всё хорошо?

— Не знаю, — я качаю головой. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, выдерживая паузу, потому что чувствую, ещё чуть-чуть — и я расплачусь. — Почему… почему я жива?

Глаза Реджины расширяются, но затем улыбка появляется на её лице.

— Господи, — она опускает голову и выдыхает. — Как же ты меня напугала! — Она снова поднимает на меня взгляд. - Лу, да? Это ты?

— Да! — киваю я с неожиданным энтузиазмом и, опускаясь на колени на пол напротив Реджины, бросаюсь ей на шею.

Я обнимаю её так, словно не видела десятки лет.

— Я уже и не думала, что услышу тебя, — произносит Реджина мне за спину.

Я понимаю, что она имеет в виду. Всё это время её дочерью была принцесса Ханна — девчонка, которая любит платья с глубоким декольте, обращается ко всем на «вы» и стреляет из именного лука с мужчиной по имени Робин, который, кажется, является ей отчимом.

Я, Лу Миллс, совершенно на неё не похожа.

— Что произошло? — отстраняясь, спрашиваю я.

— А что ты помнишь? — вопросом на вопрос отвечает Реджина.

Вспоминаю утреннее пробуждение. До него — пустота, а после — абсолютно новый мир.

— Ничего, — честно произношу я. — Будто память стёрли. — Может, так и есть? — Это снова Кора? Её заклинание?

Реджина отрицательно мотает головой.

— Это Голд сделал. Был лишь один способ тебя спасти, и нам пришлось им воспользоваться. — Реджина поджимает губы и на мгновение отводит глаза. — Ты злишься?

— Конечно, нет! — тут же выпаливаю я и только потом задумываюсь. — То есть… Я даже не знаю, есть ли у меня на это повод. Вы спасли мне жизнь, но… какова цена?

Лицо Реджины принимает отсутствующее выражение, будто бы женщина мысленно перенеслась в прошлое. А потом она вдруг произносит то, от чего внутри закрадывается подозрение:

— Прежде, чем я расскажу тебе, ты должна понять — у меня не было другого выбора.

***

Голд вернулся спустя некоторое время и принёс с собой катушку тёмно-фиолетовых шерстяных ниток.

— Вот, — сказал он, опустив их на стол.

— Что это? — спросила Эмма. Она протянула руку, чтобы потрогать катушку, но Голд успел раньше и слегка ударил её тростью по ладони. - Эй, сдурели что ли? — воскликнула Эмма и затрясла рукой.

— Мисс Свон, я попрошу вас не трогать эту вещь, — сухо произнёс Голд. Он перевёл взгляд на меня, его лицо не говорило ни о чём хорошем. — Нужно поговорить. Наедине.

Я кивнула, зато вот Крюк остался недоволен. Он, стоящий всё это время в дальнем углу со сложенными на груди руками и разглядывающий всех присутствующих исподлобья, в два огромных шага пересёк комнату и остановился с центре.

— Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока вы оба будете обсуждать планы насчёт спасения Лу без моего участия.

— Это ещё почему? — я спросила не из-за интереса, скорее, чтобы просто дать пирату время взвесить все «за» и «против», прежде чем он решил бы наделать глупостей.

— Потому что я ни одному из вас не верю, — отчеканил Крюк. Его взгляд скользнул от меня к Голду. — Особенно тебе, Крокодил. Так что говори при всех.

Эмма согласно кивнула. На лице у Голда появилась тень недовольства, а прищуренный взгляд выдал явное раздражение.

— Дело в том, что есть небольшая проблема, — Голд специально выделил моё имя, чтобы подчеркнуть — эта информация должна была предназначаться только мне. - Там, где есть смерть, всегда будет смерть. С помощью этих ниток, капли крови и магического отвара нам удастся перенести Лу и, скажем, вас, в день, когда она родилась, но через двадцать три года она всё равно погибнет. Её сердце просто остановится в ту же секунду, как часы пробьют нынешнее время смерти.