Единое целое (СИ)

Больше на кладбище Джон не появлялся.

В будущем он не единожды порадуется, что так вёл себя. Но тогда он просто не смог бы ещё раз вынести ту боль, которая пронзила его, пока он стоял на тех двух метрах грунта, похоронивших живой и блестящий ум Шерлока и его холодное мёртвое разлагающееся тело.

Будь осторожен в своих желаниях, Джон Уотсон. Они могут исполниться.

*********************************************

У головы раздался жужжащий звук.

Джон, капитан Джон Уотсон, бывший военврач, немедленно вскочил на ноги.

Колыбель с двойняшками переместили из спальни отца, так как малыши теперь редко просыпались по ночам и не требовали постоянного надзора.

- Для здоровья так будет намного лучше, мой дорогой, - настойчиво объясняла ему Селеста. – Всем троим нужно хоть немного отдыхать друг от друга и оставлять личное пространство.

Джон согласился с этим предложением, выдвинув ряд условий: обязательность замаскированных датчиков движения в детской и два комплекта радионянь - для каждого из детей. Возможно, он немного переусердствовал в стремлении обеспечить безопасность, но иначе был бы неспокоен, учитывая, сколько незнакомых людей постоянно бывают в поместье.

Сейчас сработали датчики движения, установка которых самому Джону казалась чуть не заскоком с привкусом паранойи, и этот звук выбросил его из кровати. У Эми сегодня выходной. Селеста отключила бы сигнализацию, если бы пришла взглянуть на внуков, и в любом случае – ночные визиты были не в её характере.

У Уотсона был пистолет – удалось убедить Майкрофта вернуть ему оружие, когда тот счёл состояние его психики удовлетворительным – зарядить который было делом двух секунд. Он на цыпочках прошёл через кабинет, прижался спиной к стене у дверей, после чего кинул быстрый цепкий взгляд в детскую.

В лунном свете он увидел силуэт высокого тощего мужчины в болтающихся на нём джинсах и панковской куртке, склонившегося над колыбелью. В одной руке неизвестный держал гарпун (гарпун?), другую трясущуюся руку он тянул к мирно спящим детям.

Уотсон глянул ещё раз и быстро проскользнул в дверной проём. Незнакомец застыл, услышав скрип половицы, и Джон воспользовался его замешательством, чтобы сказать очень тихо, но весьма угрожающе:

- Тронешь хоть волосок на их головах – и ты покойник.

Лазутчик не двигался, но его дыхание участилось. Бывший военный не стал терять время на раздумья – он просто двинулся к незваному гостю, целясь в его спину. В лунном свете удалось разглядеть коротко стриженые каштановые кудри.

- Я вооружён, - проговорил Уотсон всё тем же тихим угрожающим тоном. Неизвестный не шевельнулся и не издал ни звука, будто не услышал последних слов. Но это его проблемы. – Подними руки и повернись. Медленно.

Постояв неподвижно ещё несколько секунд, мужчина медленно, очень медленно повернулся.

Будь осторожен в своих желаниях, Джон Уотсон.

Джон едва не выронил пистолет.

Стоящий перед ним человек был худ, как скелет, и выглядел измождённым. (Мертвец, мертвец, ходячий мертвец). Кожа на лице немного обвисла, глаза провалились в глазницы, будто он не спал много месяцев. Губы потрескались и исказились. Куртка и рубашка были с чужого плеча, слишком широки и коротки, так что при поднятых руках открывали впалый живот, а джинсы едва удерживались застёгнутым на последнюю дырочку ремнём, собравшись вокруг бёдер в грубые складки. Из-под рубашки выглядывали выпирающие из лишённого плоти тела ключицы.

Он изменился до неузнаваемости.

Будь осторожен в своих желаниях, Джон Уотсон. Они могут исполниться.

Они смотрели друг на друга через прицел пистолета. Рука Джона твёрдо держала оружие, но в теле начала зарождаться дрожь. Заполучив однажды посттравматический синдром, он уже знал, что это такое – повстречаться с призраком. Не возникло и тени сомнения, что перед ним не привидение и не созданный воображением фантом.

Их взгляды скрестились через прицел пистолета, и у Джона пронеслась безумная мысль спустить курок. Медленно, очень медленно он зажмурился, подержал глаза закрытыми и затем вновь их открыл. Ничего не изменилось. Некто так и стоял у колыбели в панковской куртке с гарпуном в высоко поднятой дрожащей руке. Лунный свет играл в его глазах, делая их совершенно белесыми. На безымянном пальце левой руки поблёскивало золотое кольцо.

Восставший из мёртвых Шерлок Холмс стоял над спящими детьми (детьми Джона Уотсона) с занесённым гарпуном.

Будь осторожен в своих желаниях, Джон Уотсон, их исполнение может тебя ранить.

Уотсон не мог опустить пистолет. Ситуация была безвыходная. Джон отключил мысли и эмоции, демонстрируя пугающее спокойствие. Он видел, что Шерлок в смятении, он замечал признаки бешеной работы мысли, пробивающиеся через железную маску самоконтроля, хотя так давно не видел этого человека и считал мёртвым. Внезапно Уотсон начал закипать.

Шерлок первым прервал напряжённую тишину. Инициатором всегда был Шерлок. За всю короткую, но насыщенную событиями историю Джона Уотсона и Шерлока Холмса детектив всегда делал первый шаг.

- Джон, - лишь голос остался прежним, почти не изменился, выражая звоном металла и переливами шёлка всё богатство эмоций, не проявляющихся на неподвижном лице.

Уотсон мотнул головой, продолжая целиться.

- Джон, - вновь позвал Шерлок, и поднял глаза. Он умолял взглядом проявить благоразумие и опустить пистолет. Но Джон противился этому.

- Отойди, - сказал он тихо, но Шерлок то ли не расслышал, то ли не понял, так как не пошевелился, замерев на прежнем месте. – Я сказал, отойди.

Холмс тряхнул головой, будто повторяя недавние действия противника. Каждый из них боялся двинуться первым. Уотсон нервно сглотнул, но руки продолжали уверенно удерживать оружие. Он смотрел через прицел на давно похороненного, но непостижимым образом стоящего здесь, перед ним, человека; поднявшийся из могилы призрак изучал его нечитаемым взглядом, который одновременно замораживал и обдавал жаром, от чего в груди разгорался нестерпимый огонь.

- Отойди прочь от моих детей, Шерлок, иначе, прости меня господи, я прострелю тебе руку и не промахнусь.

Шерлок вздрогнул, в глазах полыхнуло пламя, но он не выполнил приказ и прошептал:

- Это и мои дети.

Эти слова подействовали сильнее удара по лицу, став последним испытанием для выдержки Джона.

- Ты мертвец! – закричал Уотсон, и теперь его руки слегка затряслись, как при треморе, и стало чертовски опасно держать ими заряженный пистолет. – Ты умер. Я видел это собственными глазами.

- Это был трюк, - скучающим тоном протянул Холмс, но глаза выдавали охватившее его беспокойство: в них искрами сверкали понимание и безрассудство, когда он чуть подался вперёд и продолжил:

- Джон, у меня не было выбора.

- Не было выбора? – засмеялся экс-вдовец и тщательнее прицелился в призрак мужа. – Ты всегда находишь выход из любой ситуации, Шерлок!

- Я могу… Я всё объясню, Джон…

- Объяснишь? Можешь объяснить?! – Уотсон сорвался на крик, но внезапно вспомнил, что они в детской. Двойняшки крепко спали, но не стоило злоупотреблять громкими звуками и будить их. – Мне кажется, я велел тебе отойти от них подальше, - повторил своё требование Джон всё ещё на повышенных тонах, ожидая, что Шерлок отшатнётся в испуге. Рози захныкала, Хэмиш начал сопеть, а детектив пришёл в ужас, но не от слов доктора и не из-за нацеленного в его грудь пистолета – от детского плача.