I wanna see you be brave (СИ)

— … отвагой и глупостью! — доносится до меня конец предложения Четыре.

Шум воды заглушает другие его слова, но я могу представить, что именно он говорит. Наверняка, практически то же, что сказал нам наш инструктор в первый день. Адаптируйтесь.

Мы следуем к обеденному залу. Как только мы оказываемся внутри, лихачи начинают топать ногами, кричать и стучать приборами по столам. Я улыбаюсь и подхватываю общее настроение. Вижу Зика, он сидит рядом с Лорен, Юрайей и ещё одной лихачкой. Я видела её на Церемонии выбора — я запомнила её по татуировке в виде стрел на предплечье. Четыре занимает наш привычный стол с самого края комнаты.

Я плюхаюсь рядом с ним и тут же касаюсь пальцем краюшка шоколадного торта, собирая немного крема. Облизываю его и радостно выдыхаю. Вкуснятина.

— Я думал, твоего брата зовут Дженим, — Четыре берёт котлету и кладёт её на хлеб, сверху мажет немного кетчупа и впивается в этот импровизированный гамбургер зубами.

— Я думала, что мой брат выберет Эрудицию, — я пожимаю плечами. — Видимо, я знаю его не лучше, чем ты с моих слов.

Я успеваю лишь закончить предложение, как передо мной на скамейку напротив садится Стайлз. Рядом с ним опускается парень в одежде альтруистов. Я позволяю себе бросить на него быстрый изучающий взгляд. Его линия подбородка скошена с одной стороны, но это, скорее, придаёт ему очарования, нежели отталкивает. Юноша замечает, что я изучаю его, и протягивает мне руку, чтобы поздороваться. Странно. Я точно знаю, что альтруисты стараются избегать физических контактов — Четыре мне рассказывал.

— Меня зовут Скотт, — произносит он.

Я поворачиваюсь на Четыре. Жду его реакции.

— Не очень-то ты похож на альтруиста, Скотт, — говорит он.

Я ухмыляюсь. Вижу, как Скотт медленно убирает руку, смутившись.

— Очень приятно, Скотт, — я думаю о том, что мне стоит подбодрить человека, который, возможно, станет Стайлзу другом, и подмигиваю ему. — Именно поэтому он и пришёл к нам, Четыре, не будь занудой.

Рядом с Четыре присаживаются Трис и Кристина. Между ними завязывается разговор, в который я даже не пытаюсь вникнуть. Всё моё внимание приковано к Стайлзу, сидящему напротив. Он поедает гамбургер с фальшивым спокойствием, и я вижу это потому, как бегают его глаза в поисках того, за что можно было бы зацепиться. Он волнуется. Вероятно, он даже боится. Мало кто не боится, когда попадает сюда в первый день. Да и в следующие несколько недель тоже.

Я вытягиваю ноги вперёд и слегка пинаю Стайлза по колену. От неожиданности он роняет хлеб на тарелку. Одними губами произношу «Нужно поговорить». Стайлз еле заметно кивает. Вдруг все умолкают, и я знаю, что это значит. Мне не нужно даже вертеться на месте в поисках источника, что привлёк всеобщее внимание.

— Кто это? — шепчет Кристина.

— Его зовут Эрик, — отвечает Четыре. — Он Лидер Лихости.

Эрик подходит к нам и садится с краю, как раз возле меня.

— Не представите мне ваших собеседников? Четыре, Вдова?

Я поджимаю губы. Четыре знает, что я ненавижу Эрика с нашей первой встречи, и потому берёт слово на себя:

— Это Трис и Кристина, — затем он кивает в сторону парней. — Стайлз и Скотт.

— Ого, аж целых два Сухаря, — ухмыляется Эрик.

Трис никак не реагирует, Скотт тоже. Правильно делают, потому что в их нынешнем положении лучше быть тише воды, особенно когда дело касается Эрика.

Эрик смотрит на меня, я могу буквально чувствовать, как его холодный взгляд буравит во мне дыру размером со Вселенную.

— Вдова, — я тяжело выдыхаю и поворачиваюсь к нему всем корпусом. — Поздравляю с новой должностью. Конечно, до лидера тебе ещё очень далеко. Да и до инструктора тоже. Но, согласись, что советник всё же лучше, чем, например, охранник забора.

Я сжимаю руки в кулаки. Он любит выводить меня на эмоции, любит смотреть на то, как я пытаюсь подавить в себе желание вмазать ему подносом.

Я вспоминаю тот день, когда мы впервые встретились. Его волосы, что сейчас подстрижены максимально коротко, тогда были в два раза длиннее и лежали аккурат по ровному пробору. Тогда я была единственным переходником из Товарищества. Тогда он назвал меня наркоманкой, потому что как эрудит был в курсе наличия в нашем хлебе специальной сыворотки. Тогда он сказал, что моя фракция собрала в себе всех тех, кто не достоин быть умным, или храбрым, или самоотверженным. Тогда я врезала ему точно по очкам в светло-коричневой оправе. Тогда он столкнул меня в Яму, не дав самой совершить свой первый прыжок.

— Угу, — только и выдавливаю из себя я.

— Четыре, Макс искал тебя, — Эрик отклоняется назад и начинает барабанить костяшками пальцев по столу. — Он хочет предложить тебе работу.

— Я вполне доволен своим местом, — Четыре даже не поднимает на него взгляд.

— Что ж, будем надеяться, что он поймёт это.

Эрик встаёт, хлопает меня по спине сильнее, чем надо и уходит прочь. Я выпрямляюсь и расслабляюсь.

— Это только я, или парень действительно заставляет всех вокруг желать собственной смерти? — Стайлз скребёт вилкой по тарелке, размазывая остатки кетчупа.

— Осторожнее, Стайлз, — произношу я, делая акцент на его имени. — Всё-таки он — один из лидеров Лихости. И он будет следить за вашим обучением.

— Отлично, — выдыхает Трис.

После ужина мы с Четыре сразу же направляемся в свою комнату. Мы оба знаем, что сейчас Эрик будет толкать свою важную речь, после которой жизнь неофитов-переходников больше никогда не станет прежней. Ранги. Возможность вылететь из фракции ещё до прохождения инициации. Общая спальня.

— Помнишь, как ты ночью свалился с верхнего яруса и чуть не пришиб бедного Зика, что спал на нижнем? — я стягиваю с ног тяжёлые ботинки и откидываю их в угол в то время, как Четыре складывает свои показательно ровно. Я вижу, как дёргаются уголки его рта.

— По крайней мере я не явился на первое занятие по стрельбе из пистолета в штанах и лифчике.

— Эй! Эрик скинул мою кофту с обрыва! — я толкаю Четыре в бок, но он уворачивается, не давая лишить себя равновесия. — Спасибо, кстати, что выбил потом ему пару зубов.

Четыре садится на край своей кровати. Я останавливаюсь в нескольких шагах от него и скрещиваю руки на груди. Что-то в нём изменилось, но я не могу понять, что именно. Его взгляд направлен в точку на полу, глаза затуманены, словно он и вовсе сейчас не здесь. Но тогда где?

— Четыре? — я делаю шаг вперёд, пытаясь привлечь его внимание, но кажется, что юноша ушёл куда-то глубоко в себя, словно его накрыло внезапной волной воспоминаний, или что-то вроде того.

Я привыкла к такой его стороне. У меня заняло это около года, но всё же, я привыкла. Мало кто тут может похвастаться тем же, разве что Зик. Мы втроём были неразлучны с тех пор, как Амар пригласил меня и Тобиаса на вылазку с неофитами-лихачами. Он видел, что мне было тяжело адаптироваться к Лихости, и главной причиной этого был Эрик, а Четыре и вовсе был замкнут и скрыт, словно хранил в себе страшную тайну, что убивает его изнутри.

Позже, одним вечером, когда он был слишком пьян, я узнала, насколько оказалась права.

Поэтому я разворачиваюсь и направляюсь в свой угол этой комнаты, что отделён от спального места Четыре толстой каменной перегородкой. Бросаю взгляд на часы — ориентировочно через минут десять Эрик перестанет запугивать переходников, и я смогу наконец поговорить со Стайлзом.

Стягиваю резинку с кисти и перевязываю ей волосы в высоком конском хвосте. Хватаю со спинки стула длинную кожаную куртку, потому что знаю, что вечером в Яме становится прохладно, если только ты сам не под градусом, бросаю беглый взгляд на своё отражение в зеркале, и убедившись, что выгляжу сносно, выхожу обратно в коридор.

Четыре лежит на кровати, руки сложены за головой, взгляд направлен вверх.

— Я пойду пройдусь, — произношу я, проходя мимо него, не останавливаясь.

— Передавай Стайлзу привет, — слышу я за своей спиной прежде, чем выхожу за дверь.