I wanna see you be brave (СИ)

Ощущение, будто бы из моих лёгких высосали весь кислород. Я хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

— Мёртв? — переспрашиваю я. — Как давно? И почему это держат в секрете?

Дерек пожимает плечами. Я не знаю, пытается ли он скрыть что-то от меня, или же сам не в курсе событий. Я вспоминаю рыжие кудри, обрамляющие лицо Тимоти, его веснушчатый нос и ямочку на подбородке. Он был на четыре года старше меня, однако, всегда общался со мной на равных. Плюс Лихости — мы не делимся на детей и взрослых, мы делимся на опытных и новичков.

Я опускаю взгляд на торт. Впервые в жизни мне не хочется есть.

— Эрик и Макс, они задумали что-то страшное, — произносит Дерек. — И пока мы подчиняемся им — есть шанс, что мы не уйдём вслед за Тимоти.

Тимоти был переходником из Товарищества, я помню его ещё с тех времён, когда он носил красную рубашку и жёлтые короткие штаны. У него был красивый голос, я вспоминаю песню, которую он пел в саду в то время, пока остальные собирали яблоки. Там было что-то о Боге … Что-то о людях, которые верят.

— Я никому не скажу, — произношу я, вероятно, именно то, что Дерек хочет от меня услышать.

Однако я не вижу на его лице недоверия.

— Я знаю, — говорит он.

Я поворачиваю голову на Четыре, он, в свою очередь, смотрит на ребят-переходников. Я ловлю на себе взгляд Стайлза и хочу ему улыбнуться, но не могу. Эрик и Макс что-то задумали, и, похоже, это что-то касается инициации. Мой брат проходит инициацию, а значит, он в потенциальной опасности.

После обеда Четыре ведёт переходников в тренировочный зал. Он даёт короткие наставления по поводу техники рукопашного боя, пока я записываю имена ребят на доске для обозначения рейтинга. Вытираю ладони, испачканные мелом, о штаны, стягиваю резинку с кисти и завязываю волосы в тугой узел. Хлопки, обозначающие столкновение рук и ног с твёрдой поверхностью груши, разносятся по всему залу. В этот раз я решаю никому не помогать, чтобы не провоцировать новых конфликтов, и лишь встаю у стены, скрестив руки на груди. Слежу за тем, как Стайлз наносит несколько неумелых ударов рёбрами ладоней по груше и тяжело выдыхаю. Он безнадёжен. Если стрелять у него получилось хотя бы с пятой попытки, то рукопашный бой явно не его сильная сторона.

Вижу, как Четыре подходит к Трис и прижимает ладонь к её животу. Что-то шепчет ей на ухо, а затем идёт дальше. Трис бросает быстрый взгляд ему вслед, прекращает бить грушу и замирает, словно очарованная чем-то. Спустя некоторое время она снова начинает отрабатывать удары. Хмыкаю, думая о том, что большинство девушек-лихачек именно так реагируют на Четыре. По их меркам он загадочен и задумчив, что приравнивается к сексуальности.

Затем Четыре идёт к Стайлзу. Он хватает его за кисть, останавливая, когда тот собирается наносить новый удар. Встаёт перед ним и делает несколько показательных движений, а затем просит его повторить. Стайлз неуклюжий и нескладный, и я вижу, как Лидия, что тренируется у соседней груши, смеётся.

Единственный, у кого, кажется, получается всё с первого раза и практически профессионально — это Джексон. Он наносит груше точные и сильные удары, и мне кажется, что ещё чуть-чуть, и она лопнет. Надеюсь, у Четыре хватит ума не ставить его в пару со Стайлзом.

Краем глаза замечаю, как кто-то подходит ко мне, и оборачиваюсь — это Дерек. Я всегда удивлялась, откуда в его походке столько уверенности, словно он всегда знает, чего хочет. Юноша суёт руки в карманы, и, когда останавливается возле меня, встаёт боком, упираясь плечом в стену.

— Ты в порядке?

— Ты имеешь в виду, смогла ли я переварить полученную информацию? — Дерек кивает. — Тогда пятьдесят на пятьдесят. Просто я не понимаю, в чём смысл … Предположим, Эрик с Максом ужесточили систему инициации настолько, что у меня складывается впечатление, словно они хотят поубивать бедных детей в первую же неделю, и предположим, что … они действительно убили Тимоти, — я на мгновение зажмуриваюсь. — Но зачем? Им недостаточно власти?

Дерек хмурит брови, отчего становится похож на сурового щенка. Я почему-то вспоминаю день нашего знакомства — третья ступень инициации, пейзаж страха одного из инструкторов, и для меня им оказался Дерек. У него шесть страхов, мне достаётся боязнь огня. Я помню, как стояла в центре кольца из языков пламени, задыхалась, падала на колени и билась в истерике. Помню, как пламя обжигало мои ноги, помню, как плавилась одежда. А ещё помню, как всё это кончилось так же быстро, как и началось, когда сильные руки схватили меня за воротник и подняли на ноги, вырывая из страшных объятий пейзажа.

— Послушай, — я ниже Дерека на полторы головы, и ему приходится наклониться, чтобы шептать мне на ухо. — Обещай мне, что ты будешь осторожна и не будешь ни во что ввязываться?

Я киваю, потому что не хочу пока присоединяться к Тимоти. Дерек выпрямляется, однако, не уходит, и лишь хватает меня за предплечье чуть выше кисти. Его пальцы холодные, и моя кожа под его прикосновением покрывается мурашками.

— Этот, — Дерек указывает свободной рукой на Стайлза, который, как я замечаю, начинает психовать и бить грушу как попало, — твой брат что ли?

Я удивлённо приподнимаю брови.

— Как ты? …

— Вы с ним как двое из ларца, — усмехается Дерек. — Ты психуешь точно так же, когда у тебя что-то не получается. Да и, к тому же, у вас с ним похожие черты лица, и …

— И тебе Четыре сказал.

— И мне Четыре сказал, — повторяет за мной Хейл, виновато склоняя голову в сторону. — Правда, он также упомянул о том, что ты недовольна его выбором.

— Это не так, — я отрицательно машу головой. — Просто в Эрудиции ему было бы лучше.

— Откуда ты знаешь?

И правда, откуда я знаю? Тот факт, что мне всегда казалось, будто бы Стайлз имеет тягу к знаниям, не делает его заядлым эрудитом.

Я пожимаю плечами. Я всегда думала, что знаю его, как себя — манеру двигаться и говорить, привычку щёлкать пальцами, резкую смену интонации в голосе, когда он злится или возбуждён. Я всегда думала, что знаю его любимые вещи — яблоки, книги и корневище дерева между парниками, где он любил проводить часы, зачитывая вслух строчки из нового переплёта. Но оказалось, что я знаю лишь его часть — Дженима Стилински. Того, кто с громким визгом прыгнул в Яму — Стайлза Стилински — я совершенно не знаю.

— Не хочешь прогуляться? — голос Дерека возвращает меня к реальности. — Хочу сделать себе новую татуировку.

Я машу Четыре и молча указываю ему на себя, Дерека и выход. Юноша кивает нам и снова обращает внимание на неофитов, сражающихся с грушей. Вижу, как Стайлз оборачивается на нас, и чувствую его взгляд на себе до тех пор, пока мы не исчезаем за поворотом.

В тату-студии на редкость мало народу, несмотря на то, что день в самом разгаре. Мы проходим мимо Тори, одной из мастеров, заходим за ширму и оказываемся в закутке, где стоит большое потрепанное кожаное кресло с откидной спинкой. Спустя мгновение к нам выходит темнокожий юноша с тремя кольцами пирсинга в брови. Татуировки на его плечах практически незаметны из-за цветового пигмента кожи, однако, я знаю, что на них изображены языки пламени, которые заглатывают массивный якорь.

— Бойд! — я обнимаю парня.

Он крупный, и потому я с трудом могу полностью обхватить его корпус руками. Юноша приподнимает меня в воздух и кружит.

— Совсем забыла про меня, Вдова? Не звонишь, не пишешь?

Бойд ставит меня на ноги, и я смеюсь, запрокидывая голову назад. Его беззаботность всегда действовала на меня заразительно.

Они с Дереком обмениваются рукопожатиями и похлопываниями по спине.

— Ну-с, с чем пожаловали?

Дерек вытаскивает из кармана джинсов смятую бумажку. Я не успеваю разглядеть, что именно на ней изображено. На секунду мне даже кажется, что Дерек специально скрывает от меня её содержимое. Бойд внимательно разглядывает изображение, а затем поднимает взгляд на меня, а не на Хейла. Я прищуриваюсь и встаю на носочки в попытке подглядеть рисунок, но Дерек успевает перехватить его прежде, чем я замечаю хоть что-то.