I wanna see you be brave (СИ)

— Сделаешь? — спрашивает Хейл, складывая листок несколько раз.

— Обижаешь! — Бойд машет Дереку рукой в сторону кресла, а затем разворачивается к машине для нанесения тату.

Я присаживаюсь на единственную свободную табуретку в комнате. Она находится в углу, прямо возле пересечения стены и ширмы. Чувствую сквозной ветер, что бьёт по открытой коже лодыжек, и вытягиваю ноги вперёд. Дерек снимает с себя сначала кожаную куртку, а затем чёрную футболку, которая облегает каждый его мускул слишком плотно, и кидает одежду на пол рядом с креслом. Присаживается боком к Бойду, видимо, будет набивать татуировку на плече. Однако, Хейл тянется пальцами к своей левой груди.

— Вот здесь, — произносит он, смотря на меня.

Я улыбаюсь ему поджатыми губами, и он улыбается мне в ответ.

— Не волнуйся, Хейл, это будет не больно.

Дерек фыркает. У него на спине уже есть татуировка — трискель, древний символ трёх. Он говорил, что это обозначает то, кем он был, то, кто он есть и то, кем он хочет быть.

Я слежу за тем, как игла протыкает кожу Дерека с бешеной скоростью, однако, сам Хейл даже не щуриться. Он находит глазами какую-то точку на стене и не сводит с неё взгляд в течение всего процесса.

Спустя какое-то время я слышу знакомый смех где-то за ширмой, встаю и выглядываю наружу — Скотт и Стайлз стоят у стены, рассматривая эскизы для татуировок. Скотт тычет в одну из них пальцем, и Стайлз заливается смехом. Позади них стоят Кристина и Уилл — ребята разглядывают каталог, который находится в руках у Трис. Лидия стоит в стороне у самого выхода. Она выглядит так, словно явно не заинтересована в нанесении татуировки. Стайлз замечает меня и машет мне рукой.

Я бросаю быстрый взгляд на Дерека, и затем окончательно выхожу из-за ширмы.

— Что вы тут делаете, молодёжь? — я наигранно упираю руки в бока.

— Скотт хочет сделать татуировку, — отвечает Стайлз. — Трис и Кристина тоже. А мы просто пришли с ними за компанию.

— А ты не хочешь?

— Нет, спасибо. Позволить чужому человеку протыкать кожный покров моего тела пучком игл около десяти тысяч раз как минимум — сомнительное удовольствие.

Говорит, как эрудит, но Дженим, то есть Стайлз, — лихач. И мне пора бы уже с этим свыкнуться.

— А ты что здесь делаешь? — спрашивает Кристина, подходя к нам.

Она держит в руках листочек с эскизом, на котором изображены весы в круге — символ Правдолюбия. Я прищуриваюсь.

— Оказываю моральную поддержку своему другу, — отвечаю я.

— Дерек Хейл — твой друг? — Уилл удивлённо распахивает глаза. Я киваю. — Ничего себе!

— Кто такой Дерек Хейл? — Скотт отрывает взгляд от стены с рисунками и переводит его на Уилла.

— Один из лидеров Лихости. Тут это практически то же самое, что и с президентом дружить.

— То есть, ты дружишь с прототипом Эрика? — Кристина смотрит на меня с недоверием.

— Нет. Дерек больше похож на Четыре … Наверное.

Я чешу затылок. Скотт возвращается к стене, Трис и Кристина уходят за ширму, где работает Тори. Я хватаю Стайлза за рукав и оттаскиваю в сторону.

— В чём дело? — Стайлз пошатывается в моей хватке.

— Беспокоюсь за тебя, вот что.

— Странно ты выражаешь своё беспокойство, если честно, — Стайлз потирает руку.

Я вижу, что его костяшки на руках сбиты до крови из-за тренировки с грушей, и в горлу подступает ком. Я должна ходить с разбитыми руками, не он. Стайлз должен ходить с книжками. Трясу головой. Это его выбор, он сделал его осознанно. Я должна его уважать, я обещала ему. Я сама говорила, что поддержу его, какое бы решение он не принял.

— Прости, — я прикусываю губу. — Просто я не понимаю …

Стайлз ничего не говорит. Он просто плюёт на все правила и заветы и обнимает меня. Сначала я замираю, словно на меня только что вылили ведро холодной воды, а затем перестаю осторожничать и обхватываю его плечи. Теперь все будут знать, что он близкий мне человек, и, возможно, из-за этого он попадёт в неприятности. Но похоже, что ему всё равно. Наверное, я просто не заметила, как мой брат стал бесстрашным.

Когда я возвращаюсь к Дереку, он уже сидит в футболке, и лишь едва заметный красный контур над вырезом выдаёт факт наличия только что сделанной татуировки. Мы следуем на ужин слишком рано и не застаём в обеденном зале никого, кроме Юрайи и той самой девушки с татуировкой в виде трёх стрел. Я никак не могу вспомнить её имя.

— Эй, Вдова! — Юрайа машет мне, и я подхожу к его столу в то время, как Дерек бредёт к буфету, чтобы взять еду.

— Как первый день обучения? — спрашиваю я.

— Отлично! Почему не заходишь? Зик говорил, что ты советник для всех неофитов, не только для переходников.

— Твой брат — трепло, так ему и передай, — усмехаюсь я, упираясь ладонями в стол. — Завтра приду, обещаю.

— Это, кстати, Эллисон, ну, ты знаешь. Дочка Криса Арджента.

Я поджимаю губы, пытаясь вспомнить. Крис Арджент работает в оружейной. Я помню, что его жена тяжело заболела и умерла около полугода назад. И тут в голову приходит то самое очевидное, о чём я почему-то совершенно забыла — Эллисон — единственная лихачка, которая использует арбалет как своё оружие. Именно поэтому на её плече изображены стрелы

— Да, я помню. Привет, Эллисон, — я протягиваю руку девушке, она встаёт с места и пожимает её.

У неё крепкая хватка, когда её рука напрягается, я отчётливо вижу линию бицепса. Дерек зовёт меня за крайний стол, я прощаюсь с ребятами и иду к нему. На столе стоит тарелка с тремя бургерами и большим куском шоколадного торта. Наверное, для двоих, потому что с краю от тарелки лежат две десертные вилки.

— Ты мне не доверяешь? — спрашиваю я, а затем кусаю гамбургер. Дерек удивлённо приподнимает брови, ожидая, пока я закончу свою речь. — Татуировка, — поясняю я, — ты даже эскиз мне не показал.

Парень хмыкает, однако в этой его усмешке нет издевательства, или злобы, или сарказма. Скорее, неуверенность. Но не в себе, а во мне.

— Тебе всё равно не понравится, — произносит Дерек с набитым ртом. Вытирает рукавом куртки губы.

— Ой, ну не больно-то и хотелось, — я закатываю глаза.

Тема закрыта, видимо, это что-то слишком личное. Возможно, Четыре знает, что там, или Зик, больше некому.

Оставшуюся часть ужина мы проводим в тишине.

Когда я возвращаюсь в комнату, то застаю Четыре отжимающимся от изголовья кровати. Как только я молча прохожу мимо, направляясь в свою комнату, он прекращает тренировку и идёт за мной.

— Джесси?

Он зовёт меня так очень редко, как и я его Тобиасом. Мы привыкли забывать о том, кто мы есть на самом деле, скрываясь за позывными и масками, которые мы надеваем каждое утро. Я стягиваю с себя кофту, оставаясь в одной тренировочной майке, и смотрю на Четыре, но не напрямую, а через зеркало, висящее на стене. Вижу, как он сначала чешет предплечье левой руки, затем запускает пальцы в волосы и слегка взъерошивает их.

— По поводу твоего брата, — я тут же оборачиваюсь, кажется, даже слишком резко. — Парень довольно сообразительный, но вот с пистолетом обращается не лучше, чем с собственными конечностями. Завтра они будут участвовать в контактных схватках, и я просто предупреждаю тебя о том, что не смогу прикрыть его. Особенно, если брать во внимание тот факт, что на тренировку придёт Эрик.

Я закусываю губу и киваю. Представляю, как чей-то кулак сталкивается с носом Стайлза, и кровь начинает стекать по его губам и капать на пол. Меня начинает тошнить от чувства собственной бесполезности в данной ситуации. Я обещала отцу, что буду защищать Стайлза ещё тогда, когда нам было восемь и шесть лет соответственно.

— Спасибо, Четыре, — я выдавливаю из себя улыбку. — Спасибо, что следишь за ним, для меня это очень важно.

Четыре ничего не говорит, лишь зачем-то стучит пальцами по каменной стене и выходит прочь. Я же присаживаюсь на край кровати и накрываю лицо ладонями. Прошёл лишь один день, а я уже практически готова сдаться. На мгновение я подумала, что это будет просто — следить за тем, чтобы Стайлз оставался в безопасности. Но почему-то я забыла о том, что мы оба выбрали фракцию Лихости — здесь сохранность приравнивается к сказкам на ночь.