Чужой очаг (СИ)

На руках, да что там на руках, по всему телу у него набухали яркими каплями многочисленные царапины. Я поежился и попытался сообразить, что все-таки произошло. Последнее, что помню: спальня, кровать… Сейчас же мы возлежали – ну я по крайней мере еще лежал – на множестве разноцветных подушек, наваленных в беспорядке на пол. Вокруг было буйство цветущих роз, оплетавших ажурную беседку с куполообразной крышей.

– А-а, – протянул я и задал не самый разумный вопрос: – это все моих рук дело?

– Ну не моих же, – устало отозвался Люциус и попытался подняться, – радует только одно: смазки ты не пожалел. Хотя я бы предпочел для первого раза более вменяемого любовника.

– Прости, я не…

– Отец, Гарри! – многострадальная дверь ударилась о стену еще раз, и в спальню ворвался обеспокоенный Драко с палочкой наперевес, за ним, стеная, ковыляла домовуха.

Люциус среагировал мгновенно и сел по-турецки, прикрывшись подушкой и сунув мне в руки вторую.

– Папа, – голос Драко сорвался на фальцет, – что у вас тут произошло?

– Сын, у нас все в абсолютном порядке.

– Садо-мазо в садовом интерьере? – скептически произнес Малфой-младший. – А павлин вам для чего? Для полноты ощущений?

– Где павлин? – я попытался, не вставая, высунуть голову в прогал между стеблями, но не преуспел.

– Там, – махнул рукой в противоположный угол Драко, – отец, можно я залечу тебе царапины?

– Сделай одолжение, – согласился Люциус, – а то некоторые не понимают разницы между розовыми лепестками и целым растением. Я так полагаю, в голове у тебя была какая-то романтическая чушь?

Я опустил голову. Ну да, наверное, так и было. Увы, Поттерам не полагается ни прогулок при луне, ни вообще хоть какой-то романтики. Стало тоскливо. Хорошее настроение улетучилось, как будто его и не было.

– Папа! – встревоженно воскликнул Драко.

– Гарри, все, все успокойся, – Люциус оказался рядом, невзирая на наготу, и обнял, укачивая как ребенка. – Я и забыл, что ты еще молод и романтичен. Прости, – едва слышно прошептал он мне на ухо. – Драко, зачем ты здесь?

– Папа, у вас тут такое было, что Тильди примчалась ко мне и умоляла узнать, что с хозяевами. Она почувствовала сначала мощный всплеск магии, а потом как будто все оборвалось. Она сказала, что так бывает, когда…

– Полное магическое истощение и смерть, – закончил Люциус за сына.

– Да, – согласился тот, все еще разглядывая нашу бесстыдную композицию.

– Неприятно сознавать, что ты дурак, – поморщился Люциус, прижимая меня к себе еще крепче, – знал же, что у Гарри слияние магий, но почему-то решил, что раз он не может пока пользоваться новой силой, то надо повременить, чтобы все стабилизировалось. Совсем из головы вылетело, что у тех же детей, когда пробуждается дар, бывают спонтанные выбросы. Да и уровень магической силы у Гарри велик, удержать в себе сложно… Нужно было наоборот больше колдовать где-нибудь на открытом пространстве. Тогда и слияние бы прошло быстрее, и все уравновесилось. Так что то, что мы видим здесь, результат нашей недальновидности, а Гарри просто на уровне подсознания сделал то, что необходимо – потратил часть магической силы на секс и на трансфигурацию. Как ты себя чувствуешь, герой?

– Нормально, – пробурчал я, соображая, похвалили меня сейчас или не очень.

– Поттер, какие у тебя все же фантазии, – Драко успокоился и ехидничал, – бурные. Увитые плетистыми розами беседки, ложе как у султана. Птичку зачем наколдовал?

– Прекрати, – жестко одернул сына Люциус, – неизвестно, что у тебя бы вышло, заставь ты работать свое подсознание. А здесь как раз проявилась сущность Гарри: он очень светлый и позитивный человек, и никакая темная составляющая магии не могла на это повлиять. Он все равно остался самим собой.

– Отец…

– Возвращайся домой, Драко. Как видишь, у нас все хорошо. И дай нам, наконец, привести себя в порядок!

– Ты правда так думаешь? – тихо спросил я, когда мы остались одни.

– Конечно, – подтвердил свои слова Люциус, и я запоздало ощутил эмпатические волны раскаяния, стыда, боли и нежности.

– Тебя нужно срочно полечить, я был, кажется, груб.

– Со мной все в порядке, Драко помог.

– Ну да, только видимые повреждения, а изнутри…

– Гарри, в первую очередь я бы хотел принять душ, поверь, не настолько мне плохо. Дискомфорт да, ощущается, но ничего такого, с чем бы не справилось заживляющее зелье. Можешь как раз за ним сходить, – Люциус выпустил меня из объятий и встал, чуть отстранённо улыбнувшись, – все хорошо, правда. Иди.

Я смотрел на абсолютно прямую спину мужа, пока он шел к ванной комнате. Иди, значит? Выставляешь? Сказал бы просто – пока хочу побыть один, а то выдумывает поручения, когда для таких вещей существуют домовики. Кричер пускай и принесет все необходимое, а я тут побуду. И я с размаха опустился на разложенные по полу беседки подушки, тихо ойкнув – умудриться попасть как раз в зазор между ними и наткнуться на завалившийся туда колючий стебель мог только я.

Зато теперь мы с Люциусом прошли крещение розами вместе. М-да, на самом деле у меня и в мыслях не было принуждать его к позиции снизу, меня и так все устраивало… Внутри сыто заворочалось мое нечто, давая понять, что мысли мыслями, а вот ему-то как раз это было необходимо. Да, новую силу придется учитывать, с ней считаться. Странная она у меня, однако. Или это я странный?

Сила как будто медленно вылилась из меня и растеклась вокруг, окутывая мягкой нежностью. Успокаивая. Убаюкивая… Как будто после долгих странствий я вернулся домой, и там меня ждала…

– Мама, – прошептал я и почувствовал странное колыхание вокруг за секунду до того, как провалился в сон.

========== Глава 24 ==========

Сон или не сон? Тела я не ощущал, не понимал, лежу я или просто парю в пространстве. Вокруг темнота, наполненная шорохами, отзвуками движений, крадущимися шагами и приглушенными голосами, которые сливаются в неясный гул. И не разобрать, кто говорит: мужчины, женщины, или это всего лишь игра воображения.

– Тише, – произносит кто-то шепотом.

Вокруг меня тьма, я ощущаю, как вокруг вибрирует пространство и мое нечто теплым комком движется вдоль тела.

– Мама, – мой шепот едва слышен, а губы почти не шевелятся, и кажется: еще немного, и я пойму сущность своей силы.

Что-то мокрое и холодное упирается мне в подбородок, и секундой позже по лицу проводят чем-то влажным и теплым.

От неожиданности я подскочил и, неловко сдвинув подушки, упал между ними, едва успев подхватить щенка, а то бы придавил. Состояние было не самое лучшее: в голове муть от непонятного сна, тело слушалось плохо, и сообразить, что делают все эти люди здесь, и самое главное – что это за «здесь», получалось с трудом.

– Гарри! – племянник с другим щенком под мышкой прыгнул на отъехавшую от меня подушку, – Гарри, почему нам нельзя здесь гулять?

Так, где здесь? Запах роз внезапно стал невыносимым, в поле зрения попал важный белый павлин, которому присутствие людей никак не мешало неспешно расхаживать рядом, волоча по земле, то есть полу, длинный хвост. Ох, черт! Это же я натворил.

– Сэмми, – голос Люциуса пролился как бальзам на натянутые нервы, – Гарри отдыхает.

– Уже нет, – радостно сообщил племянник и счастливо запрыгал на пружинящей подушке, – правда ведь нет? А можно щеночки здесь немного погуляют?

Я принял сидячее положение, прижимая к себе одной рукой извивающегося и стремящегося добраться до лица песика, а другой подушку. Под смешок Драко – а этот-то что здесь делает? – не сразу сообразил, что на мне все-таки есть одежда. Брюки и вполне обычная рубашка. Наверное, нужно сказать спасибо Люциусу, потому что я вырубился голяком.

– Уже нет, – согласился я и отпустил пленника на волю, – пусть гуляют.

– У-и-и! – завопил Сэмми от радости.

Я страдальчески поморщился и увидел, что кроме Малфоев в спальне находится прямой как палка мистер Закария, пара домовых эльфов, находящихся в полуобморочном состоянии, и выводок щенков. Это что ж, получается, эльфы опять не уследили?