Карамболь (СИ)

Луни достал из тайника карту Мародёров и злорадно усмехнулся. Джордж был в замке. В тех самых заброшенных комнатах под кабинетом Прорицаний, о создании подпольной лаборатории в которых директор Хогвардса был великолепно осведомлен. Фреда на территории школы не было. Следовало торопиться, иначе вместо законного удовольствия от вразумления вконец охамевших близнецов Римус мог получить «ухо от селёдки». Переодевшись в неприметную мантию и наложив на себя Дезиллюминационные чары, оборотень покинул директорские апартаменты через потайной ход. Охота началась.

Эх, жаль, что славный лорд Малфой и благородный Люпин забыли одну старую присказку: «Не рой другому яму – сам в неё попадёшь». Месть – орудие обоюдоострое, да и перерождается порой чёрт знает во что.

====== Глава 3. «Ни пуха ни пера» ======

Джордж вытаскивал из потайного хода, ведущего в их не совсем легальную лабораторию, последний ящик бракованных фейерверков, матерясь сквозь зубы на всех известных ему языках. Ещё бы! У него была причина беспокоить мироздание посылами различных личностей по реально существующим и мифическим адресам. Денёк выдался не из лёгких. Сначала пришлось проникать в Малфой-Менор по лазейке, оставленной пронырой-братцем. В то время как Фред разливался соловьём, заговаривая зубы Министру, Джордж вынужден был продираться через все ловушки, ни с того ни с сего появившиеся на подходах к временному хранилищу. Потом, балансируя между ними, таскать на себе громоздкие ящики, не используя магию, чтобы не потревожить настроенные Малфоем Сигнальные чары. Восемь контейнеров туда и столько же обратно – это вам не фунт изюму! Он вымотался, взмок и напугался до усрачки. Их явно ждали, и бывший Пожиратель умел пугать незваных гостей. Собственно, самого «злоумышленника» не схватили, вероятнее всего, только потому, что Люциус не ожидал такого наглого вторжения, в то время как один из предполагаемых «взломщиков» пил чай в его гостиной и вёл интересную беседу о развитии пиротехники в маггловском и магическом мирах. Грубо говоря, их ждали позже. – Узнаю, какая зараза нас сдала, выебу на хрен!!!

Последний ящик застрял, никак не желая вылезать из узкого лаза.

– Да какого хрена там мешается?! – Джордж ужом проскользнул вдоль застрявшего контейнера и едва не застонал от боли. – Вот Мерлиновы причиндалы! С-сука! В довершение всего этого грёбаного дня ещё и спину ободрал… – А ты уверен, что этот день уже закончился?

Парень дёрнулся, пытаясь развернуться в узком проходе, чтобы разглядеть говорившего, но взгляду были доступны только две ноги в чёрных брюках и носки начищенных ботинок… в которые как раз и упирался треклятый ящик. Джордж устал как собака, исцарапанная спина болела, он лежал в узком тоннеле в обнимку с уже надоевшим ему до отрыжки контейнером. Всё это как-то не способствовало разведению политеса. И несмотря на явные нотки гнева в смутно знакомом голосе незваного гостя, молодой волшебник не внял шёпоту интуиции, советовавшей заткнуться и помалкивать в тряпочку:

– А тебе какое дело? Иди на хрен! Чего встал на дороге? Я из-за тебя вынужден обниматься с этой железякой! – Придержи язык, мальчишка.

После этих слов, произнесённых холодным, угрожающим тоном, даже интуиция юноши последовала собственному совету, но Джорджа уже несло. В таком состоянии ему было море по колено (угу, а лужа по уши):

– Да иди ты в жопу, мудак! – Ну, если ты, мелкий засранец, так настаиваешь…

Внезапно какая-то неведомая нечеловеческая сила за шкирку выдернула парня из дыры, в которой он застрял, и, рывком подняв в воздух так, что ноги не доставали до пола, приложила о стену, заставив взвыть дурным голосом от боли в многострадальной спине:

– Уийййй!!! Пусти, тварь!

Джордж намеревался высказать ещё очень многое, но замер на полуслове, поймав разъярённый взгляд карих с жёлтым отливом глаз: «Луни! Злой. Мне пи***ц…»

– Что же ты замолчал? – губы оборотня почти касались рта жадно хватавшего воздух парня, которому ворот рубашки сдавил горло. – Ну же. Я тёмная тварь, не отрицаю. А дальше? Не смей отводить взгляд!!! Что же ты не продолжаешь? Или прямо в лицо сказать не можешь? Понравилось за моей спиной смеяться? – Луни… – Что, старина Луни – ручной, он любое дерьмо сжуёт и не подавится, так?! – Римус немного ослабил хватку, дав возможность магу нормально дышать, но тотчас же с силой придавил его к стене, прижавшись всем телом. – Эх, Джорджи, Джорджи! Я думал вы с братом немного шебутные, но нормальные парни, а вы? Ученикам этой школы многое позволяется и прощается, потому что они дети! Но вы-то совершеннолетние! Пора, наконец, взрослеть. Неужели ты не понимаешь, что однажды ваши шуточки доведут кого-нибудь до беды?! О чём вы думали, затевая эту шутку с Малфоем? О том, что он белый и пушистый котёнок? Так вынужден тебя разочаровать – это далеко не так, и сейчас твой брат в Меноре сполна расплачивается за ваши дурацкие игры! – Луни… – на него орали, и Джорджу впору было оправдываться и просить прощения в надежде, что смягчившийся Люпин, как и прежде, поможет отмазать от наказания, похоже, «погоревшего» Фреда, но парень почти не слышал слов, которые ему говорил разъярённый маг. Весь мир для него словно прекратил существовать. Только опасные, рычащие интонации низкого голоса, пробиравшие до костей. Только горячее, сильное тело, вжимавшее его в стену. Только яркий блеск ставших почти жёлтыми глаз, гневный трепет крыльев носа и тонкие губы, говорившие какие-то ненужные слова. Так близко, что Джордж мог ощущать дыхание мужчины. – Что ты молчишь?! – Римус глубоко втянул носом воздух, впитывая неповторимый, присущий каждому живому существу запах. Мало кто из простых людей знал, что все эмоции имеют свой аромат. Оборотни же всегда пользовались этим, особенно когда подозревали собеседника во лжи. Слова могли соврать, запах – никогда. Конечно, сейчас всё в комнате перебивали порох и кровь, и в других условиях накануне полнолуния Люпин бы не решился на подобные действия. Слишком уж притягательна для него всегда пахла кровь этого мальчишки, а запах пороха будил агрессию. Но сейчас Римус хотел выяснить всё до конца по горячим следам. Наклонившись ещё ближе и почти уткнувшись носом в шею молодого мага, оборотень прошептал: – Говори… – и тотчас же чуть не вскрикнул от обрушившейся на него лавины чувств и эмоций, испытываемых парнем. Страсть. Желание. Влечение. Толика страха и… предвкушение. Взгляд затуманенных голубых глаз был чуточку растерянным… но таким зовущим, что Римусу с трудом удалось удержать контроль над собственными чувствами и желаниями. – Джордж? Ты не бойся, я…

Договорить он не успел, мягкие губы, накрывшие его рот, просто не дали ему этого сделать. Римус замер, изо всех сил стараясь не отвечать на этот поцелуй, но оторвавшийся от его губ парень прошептал: «Луни», и столько тоски и желания было в этом голосе, что оборотень сдался, полностью подчиняясь своим чувствам. Прижав юношу к груди, он своей властью директора велел замку доставить их в ванную собственных апартаментов и, одним заклинанием избавив партнера и себя от одежды, шагнул вперёд под ласковые струи тёплого душа, смывавшего с их тел грязь и усталость:

– Ну как, не передумал? – Нет! – приподнявшись, Джордж обнял его за плечи и втянул в поцелуй.

Они почти не отрывались друг от друга ни пока мылись в ванне, ни потом, по дороге в спальню. Припухшие губы уже саднило от поцелуев. Добравшись до кровати, Римус уронил на неё свою ношу и тотчас же оказался сверху, сжимая, гладя, покрывая поцелуями, извивавшееся под ним тело.

– Луни.

Джордж хотел, было, изменив положение, опрокинуть любовника на кровать и перейти к более активным действиям, но оборотень глухо зарычал, удерживая его собственным весом, и продолжил ласки, сводившие парня с ума:

– Нет…

Луни целовал его, жадно сминая податливые губы, прикусывал кожу на шее, оставляя алеющие метки. Горячие руки гладили плечи, бока, живот, заставляя юношу выгибаться и тереться о его бедро возбуждённым членом.