Свет, сошедший на землю (СИ)

Конечно, если Ра не решит покарать всю деревню.

Но ведь великий бог милостив…

Селяне собрались на улице робкими кучками, и кто-то прямо, а кто-то украдкой – но все провожали взглядом мальчишку. Это был товарищ Инени. Вдруг бог решит взять и его?

Говорить и думать опять было боязно. Все только смотрели.

Смельчак переплыл реку, а потом направился в пустыню, к пирамиде. Песок уже не жег босых ступней, как днем; но мальчишка спотыкался, то и дело останавливаясь. Но все понимали, что делается в его сердце, так, точно они сами, а не этот мальчик, подбирались сейчас к дому бога…

Не дойдя до пирамиды пары десятков шагов, мальчик не выдержал и припал лицом к земле. Видя это, селяне стали опускаться на колени – но все смотрели, смотрели…

И все увидели, как из пирамиды навстречу своему рабу вышел бог.

* “Черная Земля” – имя, которым сами египтяне называли свою страну.

========== Глава 3 ==========

Вначале все подумали, что это Инени.

Да, такая кощунственная мысль пришла в голову каждому из селян, увидевших издали черноволосого хрупкого юношу, одетого в одну простую набедренную повязку. Такая мысль пришла в голову даже другу Инени Метену, увидевшему его вблизи.

Но именно Метен первый эту мысль отмел.

Разве Инени мог выступать так – плавно, точно кошка или змея? Разве мог он смотреть на своего бывшего товарища, точно коршун на мышь? Разве могли его глаза гореть белым огнем – так, точно превратились в маленькие безжалостные солнца?..

Метен издал испуганный крик и снова повалился к ногам бога с лицом и телом Инени, желая зарыться в песок. Он зажмурился, ожидая немедленной смерти. Селяне на другом берегу реки отпрянули, точно гнев бога мог достичь их здесь, каждого где стоял.

Метен лежал на песке, прикрыв голову руками, всхлипывая и дрожа. А потом он услышал приказ встать.

Мальчика немедленно вздернуло на ноги – так, как будто его поднял этот нечеловеческий голос. Да, бог говорил на их языке, но такого голоса - низкого, рыкающего - не могло быть ни у какого человека.

Глаза бога – глаза Инени – светились, но на лице теперь была благосклонная улыбка, какой никогда не могло появиться на лице Инени…

- Я спустился с небес, чтобы править вами, - медленно проговорил бог, и сияние его очей при этих словах приугасло, точно затем, чтобы смертный мог, не обжигаясь, глядеть на его лик. – Вы знаете, кто я такой.

- Да, - едва выговорил мальчик; колени у него снова затряслись при этих словах. Глядеть в лицо самому Ра!

Бог улыбался.

- Что тебе угодно… господин? – выговорил Метен; он снова упал на колени. – Мы все готовы служить тебе.

Ра склонился к нему и взял за подбородок. Невыразимо приятная дрожь пронзила Метена при этом прикосновении; нет, ни у какого смертного не могло быть такой руки, теплой, полной божественной силы. Бог нежным движением поднял его на ноги.

- Возвращайся в свою деревню, - проговорил властитель небес своим рыкающим голосом, так не вязавшимся с обликом пятнадцатилетнего юноши. – Скажи своим сородичам, чтобы завтра с утра собрались около моего дома. Все. Ты понял?

- Да, господин, - ответил Метен и низко поклонился.

Ра несколько мгновений пытал его своим нелюдским взором – теперь без улыбки. Потом бог медленно повернулся и величественно направился обратно в пирамиду. Метен провожал взглядом фигуру своего бывшего друга Инени, в смятении видя ту же узкую смуглую спину, те же прямые черные волосы, неразвитые плечи… и это бог?

Да, это бог! Грех думать иначе!

Метен повернулся и, спотыкаясь, поспешил к своим односельчанам, торопясь поскорее добраться до реки и передать им приказ, изреченный Ра. Мальчик видел, что люди едва живы от страха, и когда он подбежал к берегу, услышал плач женщин.

- Успокойтесь! – закричал Метен через реку. – Слушайте меня!

Люди затихли. Кто-то продолжал плакать, но теперь слушали все.

- Это Ра! – прокричал мальчик. – Он говорил со мной, и он обещал нам свою милость!

На самом деле ничего такого бог ему не обещал – только сказал, что будет править ими; но разве может Ра быть неблагим?..

- Какую милость? – крикнул в ответ Ха, обездоленный отец.

Он еще не знал того, что знал Метен – что бог ликом своим неотличим от его сына! Метен вдруг понял, что не знает, как об этом сказать. И решил, что пока ничего не скажет.

Он столкнул в воду плот, прыгнул на него и направил плот шестом к другому берегу. Селяне молчали и ждали; теперь они были полны тревоги перед неизвестностью. Метен спешил их успокоить. Он и сам очень волновался, но люди его деревни не испытали того, что испытал он – не смотрели Ра в лицо, не слышали речи бога, не ощущали прикосновения его руки. Это был могучий, но добрый бог!

Метен переплыл реку и, спрыгнув на берег, побежал к односельчанам, забыв у реки и плот, и шест; но никто не обратил на это внимания. Люди побежали ему навстречу и окружили, едва не задавив; каждый требовал подробностей, все перекрикивали друг друга. Наконец старейшина Дуауф возвысил голос и рявкнул, чтобы все замолчали.

- Что сказал тебе бог? – спросил седобородый старик, впиваясь взглядом в лицо мальчика, и тот внезапно оробел.

- Он сказал… Он сказал, что спустился с небес, чтобы править нами, - тихо пробормотал Метен, опустив глаза.

“У него лицо и тело Инени!”

При этом заявлении все отвлеклись от Метена – загомонили, кто-то опять заплакал; были и улыбки, но улыбок меньше. Одно дело видеть чудесную пирамиду, а другое ожидать для себя нового порядка, власти, о которой никто не знает, что думать. Пусть это и божественная власть.

Метен думал, что его больше не будут допрашивать, но тут старейшина подступил к нему и тихо спросил:

- А был ли тебе какой-нибудь знак, что это бог?

Все затихли, глядя на Метена. Старейшина смотрел почти враждебно.

И так же враждебно смотрел Ха, отец Инени.

- Да, был, - сказал наконец Метен. – Мне было несколько знаков. У великого Ра… глаза горят, как солнце. У него голос, как львиный рык.

По толпе прокатился тревожный гул.

- Но он говорил со мной милостиво, - поспешно прибавил Метен, хотя был сейчас в таком же смятении, как и люди, не видевшие Ра близко. – Он сказал…

- Что? – сурово спросил Дуауф.

- Чтобы завтра с утра мы все собрались у его дома, - ответил мальчик. – Он объявит нам свою волю.

Гул удивления и страха стал громче.

- Хорошо, ступай домой! – наконец резко приказал старейшина. Метен кивнул и ушел, не поднимая глаз. Теперь он чувствовал себя вестником недобрых перемен.

Он вдруг подумал, как завтра перед всеми людьми его деревни предстанет бог и все увидят, что Ра выглядит как Инени. Что они скажут? Сомнение закралось в сердце мальчика.

И куда пропал Инени?

Думать об этом было страшно и, наверное, непозволительно…

С тяжелым сердцем Метен направился домой. За ним стали медленно расходиться селяне. Хат ушла одной из последних – ей очень хотелось спросить Метена, что же все-таки случилось с Инени, но она понимала, что нельзя. Все же Ахури увела ее домой почти силком. Хат покорилась, понимая, что судьба Инени должна выясниться позже, если это вообще произойдет – Метен сказал бы, если бы знал.

Завтра им всем приказано явиться к дому Ра. Конечно, отец и мать не захотят, чтобы Хат пошла со всеми; но и бога ослушаться тоже не посмеют. Если бог действительно благ, Хат узнает, что случилось с ее милым.

Ей едва сиделось в хижине вместе со всеми – но до утра ее, конечно, не выпустят из дома. В этот час бабка Айя обычно рассказывала сказки, но теперь было не до сказок. Теперь чудеса и ужасы начались с ними самими.

Бабка Айя молчала, сидя за прялкой, а вся семья поглядывала на нее – как будто Айя могла дать ответ на мучившие их вопросы.

- Бабушка, что с нами случилось? – наконец спросила малышка Туйя.