Торнадо (СИ)

— Нордон побежал за помощью, я остался с вами. Осмотрев тебя, я понял, из-за чего ты упал,

— И из-за чего же?

— Приступ астмы. Я отпаивал тебя чаем, пока ты был без сознания.

— Что теперь будет с Биллом?

— Будем надеяться на лучшее, – с этими словами учитель вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Я гладил Торнадо по щеке.

— Ты же сильный. Ты выкарабкаешься, и я заберу тебя к себе. Будешь жить со мной и Мартой. Она добрая и тебе понравится. У нее получаются самые вкусные блины в мире.

Я еще долго нес всякую чушь, пытаясь звуками своего голоса успокоить Торнадо. Я не знал, слышит ли он меня, просто разговаривал с ним. Я ощущал дикую виновность в произошедшем. Значит тогда, в дождь, он очнулся и даже пытался звать на помощь. Какой же я козел…

Я посмотрел на часы. 11 утра, еще утро. Кажется, я провалялся без сознания всю ночь.

— Эй ты, голубая душа, пошли завтракать, – услышал я голос мастера. Я улыбнулся. Ничего такой старикан, понимающий. Другой на его месте катался бы в истерике.

Я вяло жевал рис. Есть не хотелось, приходилось сломать себя и засовывать в рот по зернышку.

— Может ему врача вызвать?

— Я сделал все, что требовалось, – ответил учитель, закуривая. Скоро дым заполнил кухню. Я отставил от себя чашу с рисом и молча ушел к Торнадо.

Я сидел у него до вечера. Меня пугала неизвестность. Он был совершенно неподвижен. Я молил всех богов, чтобы он очнулся. И то ли я им надоел, то ли еще по какой-то причине, но я услышал тихий вдох. Он приоткрыл глаза.

— Ты меня слышишь? – задал я совершенно идиотский вопрос. Торнадо хотел что-то сказать, не смог и еле слышно застонал. Похоже, он чувствовал себя лепешечкой всмятку.

— Все хорошо, я рядом,– я осторожно прижал его голову к себе. Он всхлипнул. Я услышал скрип двери и обернулся. В дверном проеме стоял учитель. На лице довольная улыбка, в руках цветок шиповника.

— Пожалуй, я подойду попозже, – загадочно сказал он и вышел. Я обнимал Торнадо и шептал ему на ухо всякие глупости. Внутри меня все ликовало и пело. Это был просто неописуемый восторг. Он жив. Он будет жить. От знакомого студента-медика я знал, что если человек пришел в себя, то боятся уже нечего.

Торнадо был настолько слаб, что даже не мог отвечать, а только тихо дышал. Я положил его обратно на подушки. Было видно, что ему очень плохо. Он закрывал глаза и стонал от боли.

Я досидел до глубокой ночи. Голова кружилась, мышцы ныли. Но все-таки я не мог уйти отдохнуть. Стоило мне сделать движение к двери, как он тянулся за мной и жалобно стонал, прося меня остаться. Я остался с ним на ночь. Пожалуй, это была самая длинная ночь в моей жизни. В комнате тихо, только слышно тиканье часов и неровное дыхание Торнадо. Учитель не заходил в комнату. Я сидел на стуле и долго гладил Торнадо по волосам. Мне нравилось трогать его за волосы. И похоже это разрешалось только мне.

— Я тебя люблю, – шептал я, а у него не было сил даже улыбнуться. Я потрогал его лоб. Похоже, температура уже перевалила за 38 градусов. Он вяло облизывал пересохшие губы.

Я начал рассказывать ему о своей школьной жизни. Рассказал, как мы с Лу разбили стекла в школьной теплице, швырнув землю мимо горшка. Поведал о том, как с Майклом первый раз сходили в боулинг, после чего месяц ходили со сломанными пальцами. Я делал все, чтобы он улыбнулся, хотя чувствовал себя все хуже и хуже. В глазах уже белело от острой головной боли. Торнадо иногда приоткрывал блестящие от жара глаза и что-то шептал. Что именно – разобрать было сложно. Я различал только слова «никогда», «люблю» и «ужас». Я встал, чтобы сходить на кухню и принести ему воды. Он слабо уцепился за футболку, пытаясь меня удержать, но я, шатаясь, вышел из комнаты.

Когда я вернулся со стаканом воды, по щекам Билла текли слезы. Я представлял, как ему больно. Аккуратно посадив его на кровати, я поднес к его губам воду. Он даже не разжал губ, когда кромка стакана коснулась их.

— Попей, мой хороший, тебе станет легче, – упрашивал я. Учитель, сидевший на кухне, подсыпал в воду какой-то порошок. Похоже, именно запах лекарства мешал Торнадо. Он капризничал и отворачивался.

— Попей водички, умоляю тебя, любимый мой, хороший, ты поправишься, и я заберу тебя отсюда. Здесь тебя больше ничего не держит, ты выполнил свою миссию. Мы сделаем тебе новые документы и ты будешь гражданином Германии. Ведь ты хочешь этого, правда?

Торнадо наконец разжал губы. Я стал потихоньку поить его. Он пил мелкими глотками и поминутно облизывался, промокая сухие губы.

— Вот умница, – ворковал я, убирая стакан и садясь обратно на стул. Я положил голову на край постели и вздохнул. Лекарство должно сделать свое дело. Торнадо гладил меня по волосам, путаясь пальцами в прядках.

В комнату вбежал Нордон. Он залез под кровать, свернулся калачиком и затих.

Я закрыл глаза. Голова уже просто взрывалась. Кости ломило так, как будто по ним стучали молотком. Ноги отнимались от невыносимой боли. Я не хотел пугать Билла, поэтому через силу улыбнулся и шептал какую-то белиберду, пока окончательно не вырубился.

Часть

Проснувшись, я потянулся. От неудобной позы все тело затекло. Торнадо спал. Я дотронулся до его лба. За остаток ночи температура спала. Выглядел он уже получше, чем накануне. Я тихонько потряс его за плечо. Он открыл глаза.

— Том… — слетело с его губ.

— Кажется, к кое-кому вернулась речь, – улыбнулся я. Голова уже не болела, да и вообще я чувствовал себя вполне бодро. Но Торнадо был еще слишком слаб.

В комнату зашел учитель.

— Кажется, ты настолько противен Богу, что он никак не желает тебя забирать к себе,– весело сказал мастер, держа в руках стакан с водой. Меня передернуло.

— Да ему и со мной хорошо, – пробурчал я, отбирая у Цзиана стакан и поднося его к Торнадо. Учитель, смеясь, вышел из комнаты. Нордон, зевая, вылез из-под кровати. Кажется, его разбудили наши громкие голоса.

Я поднес стакан ко рту Торнадо. Тот на сей раз не отказался, с жадностью набросившись на воду и не обращая никакого внимания на лекарство.

Пока он пил, я сходил на кухню и принес в чаше кусочки рыбы. Подцепив палочками один из кусочков, я повернулся к Торнадо.

— Давай, поешь, – я поднес палочки к его лицу. Он сморщился и отвернулся.

— Ну же, прошу тебя, съешь хоть кусочек. Совсем маленький. Ну что тебе стоит проглотить его? – уговаривал я. По мне, так рыбный кусочек выглядел изумительно. – Если ты не будешь есть, то погибнешь, разве ты не знаешь об этом?

— Не хочу, – хрипло сказал он и повернулся на другой бок, накрывшись одеялом. Я вскипел.

— Нет, ты должен съесть этот кусочек! Да что там кусочек – всю чашку! Как только ты поправишься, я заберу тебя отсюда. Или ты не хочешь ехать со мной?