-->

Беллатрикс. Перезагрузка (СИ)

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Беллатрикс. Перезагрузка (СИ), Михеева Рина "Пушися"-- . Жанр: Фанфик / Мистика / Попаданцы. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Беллатрикс. Перезагрузка (СИ)
Название: Беллатрикс. Перезагрузка (СИ)
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 258
Читать онлайн

Беллатрикс. Перезагрузка (СИ) читать книгу онлайн

Беллатрикс. Перезагрузка (СИ) - читать бесплатно онлайн , автор Михеева Рина "Пушися"

Вы не задумывались, почему тема попаданства стала так популярна?  Настя Весёлкина никогда об этом не думала, но однажды ей пришлось узнать, в чём причина. И испытать новую роль на себе. Другое тело, другая жизнь, другой мир. Даже один неверный шаг может всё испортить. Даже одна неверная мысль способна запустить иной вариант развития этого мира. Альтернативные миры. Их много, очень много. И теперь во многом от решений и поступков Насти зависит, каким будет тот, где она оказалась.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 52 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:

Несколько старших детей даже начали косо посматривать на меня, но, к счастью, мама Аня сумела всех убедить, что причина бед не во мне, а если уж считать, что это не простые совпадения, то, значит, я просто предчувствую плохое.

Правда, я сама не была в этом убеждена. В глубине души зрело подозрение, что некая сила пытается завладеть мною, но по какой-то неведомой причине у неё не получается, и тогда она срывает зло на тех, кто оказывается рядом.

Невропатолог, которому меня показали, к огромному возмущению Анны Михайловны, заявил, что у меня “развитие не по возрасту” и посоветовал поменьше читать, а также назначил нечто, что мне давали несколько дней, в течение которых я спала на ходу, с трудом осознавая кто я и где. Потом мама Аня выкинула эти “чудо-лекарства” и всячески старалась оградить меня от дальнейших контактов с таким “замечательным” специалистом.

Читала я действительно много и с огромным удовольствием. Анна Михайловна не смогла, да и не захотела лишать меня этой радости. А мистический настрой во мне пробуждали не столько книги, сколько две пожилые женщины, жившие в нашем посёлке.

Жили они в разных концах и являлись полными антиподами. Одна — Алевтина Григорьевна — хотя и не так чтобы особенно улыбчивая и ласковая, иногда даже строгая, тем не менее притягивала нас словно магнитом. Глаза у неё были добрыми и всегда слегка печально-усталыми. В них запечатлелось выражение терпеливого понимания, будто она прожила не семьдесят, а семь тысяч лет.

Глядя в эти глаза сразу верилось, что она всё поймёт, и мы делились с ней своими “страшными тайнами”, рассказывали то, что не рассказали бы никому другому.

Мы бегали помогать ей — сами, по своей воле, даже очередь у нас была, потому что всем нравилось у Алевтины Григорьевны или — бабушки Алевтины. А ещё помощников своих она всегда угощала блинами с вареньем. Голодными мы не были, бывали у нас и пирожные, и торты — по праздникам или дням рождения, что, учитывая наше количество, случалось не так уж редко. А фрукты — хоть самые простые яблоки — и вовсе были постоянно. Но те блины мы все обожали больше любых других лакомств, а главное — нравилось нам у неё.

Уж Анна Михайловна запрещала порой к ней бегать, потому что мы там едим-угощаемся, а пенсия-то не резиновая. Алевтина Григорьевна была одинока — мужа потеряла в войну, а детей у неё не было. И ей, видно, тоже было от нас теплее.

Но та — другая старуха тоже, наверное, была одинокой. А какая же разница между ними! И назвать её иначе чем старухой было невозможно и немыслимо. То есть были и другие прозвания — ещё менее ласковые, но тёплые слова бабушка или старушка не вязались с ней совершенно. Каждая встреча с ней выбивала меня из колеи. И однажды, было мне тогда лет восемь, наверное, после очередного “особого дня”, кошмарной ночи и столкновения со старухой, улыбавшейся, как мне показалось, по особому зловеще, я прибежала к Алевтине Григорьевне.

Как я и надеялась, она задала мне вопрос, который обычно задавала, если видела, что с кем-то из нас что-то не так. Это был даже не вопрос, а, скорее, приказ.

— Нук, — говорила старушка, сурово сдвинув брови, — рассказывай!

Именно так — не “ну-ка”, а “нук”. И плотину прорывало тем быстрее, чем больше тяготило то — невысказанное.

Я выложила Алевтине Григорьевне всё-всё про свои ужасные сны и про беды, которые эти сны то ли предвещают, то ли накликают.

Выслушав меня, Алевтина Григорьевна проговорила:

— Ты это мне брось, девка. Виноватить ещё себя вздумала. Я тебе молитву напишу на бумажке — “Отче наш”. Вот и читай её, как страх нападёт. Ну и сама я за тебя помолюсь. Не боись, Настасья, это ещё не страх. Так — маета одна.

Алевтина Григорьевна со вздохом поднялась, подошла к большой иконе, что висела у неё в красном углу, как положено — покрытая вышитым рушником, вдумчиво осенила себя крестным знамением, поклонилась низко, постояла, почти беззвучно шевеля губами. До меня донеслись только слова “заступи сироту”. Снова поклонилась и подошла ко мне, прижавшейся в уголке на старом диване.

— Забегай вечерком, как минутка будет. Молитву возьмёшь. Да не потеряй! — погрозила строго пальцем.

Но куда больше меня напугали её последующие слова, произнесённые как-то чуть ли не виновато, да и смотрела старушка при этом в сторону, что было совсем на неё не похоже.

— Ты, Настасья, мимо той бабки, что на другом конце, от магазина недалече живёт, поменьше бегай. И не подходи к ней. Будет говорить тебе что — не отвечай и не слушай. А пуще всего — не бери у неё ничего и ничего ей не давай. Поняла ли? — тут Алевтина Григорьевна снова посмотрела на меня, но уже не с той привычно-родной строгостью, а с какой-то иной, пугающей суровостью, какой я не видела у неё никогда — ни до, ни после того разговора.

— Поняла, — закивала я быстро-быстро.

Не очень-то и хотелось! Но загвоздка была в том, что “бабка” жила как раз на подступах к магазину, куда нас то и дело посылали за хлебом и молочкой. И короткий путь в школу тоже пролегал мимо её забора, где стояла скамеечка, а на скамеечке она и сидела — чуть ли не круглосуточно, высматривая злыми колючими глазками всех мимо проходящих.

Завидев нас, детей, она обычно улыбалась, но улыбка выходила такой фальшиво-зловещей, а взгляд оставался таким холодным и острым, что… лучше бы она не улыбалась, честное слово!

Старуха часто подзывала нас к себе, заводила какие-то бессмысленно-сюсюкающие разговоры, жаловалась на немощь и болезни, просила помощи по мелочи — принести из магазина батон хлеба или пакет кефира, поднять палку, на которую опиралась при ходьбе или ещё какой-нибудь мелкий предмет — роняла она их с удивительной регулярностью.

Летом мы старались “просвистеть” мимо её дома бегом или обходили, но зимой — по гололёду, весной и осенью — в слякоть и грязь — с этим было тяжелее. Однако после слов бабушки Алевтины я изо всех сил старалась избегать любых встреч с противной и пугающей старухой. Всех остальных Алевтина Григорьевна тоже предупреждала, но… дети есть дети.

Женя, одна из наших девчонок, взяла как-то у неё карамельку и на следующий день слегла. Болела долго и тяжело, врачи ставили то один, то другой диагноз. А потом вдруг нашли бруцеллёз и обвинили наших воспитателей — Анну Михайловну с мужем — дядей Семёном, что мы у них пьём некипячёное молоко, хотя никто нам сырого молока никогда не давал.

У воспитателей были неприятности, и мы, дети, ужасно испугались, что наш детдом расформируют и распихают нас по другим — самым обычным, где всё совсем не так — даже сравниваться невозможно!

Проверки шли чередой, мы жались друг к другу, как щенята на морозе, и изо всех сил старались вести себя хорошо, но это мало помогало.

И тогда Алевтина Григорьевна научила нас пойти всем вместе в церковь в воскресенье и заказать молебен за Женю и за Анну Михайловну с дядей Семёном.

Через неделю нам сообщили, что бруцеллёз не подтвердился, и нас оставили в покое. Женю ещё долго лечили непонятно от чего. У неё были проблемы с суставами и она едва могла ходить по дому. В конце концов списали всё на её сомнительную, как и у большинства из нас, наследственность. Но постепенно ей всё же стало лучше. Особенно после того, как Анна Михайловна стала заваривать Жене какие-то травки, что, как я видела, приносила Алевтина Григорьевна.

Но сама Женя, да и все мы, помнили про ту карамельку и, наплевав на хорошее воспитание и на “старшим надо помогать”, что так старательно прививала нам мама Аня, не подходили больше к той старухе ни за какие коврижки. Даже если она кричала на всю улицу, что ей нужна помощь, что батон хлеба принести некому и тому подобное.

Поселковые, кстати, вели себя так же, хотя я и слышала, что кое-кто из них к ней бегает тайком. Старуха явно промышляла колдовством, и все её боялись.

Несколько лет жуткие сны меня почти не беспокоили. Как только приближалось то — прежнее — необъяснимое беспокойство и страх, я начинала читать молитву, давно выученную наизусть, так и засыпала, повторяя её. А на другой день в доме обычно случались всякие мелкие неприятности, вроде рассыпанного сахара или соли, разбитой чашки или пары синяков, и только я знала, что это тот самый — “особый” день.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 52 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Комментариев (0)
название