Беллатрикс. Перезагрузка (СИ)

— Так уж и вечным, — саркастически хмыкнула я.

Призрак пожал плечами.

— В метафизическом смысле ничто не вечно в нашем мире и во всех мирах, где существует материя. Материя — как отражение и воплощение духа, дорогая и многоуважаемая леди. Вечен лишь дух… Но если сравнивать… то… в некотором смысле… ограниченном, разумеется… относительном…

— Понятно, — вздохнула я, смиряясь со своей участью.

В ближайшее время я из этого призрака ничего путного не вытяну, а там посмотрим. Да, посмотрим! Потому что я не собираюсь сдаваться.

Написать отказ от прав? Этого ты от меня хочешь, прекрасное и вечное строение, возведённое древними, пожелавшими остаться неизвестными? Обломись!

Не собираюсь я от них отказываться, когда на носу война с Риддлом! Нам нужно безопасное убежище — не только мне, но и мистеру Свифту, и другим… И оно у нас будет! Летающие покрывала, пугающие зеркала, вырастающие стены, исчезающие этажи и призраки с амнезией не в счёт. Ничего они нам не сделают. Не будь я внучка Бабы Яги!

========== Глава 23. И снова Белла ==========

Безымянный призрак, погрузившись в задумчивость, улетучился в неизвестном направлении. Правда, предварительно он со мной попрощался, извинившись за вторжение в спальню, и клятвенно пообещал более не допускать подобной бестактности.

Ну надо же, вежливый какой! Приятно, что ни говори, иметь дело с воспитанными людьми, даже если они призраки. Надеюсь, ему удастся что-нибудь вспомнить. Лучше, конечно, вспомнить всё! С другой стороны, воспоминания у него могут оказаться тяжёлыми, ведь призраками становятся не от хорошей жизни… или не от хорошей смерти.

Выбравшись из кровати, я в нерешительности остановилась. Прокрасться мимо зловещего зеркала на цыпочках? Бегом пробежать? Позвать Пайки? Нет. Всё это никуда не годится. Так и буду по собственному дому передвигаться короткими перебежками, затаиваясь по углам и вызывая подмогу?

Я расправила плечи и решительно шагнула к коварному (если Замок меня специально пугает и обманывает) или наоборот — чересчур правдивому предмету. По крайней мере, сейчас я уже готова к неожиданностям, о чём и говорил мой угрюмо-настороженный вид.

Беллатриса была тут как тут — мрачная, с тяжёлым давящим взглядом и презрительно кривящимися губами.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, вернее — смотрели на наши отражения в зеркале. По-видимому, она не могла со мной разговаривать и знала об этом. Не могла и причинить мне какой-либо физический вред, иначе обязательно попыталась бы. Но три дня, прошедшие после её смерти, не пропали даром.

Она не желала выглядеть жалкой, бросаясь на меня или выкрикивая оскорбления, которых я всё равно не услышу. Что, разумеется, не означало, что Беллатриса Блэк не будет искать других способов если уж не вернуть своё тело, то насолить мне от души, — в прямом и переносном смысле.

Взгляд у неё был весьма… многообещающим. Но сдержанность, которая наверняка далась ей нелегко, не могла не вызывать уважения.

— Послушай, — сказала я, решив попытаться переключить её на более важные вопросы, хоть и без особой надежды на успех. Но попробовать всё равно стоило.

— Сделанного не воротишь. Что бы ни случилось теперь со мной, тебе это тела всё равно не вернёт. Подумай лучше о своей душе. Ведь она-то у тебя осталась. И это самое главное. Призраком ты пока не стала, значит есть надежда…

На слове «призрак» взгляд Беллатрисы, до этого старательно изображавший презрительное равнодушие, странно изменился.

— Ничего в этом хорошего нет. Напрасно потерянное время, беспомощное и жалкое существование. И вообще — это для трусов и слабаков! — заявила я, невзирая на то, что Беллатриса явно всё больше нервничала и злилась. Но всё же она меня слушала.

— Ты же не такая. Недостатков у тебя полно, но ты сильная и смелая — что есть то есть. И, знаешь, я понимаю, что ты со мной не согласишься, но, может, это и лучше для тебя — уйти сейчас, пока ты не успела натворить всех тех ужасов… Я же знаю твоё будущее — то, что могло бы у тебя быть, или будет — в параллельном мире, — выкинула я свою козырную карту, ожидая неверия, но Беллатриса, взиравшая на меня с угрюмой ненавистью, нисколько не удивилась.

Похоже, это не было для неё неожиданностью. И мне показалось, что она пытается скрыть любопытство.

— Ничего хорошего тебя в этой жизни не ждало. Убийства и пытки. — Эта перспектива Беллу явно не испугала. — А ведь за них платить придётся! — попыталась я охладить её яростный огонь. — И не только в этой жизни! Хотя и здесь тоже… Азкабан — долгие годы в Азкабане. Загубленная молодость, ни детей, ни семьи нормальной. Ты убила бы собственную племянницу — дочь Андромеды.

Вот эта стрела явно попала в цель. Беллатриса не за один день превратилась в чудовище, и разница между нею девятнадцатилетней и сорокасемилетней была весьма существенной. Да и сестёр она любила. Как умела, конечно, но они уж точно не были ей безразличны.

— А потом и сама была бы убита. Тебе и пятидесяти не было тогда. Конечно, сейчас тебе нет и двадцати. Но что ты приобрела бы за эти без малого тридцать лет? Окончательно погубила бы свою душу — вот и все достижения. Кровь, грязь, боль, ненависть, холод и безумная страсть к тому, кому на тебя наплевать. Ты же видишь, видишь теперь: ты была для него лишь орудием, инструментом. Сломалась — выкинуть и забыть, будто и не было никогда.

— Он же ничтожество! Он не стоит твоей страсти, жизни и погубленной души, брошенной ему под ноги!

Беллатриса сжала руки в кулаки, явно подавляя желание накинуться на меня.

— Раскрой глаза! Сильная магия не делает человека великим. Риддл — трус! Он боится смерти и жаждет власти и поклонения. И ради этого всё! Ради этого ничтожества — реки крови и загубленные судьбы.

— Все его слова о величии чистокровных — лицемерное враньё и пустая болтовня, мишура, с помощью которой он заморочил вам головы. Он сам — полукровка! Ваш великий вождь, ведущий к торжеству чистокровности в магическом мире. И, между прочим, его супер-чистокровная мать была слаба магически, а стоило ей смешать кровь с маглом — и мы получили магический взрыв… на свою шею. Вот уж точно — не стоило этого делать.

— Так что… может, Риддл и прав? И самое лучшее для вас — поддерживать чистую кровь, чтобы тихо-мирно выродиться и избавить этот мир от своей спеси, непомерных амбиций и претензий на мировое господство?

— Ну сама пораскинь мозгами: самые сильные маги у вас полукровки — что Риддл, что Альбус наш незабвенный Дамблдор. И, кстати, победитель вашего великого и ужасного Лорда тоже будет сыном маглорождённой. Вернее — был бы. Теперь у нас всё пойдёт по-другому, пусть ребёнок спокойно растёт с родителями, а с Риддлом мы сами разберёмся.

— Да-да, — кивнула я, глядя на потрясённое отражение мисс Блэк в зеркале. — Недоучившийся студент Хогвартса Лорда завалил в том мире, где ты не умерла в молодости, а дотянула почти до пятидесяти. И ты не спасла, тебя тоже убили.

Такие, как он, всегда проигрывают. Все родившиеся должны умереть — это закон жизни и не вам его переписывать. А власть пожирает жизни и души тех, кто к ней стремится. Всегда. Сначала — души, а жизни — потом.

Но никакие законы Беллу не интересовали. Похоже, я исчерпала запасы её терпения до дна. Она бросилась на меня, так что мне стоило немалого труда удержаться на месте и не только не отскочить, но и не шелохнуться. Пусть в очередной раз убедится, что нападать бессмысленно.

Беллатрикс налетела, пытаясь вцепиться мне в горло, выцарапать глаза, но её руки проходили насквозь. Впрочем, нельзя сказать, что я совсем ничего не почувствовала. Это было похоже на дуновение холодного ветра. Она кричала что-то, но слов я не слышала. Зеркало передавало только «картинку» — без звука. И лишь слово «ложь» или, может быть, «лгунья» я уверенно опознала по движениям её губ.

— Я говорю правду, — сказала я тихо, когда боевой запал Беллатрисы пошёл на убыль. — Клянусь. Всё, что я сказала, — правда.