Чужой очаг (СИ)

– Гарри, но согласись, твои рассуждения о покойниках выглядели далеко не здраво! – Люциус захлопнул книгу и встал, пристально глядя мне в глаза. – А сегодняшнее представление в ванной? Объясни мне, кто моет волшебные палочки?!

– Например, мнительные люди, которые перед этим достали ее из гроба с несвежим покойником, – жестко ответил я, наслаждаясь смятением в серебристо-серых глазах.

– Но как?

– Как, как, – пробурчал я, понимая, что в кратком изложении рассказ и я вместе с ним однозначно претендуем на повторный вызов специалистов узкого профиля, – давай я буду рассказывать издалека и подробно.

– Разве мы куда-то спешим? – Люциус уселся обратно в кресло, а я стал ходить взад-вперед и говорить:

– Так, начну, пожалуй, с пророчества. Ты о нем знаешь, и останавливаться подробно смысла нет. С самого детства я знал, что должен убить Волдеморта. Однако все было не так просто: он разделил душу на семь частей, и нужно было сначала уничтожить хоркрусы, одним из которых, кстати, являлся я. – Проигнорировав удивленный возглас, я продолжил: – Лорд знал про дары смерти и мечтал завладеть бузинной палочкой, считая, что она сделает его непобедимым, а вот мантию-невидимку и воскрешающий камень считал утерянными. На самом деле это не так. Мантия передавалась из поколения в поколение в нашей семье, потому что род Поттеров восходит к Игнотусу Певереллу. Воскрешающий камень оказался в родовом кольце Гонтов, из которого лорд сделал хоркрус, при этом не узнав его. В общем, на данный момент я являюсь владельцем всех Даров Смерти и тогда просто размышлял, не проще ли воспользоваться воскрешающим камнем и узнать у мамы все, что происходило тогда. Только вот прочитав сказку, понял, что не знаю, как вернуть ее потом обратно, потому что в мире живых ей места нет.

– Поттер, – хрипло сказал Люциус, – Поттер…

– После победы над лордом я попытался избавиться от палочки и положил ее в гробницу к Дамблдору. Потому что являясь ее настоящим владельцем и, умерев своей смертью, лишаю палочку силы. Так я думал тогда и до сих пор считаю, что лучше бы ее уничтожить. Однако, судя по нашему опыту поиска, подходящей для меня палочки…

– Кроме бузинной тебе ничего не подойдет, – почти прошептал Люциус, все еще ошеломленно глядя на меня.

– Ну да, – я шмыгнул носом, кажется, путешествие по зимнему лесу давало о себе знать, – поэтому вот пошел сегодня и забрал…

– Потрясающе, просто потрясающе, – бормотал Люциус, закрыв лицо руками, – мог ли я помыслить, во что вляпаюсь, решив всего-навсего жениться по расчету?

– На какой-нибудь обычной ведьме, которую можно забыть в дальней комнате сразу после свадьбы, – добавил я от себя.

У Люциуса вырвался истерический смешок:

– Кому сказать, не поверят…

– Лучше не надо афишировать, что-то пожить еще хочется, – вышло жалобно, потому что начавшийся насморк заставил снова шмыгнуть носом.

– Гарри, – Люциус по-кошачьи мягко встал с кресла и шагнул ко мне, – это будет нашим семейным секретом, – шепнул он и мягко поцеловал в висок.

========== Глава 18 ==========

В целом Люциус перенес известие о Дарах Смерти и моих возможностях достойно. Первичная растерянность и неуверенность сменились деловитой собранностью. Я был уверен, что в уме он уже просчитал все бонусы, которые сулит ему брак со мной при изменившихся обстоятельствах. Приспособляемости Малфоев оставалось только позавидовать. Радовало и то, что мое шестое чувство не доносило до меня никаких отголосков зависти, злости или других негативных эмоций, хотя попробовать пару заклинаний бузинной палочкой он бы, наверное, не отказался.

И еще в глазах супруга читался интерес, но гордость, гордость не позволяла проявить его открыто. Эх, аристократы! Как же мне теперь исхитриться и невзначай продемонстрировать Дары?

– Гарри, – Люциус не выдержал, – с палочкой понятно, но остальное ты хранишь в Гринготтсе? Столь сильные артефакты нуждаются в серьезной охране.

– Какой смысл иметь мантию-невидимку и не пользоваться ей? – я улыбнулся и пожал плечами, физически ощущая шок супруга. – В школе она позволяла нарушать правила и ходить после отбоя или узнавать важные сведения, которые никогда иначе не стали бы известны. Война была выиграна во многом потому, что я бывал в тех местах, где по определению меня не должно было быть, и мантия же помогла выпутаться из многих неприятностей. Какой толк от нее в банковском сейфе? А камень – вот он, – я вытянул руку, давая полюбоваться невзрачным треснутым самоцветом в перстне.

– Кхм, – Люциус прочистил горло и постарался взять себя в руки, – я думал, это кольцо рода.

– Так и есть, – согласился я, – это кольцо Мраксов, которые ведут свой род от Кадмуса Певерелла. Том Риддл был последним представителем этого семейства. В общем, как потомок Игнотуса Певерелла я имею право еще и на наследство Мраксов. Правда, там и наследовать нечего, кроме кольца, но тем не менее. Ношу на законных основаниях.

– Ясно, – тихо произнес Люциус и опять о чем-то задумался.

– Мантия, если что, в шкафу в спальне, – на всякий случай сообщил я, – если будешь брать, клади, пожалуйста, на место.

– В шкафу? – повторил Люциус.

– Да, серенькая такая, – я шмыгнул носом опять, кажется, насморк все-таки удалось заработать. – В общем, камень тебе ни к чему, потому что бесполезный, про мантию сказал, палочкой можешь попробовать колдовать, но имей в виду: у нее сволочной характер, а я пойду приму горячую ванну. Что-то прогулки по лесам дали о себе знать.

– Гарри! – Люциус рефлекторно сжал всунутую ему в руки старшую палочку и оторопело уставился на меня.

Что Гарри? Опыт аврора, политика, а также «дяди» многочисленных внуков Молли и Артура подсказывал, что запрещать или прятать игрушки от желающих их заполучить бессмысленно. Лучше дать полную информацию, удовлетворить любопытство, и тогда то, что ты хочешь спрятать, никому не интересно. Главное подать информацию в нужном тебе ключе, а не дожидаться, что придумают заинтересованные лица. Некоторые фантазии до сих пор вызывали полное офигение.

Так что, оставив мужа наедине с теперь уже своей волшебной палочкой, отправился отмокать в ванну. Интересно, малиновое варенье у нас осталось? Кричер выдавал его только в экстренных случаях. Осталось только выяснить, считается ли хозяйский насморк таковым.

Я нежился в нежной пене, на которую пошли остатки шампуня Люциуса, когда в дверь бочком протиснулся давешний целитель, подталкиваемый чьей-то рукой.

– Прошу прощения, но тут во мне как в специалисте усомнились, – колдомедик поёжился, а я живо представил, в каких именно выражениях было высказано сомнение, – позвольте небольшую диагностику, прошлая была несколько другой направленности, – смущенно пояснил он.

– Да ерунда, насморк, – махнул я рукой, разрешая, – погреюсь, надену теплые носки и завтра буду совершенно здоров.

-Да-да, – целитель завершил исследование, – насморк. Перцовое, и через десять минут…

– Не буду, гадость страшная!

– Ну хорошо, настойку тогда из лекарственных трав,– возле носа у меня оказался пузырек с темной жидкостью.

По запаху точно не перцовое, слабый аромат земляники, душицы и, кажется, аира был приятным. Я выпил настойку залпом и вернул склянку хозяину. Почти сразу потянуло в сон, успокоительного целитель не пожалел. Пристроил отяжелевшую голову на бортик и стал ждать, когда меня оставят одного, чтобы вылезти. Демонстрировать интимные части тела, пусть даже и перед колдомедиком, желания не было.

Вместо того, чтобы оставить пациента в покое и дать ему самостоятельно вытереться и одеться, целитель вызвал Люциуса, и они вдвоем уложили меня в постель. Закрывая глаза, я уже знал, что малиновое варенье так и осталось несбыточной мечтой. Что ж так не везет-то?!