Свежий ветер (СИ)

До сего момента я сказала только Миранде. Когда я решилась пройти этот путь до конца, то вдруг испугалась, что каким-то образом мое тело предаст меня. Миранда призналась мне, что вмешательство в ее ДНК привело к ее бесплодию – я уже знала это из файлов Серого Посредника – и что она была особенно осторожна, чтобы этого же не случилось со мной, когда «Цербер» восстанавливал мое тело. По ее словам, некоторые были весьма удивлены тем, что она поднимала этот вопрос при разработке программы «Лазарь». Только тогда я поняла, что, пусть меня до сих пор возмущало использование моего тела в качестве эксперимента, Миранда всегда считала меня личностью. Я сообщила ей, что не собираюсь прерывать беременность, и это было первым разом, когда я сказал это вслух. Она тепло улыбнулась мне и пожелала удачи. Чем чаще я произносила эти слова, тем увереннее становилась в своем решении.

Кайден не стал бы просить. Сомневаюсь, что он поднял бы этот вопрос самостоятельно, потому что знал достаточно о моем детстве и семейном опыте, чтобы понимать: с этой темой у меня связан перечень психологических проблем длинною в километр. Но я не собиралась позволить этому остановить меня. Не на этот раз.

Я поверить не могла, что так спокойно рассуждала на эту тему. Но стоило мне сказать об этом тому человеку, который должен был знать, как я вдруг почувствовала укол страха – я понятия не имела, что он обо всем этом думал. Я ни разу даже не рассматривала этот вопрос с его точки зрения… я просто предположила, что только с моей стороны могли бы последовать возражения, и если я сумею преодолеть свои страхи, то все будет нормально. Кайден никогда не говорил о детях или о том, чтобы мы стали одной семьей. Тишина наполнила такси. Я следила за выражением его лица, замечая, как рассеян его взгляд, как нахмурены брови – только благодаря выпитому им алкоголю я имела возможность наблюдать искренние эмоции. Огни ночного города мелькали за окном, напоминая стробоскоп.

Наконец он спросил, уверена ли я? Я ответила утвердительно, и сомнения начали заползать в душу, а желудок скрутило от страха. Затем он уточнил срок, и я назвала его, добавив, что знаю уже около недели. Почему я не сказала ему сразу? Почему не поинтересовалась его мнением чисто гипотетически? Почему была такой идиоткой, что сразу предположила…

Он спросил, как я отношусь к этому – спросил обеспокоенно.

Сейчас я уже не знала, как отношусь. Я постаралась успокоиться и представить этого мужчину с ребенком, который был бы похож на него, ребенком, который вырастет, не зная того ужаса, что пришлось пережить нам. В нас оставалось так много нерастраченной любви. Я представляла себе, как нас станет трое, и молчала, позволив себе только улыбнуться с надеждой.

Кайден тоже ничего не сказал. Он просто запустил пальцы в узел волос у меня на затылке, притянул меня ближе и страстно поцеловал, и мне показалось, что это снова был наш первый поцелуй. Я выгнулась ему навстречу и обвила его руками, словно, если не буду держаться крепко, то упаду. Между поцелуями я чувствовала его улыбку.

Внезапно такси озарил яркий резкий свет – мы приехали. Тяжелее всего было сохранять дистанцию, пока мы не скрылись за дверями лифта в отеле.

Уже в номере я не смогла сдержаться и захихикала, когда Кайден поднял меня на руки, прижимая к себе. Небо было ясным, и огни пролетающих мимо самолетов и челноков без труда проникали через огромное окно и падали на нашу гигантскую кровать. Руки Кайдена скользили под моей одеждой, гладя мое тело так, словно оно было произведением искусства. Его губы вскоре последовали за руками. Мне хотелось смеяться, смеяться, смеяться – такое действие оказали на меня события сегодняшнего дня. Каждый раз, открывая глаза, я чувствовала, что влюблена и счастлива, что мое будущее еще никогда не бывало таким светлым. Я была влюблена.

Протянув руку назад, я положила ее ему на голову, когда он целовал мою шею, прижимаясь ко мне сзади. Одной ладонью он сжимал мою грудь, а другой - проник между моих уже разведенных в стороны ног. С каждым движением его пальцев, его губ, блуждающих по моей шее, мне казалось, что я задыхаюсь от удовольствия. Он что-то тихо шептал мне в ухо, и в его умелых руках я сама себе казалась музыкальным инструментом. Достигнув пика, я откинула голову, и Кайден обнял меня еще крепче.

Мы лежали, запутавшись в дорогих простынях, позволяя телам остыть, и лениво целовались. Пальцы Кайдена гладили мой живот, а его глаза были полны вопросов. Внешне я пока не изменилась, и мышцы моего пресса по-прежнему были сильными и упругими – может быть, поэтому я так спокойно относилась ко всему этому? Мой режим тренировок придется существенно изменить – это уж точно. Чувство его теплой руки на моей коже отгоняло страх, особенно когда он произносил слово «наш», отчего скопление клеток, растущее внутри меня, вдруг стало чем-то реальным. Пока мы вместе, мы способны на все. Буквально на все. Даже на это.

Кайден сказал, что я была права – он и правда не хотел поднимать этот вопрос сам, потому что знал, насколько по-разному мы были взращены. Затем немного смущенно он признался, что, когда я сообщила ему, был готов ко всему: к моему испугу, к долгому и интенсивному обсуждению моего прошлого и будущего, значимости произошедшего. Мы никогда не разговаривали об этом даже как о вероятности, впрочем, мы никогда не разговаривали о том, что ждет нас впереди – наверное, потому что привыкли, что все наши планы обычно летели к черту. Он понятия не имел, как я отнесусь к этому. А когда осознал, что я не просто спокойна, а очень рада этому, то потерял дар речи.

Он сказал, что никогда не думал, что подобное произойдет, и относился к этому с пониманием. Но теперь он чувствовал себя ребенком в канун Нового Года.

Мы проговорили всю ночь напролет, пока первые лучи солнца не заглянули в окно. Мы строили планы и давали обещания, мы решили, что многое придется изменить – нам нужно жить дальше. Наша квартира на Цитадели была хорошим жильем, но не подходила для ребенка. Даже я знала это. Мы обсудили то, чего оба хотели. Мы перебрали все имена, но даже близко не подобрались к единому мнению. Он назвал всех, кому собирался сообщить эту новость, и я ощутила тайное возбуждение, представив, насколько поражены будут извещенные. Нам придется заканчивать с тайными отношениями, подтвердить слухи, которые, несомненно, будут циркулировать после прошлого вечера.

Ожидающая нас впереди дорога будет полна приключений, а в этом мы были мастаками. Мы также научились отдыхать. Мы отлично подходили друг другу.

Мы разлеглись на простынях. Кожа Кайдена была теплая и мягкая, а его улыбка походила на первый глоток земного воздуха. Он был счастлив, выпивши. Я же… я была пьяна своим счастьем.

************

«Значит… ты остаешься?» - спрашивает он, облокачиваясь на барную стойку и бесстрастно глядя на меня. Я верчу в руках стакан с виски, будто бы задумавшись. Он уже знает мой ответ. Я знаю его тоже. Наш разговор не имел смысла – он мог бы спросить меня напрямик, и я дала бы ему тот же ответ, что собираюсь дать сейчас.

Я подношу стакан к губам, выпиваю его содержимое одним глотком и с силой опускаю его на столешницу. Я пожимаю плечами, словно мои последующие слова не имеют особой важности.

«Конечно. Мне здесь нравится. Не знаю, что бы я делала, если бы ушла».

Андерсон улыбается, и в его глазах я вижу гордость, отчего внутри у меня теплеет. За последние несколько лет я научилась принимать позитив, исходящий от этого человека, как что-то хорошее, как награду, а не как собственную слабость. Он подает знак азари, и та послушно наполняет наши стаканы – это дешевое пойло, но, с другой стороны, это дешевый бар. Я даже не в отпуске. Я здесь только потому, что семь минут назад мне исполнилось двадцать восемь.

Прошло десять лет с тех пор, как я прижала ладонь к сканеру, тем самым передав свою жизнь Альянсу. Десять долгих лет, за которые я изменилась больше, чем могла бы подумать возможно. Условленный срок прошел, и теперь я свободна, но каким-то образом я научилась получать удовольствие от этой неволи – она представляется большей свободой, нежели жизнь, что я вела прежде. Я начала нравиться самой себе, и впервые эта мысль не пугает меня. Я заслужила это.