Нет судьбы, кроме той, что создаем мы сами (СИ)

При очередном движении в поле зрения попали ноги и край синего плаща. Сэм запрокинул голову, и увидел чуть дальше и выше Вергилия и Данте.

Картинка отпечаталась на сетчатке, четкая и подробная, будто ряд высококлассных фотографий россыпью на столе. Первый кадр: Данте вцепился в небольшой выступ, а Вергилий висит под ним, и единственное, что его держит над пропастью, – рука Данте, ухватившая плащ у горла. Кадр второй: Вергилий смотрит на эту руку, почти брезгливо, будто не понимает, что видит перед собой. На лице Данте отчаяние. Третий кадр: Вергилий меняется в лице, и Сэму некогда досматривать до конца, потому что Дин устал, ему тяжело, и пропасть еще слишком близко. Но Сэм услышал, как Данте взревел от усилия, втаскивая брата наверх. Значит, все кончилось не так уж плохо?

Подняться сразу не получилось. Пальцы дрожали от напряжения и никак не желали отцепляться от одежды. Они сели, опершись спиной на ближайший камень – Дин, обхватив Сэма за шею, и Сэм, вцепившись в Динов жилет. Подошли Вергилий и Данте. Данте рухнул рядом, Вергилий остался стоять, прислонившись к тому же камню. Друг на друга они не смотрели.

Дин закашлялся:

– И ведь ни у кого даже выпить нет. А я рюкзак проебал.

Данте горестно вздохнул.

====== Ноль ======

I’m living on an endless road

Around the world for rock and roll

Sometimes it feels so tough

But I still ain’t had enough

I keep saying that it’s getting to much

But I know I’m a liar

Feeling all right in the noise and the light

But that’s what lights my fire

Я живу на бесконечной дороге

По всему миру, ради рок-н-ролла.

Иногда приходится не сладко,

Но мне все мало.

Я все время твержу, что с меня хватит,

Но я понимаю, что вру себе.

Я на своем месте в шуме и свете,

Но именно это разжигает мой огонь.

Hellraiser

Motorhead

Кастиэля Дин заметил только тогда, когда тот вышел из-за камня. Такой же, как всегда, – небритый, взъерошенный, в помятом светлом плаще. Его было ясно видно, будто тут работал специальный касоподсвечивающий прожектор. Дин понял, что улыбается, как идиот, а Данте почему-то потянулся за мечом.

– Еще один...

– Эй! – Дин ухватил его за плащ. – Это свои!

– А по виду не скажешь!

– Кас? – Сэм часто моргал. Потом протер глаза кулаком и улыбнулся. – Хорошо выглядишь.

– Нашел, – сказал Кастиэль. – Знал, что надо идти туда, где больше всего шума, – он смерил внимательным взглядом сначала Данте, потом Вергилия. – Кто это?

– Я ж говорю, свои! – сказал Дин. – Кас, это Данте. И Вергилий. Данте, это Кастиэль, наш лифт наверх.

Полукровки неприязненно покосились на ангела. Ангел пристально смотрел на них.

– Ты уверен? – спросил Данте. – Он мне не нравится.

– Это Катако(k), – сказал Кастиэль. – Катако опасны.

– И что? – огрызнулся Дин. Не хватало теперь драки на ровном месте!

– Джесси был очень милый, – мягко поддержал Сэм. Дин развернулся в другую сторону.

– Данте, в этом парне я уверен как в себе. Он мне даже морду бил по делу!

Кастиэль переводил тревожный взгляд с одного близнеца на другого:

– Дин, они не выглядят... милыми.

– Да ты вообще кто такой, умник в блестках? – Данте уже поднялся на ноги и готов был лезть в драку.

– Он ангел, – сказал Сэм, – разве не видишь? Но он наш хороший знакомый, и...

– Ангелов не бывает!

– Я, пожалуй, на этом откланяюсь, – сказал Вергилий и отвернулся. Все сразу притихли.

– Подожди, – позвал его Данте. Вергилий замер. Данте с минуту молчал, а потом широко ухмыльнулся.

– Хочешь прокатиться?

Вергилий обернулся и настороженно посмотрел на него. Данте свистнул. Что-то упало, грохнуло, и из камней выехал мотоцикл.

Пижонская огромная штука, которая заставила бы Харлей усохнуть от зависти, разумеется, красная, остановилась прямо перед Данте.

Сэм снова несколько раз сморгнул и с тихим ужасом в голосе спросил:

– Что ты сделал с Велиалом?!

– А что? Смотри, какой красавец стал, – Данте погладил руль мотоцикла. – И я, как бы, не один старался... так что, Вергилий? Прокатимся?

Вергилий долго смотрел на Данте. Сейчас он казался совсем мальчишкой. А потом едва заметно пожал плечами, взрослея на глазах, и сел на пассажирское сиденье.

Данте едва не подпрыгнул. Потом действительно подпрыгнул – чтобы сесть за руль. Вскинул ладонь.

– Бывайте, охотнички! Если ваш ангел вас не угробит, звоните! Старым знакомым скидка! – и дал по газам.

Они помчались вдаль, будто под колесами был хайвей, а не развалины. Огромный сверкающий мотоцикл и пара бесповоротно чокнутых парней на нем. В этой картине очень не хватало тяжелого рока.

Дин впервые пожалел, что Кас не смог протащить сюда Импалу.

I’ve had enough of cryin’

Bleedin’, sweatin’, dyin’

Hear me when I say

Gonna live my life everyday

I’m gonna touch the sky

And I spread these wings and fly

I ain’t here to play

I’m gonna live my life everyday

Я достаточно плакал,

Истекал кровью и потом, умирал.

Услышьте меня, я говорю,

Что буду жить каждым днём.

Я коснусь неба,

Расправлю крылья и взлечу.

Я здесь не для игр –

Я буду жить каждым днём.

Everyday

Bon Jovi

Мотоцикл навсегда уезжал из их жизни – впрочем, с такой жизнью, как у них, ни в чем нельзя быть уверенным до конца – прямо по воздуху. Если присмотреться, можно было заметить, как под его колесами формируется трасса. Сэм хмыкнул. Говорил же: тут все не настоящее.

Кастиэль примостился рядом с Дином, хотя сложно сказать наверняка, может ли холодная белая туманность с огромными крыльями сидеть. И как его не заметили, пока он подходил? Загадка.

– Я рад, что ты выбрался из клетки, Сэм.

А вот голос остался прежним – хрипловатым голосом Джимми. Или казался таким – словно, он звучит прямо в голове, а не снаружи. Сэм поморщился, прогоняя неуместное любопытство, и ответил:

– Я не выбрался. Меня вытащил очередной… очередное...

– Очередная сверхъестественная дрянь с амбициями отсюда и до земли, – подсказал Дин. – Но ее завалил ее собственный вариант Винчестеров.

– Дин, – Сэм неожиданно для самого себя обиделся, – я что, выгляжу настолько больным отморозком?

– Тебе честно или обнадежить? – его брат ухмыльнулся без капли сочувствия. – И вообще, я, может, тебя с Данте хотел сравнить!

– Еще хуже!

– Вы уверены, что отпускать их безопасно? – спросил Кастиэль.

Сэм вздохнул:

– Вергилия – нет. Но думаю, пока они оба не повзрослеют, Данте будет за ним присматривать.

– Конечно, будет! – уверенно заявил Дин. – Брат все-таки.

И помрачнел. Сэм знал, о ком он сейчас спросит:

– Сэмми. Насчет Адама...

Сэм помолчал, вспоминая ледяную кровавую пыль на ладонях.

– Я нашел его почти сразу, как очнулся сам, но он... он просто рассыпался у меня в руках. Ничего не осталось.

– Ага, – Дин напряженно о чем-то размышлял. – Понятно.

– Собственно… – Сэм заставил себя продолжить. – Вергилий. Он был первым, кого я увидел после Адама. Вменяемого, не потерявшего человеческий облик – я не смог оставить его на кресте. Но я постарался за ним присматривать.

Дин кивнул, принимая объяснения, и плотнее сжал ладонь у Сэма на плече.

А Сэм смотрел на Дина. На щеку и стриженую макушку. Невыносимо хотелось его обнять. Просто обнять, прижать к себе всего и постоять пару минут не шевелясь. Может быть, тогда хоть на миг удалось бы поверить, что судьбы нет. (l) Что эта тварь была последней.

Наконец Дин встряхнулся и хлопнул себя по колену.

– Ладно, ребятушки. Поехали-ка домой. Меня там уже заждались.

Он вскочил на ноги, потянул наверх замешкавшегося Сэма, а потом неожиданно обнял, крепко, до хруста в ребрах. И прошептал на ухо:

– Если еще хоть раз!.. Ну, сучонок!

Сэм тихо засмеялся ему в висок. Неважно, сколько раз еще доведется падать, они все равно будут подниматься. Вместе.