Нет судьбы, кроме той, что создаем мы сами (СИ)

– Головой попробуй, – буркнул Дин.

Сэм ни на кого не смотрел – сидел на обломках лестницы и сверлил невидящим взглядом пространство.

– Даже его головы не хватит, – меланхолично сказал Вергилий. – Удар должен быть очень сильным.

Данте медленно поднялся на ноги, и Дину крайне не понравилось выражение его лица. Но сказать никто ничего не успел, потому что Сэм рассмеялся.

– Один сильный удар, да? – от этого голоса, с чужими, не-сэмовскими нотками холодного скепсиса, пересыхало во рту. Сэм шагнул вперед, широко разводя руки в стороны. – Серьезно? Всего лишь чуть больше силы и один-единственный удар. И конец! Победитель получит все. Логика безупречна, Вергилий, но погоди-ка – откуда такое острое дежа вю? От кого бы я мог это слышать, не подскажешь?

– Понятия не имею, – ответил Вергилий, и ноги сами понесли Дина вклиниться между ними. Что Сэм творит? Дину говорил не лезть, а сам!

Данте встал рядом:

– Решили начать вечеринку вдвоем?

Вергилий перевел взгляд на брата и брезгливо дернул уголком рта.

– Нет, конечно, – ответил Сэм все с тем же вымораживающим весельем. – Мне просто интересно: кто-нибудь задумывался над тем, почему эта дрянь снаружи так уверена, что вылупившийся из кокона монстр первым делом ее не сожрет?

Вергилий продолжал смотреть на Данте:

– Его планы меня не беспокоят.

Сэм паскудно ухмыльнулся. Дин попытался отодвинуть его к лестнице, не дожидаясь развития событий, и тут Данте взорвался:

– А что тебя вообще беспокоит?! Как быстро ты сможешь добраться до ребят, – он мотнул головой в сторону Дина и Сэма, – хватит ли их душ, чтобы уделать меня, и хватит ли меня, чтобы уделать этого придурка снаружи? Все сначала, да?! А мне опять тебя останавливать?!

– Кто тебя заставляет? – в мертвенном свете, который им оставили, Вергилий выглядел неживым.

Сэм подозрительно легко позволил отвести себя в сторону. Дин тряхнул его, прошипел: “Да что с тобой?” Но только когда Сэм отчаянно посмотрел на Дина, стало ясно – он и не собирался драться.

“Помнишь?” – горько шевельнулись губы. Дин помнил.

Номер для новобрачных, и Руби за дверью. Точнее, Желтоглазый или Лилит – с кем сравнить коронованную пакость снаружи? Неважно. Все равно номер для новобрачных, слишком много страха, слишком много обид, слишком многое надо сказать. Сэм и рад бы сделать все за них, но свою голову другому не приставишь. Можно только огрести, как и положено миротворцам, с двух сторон.

– И в чем я не угадал? – бесился Данте. – Да если бы меня тут не было!..

– Но ты есть, – равнодушно оборвал его Вергилий. – Думаешь, я с последней нашей встречи ничему не научился?

– А чему ты научился? Новым фокусам?

Сэм с досадой опустил глаза. Дин схватился за голову. Прав был Бобби, ой прав – ведь и матом не поможет. Сэм тихо сказал:

– Слушай, не знаю, как тебя заманили...

– Приходили в дом, – ответил Дин. – Угрожали Лизе и Бену. Сэм, я старался.

Сэм кивнул и попытался улыбнуться:

– Я просто хотел, чтобы ты соскочил. Правда, хотел. А теперь так рад тебя видеть... прости.

– Нашел повод переживать, – Дин ухмыльнулся. – Принцесса.

Данте перестало хватать слов. Теперь он размахивал мечом у Вергилия перед носом:

– Ты больной, на всю голову больной! Хоть сам-то понимаешь? Он же тебя уже сделал один раз!

– Хватит, – Вергилий равнодушно посмотрел на меч. – Все просто, Данте. Я ведь тебе не нравлюсь. Хочешь меня остановить? Ты знаешь, что делать.

– Придурок! – заорал Данте. – Я не хочу тебя убивать!

– Думаешь, я этого хочу? – взгляд Вергилия стал презрительным.

Дин с тоской посмотрел на Сэма. Тот все силился улыбнуться, и как же паршиво у него получалось!

– Думаю, тебе плевать, – сказал Данте и отвернулся.

– Зачем ты сюда пришел? – выговорил Вергилий, промолчав почти минуту.

– Чтобы всякая шваль перестала мне про тебя рассказывать! – Данте снова развернулся к брату и замер, напряженный и злой. Вергилий взгляда не отвел. По его лицу не читалось ничего. От молчания сквозь зубы закладывало уши, и Дин совсем уже было собрался ляпнуть “поцелуйтесь наконец”, как вдруг Сэм положил ладонь ему на плечо:

– Ты чувствуешь?

– Что? – беззвучно спросил Дин. Сэм внимательно всмотрелся в него и вдруг медленно, словно спрашивая разрешения, развернул к себе спиной. Прижался.

– Дин, – губы почти касались уха, – послушай меня, Дин, просто послушай, хорошо? Помнишь – джип-убийца? Призрак на шоссе?

– Да... – Данте и Вергилию, к счастью, было не до них – они продолжали напряженно пялиться друг на друга.

– Ты же поверил мне тогда, просто на слово – и все получилось. Помнишь, Дин?

– Что ты пытаешься сказать? – Сэм, наверное, тоже не мог его слышать – но слышал.

– Тут все настолько ненастоящее, – прошептал Сэм еще тише. – Ты чувствуешь? Смотри, – он вытащил у Дина Кольт и вложил в его ладонь, сомкнул собственные пальцы поверх. – Чувствуешь?

Чуткостью Дин не отличался никогда, но тут понял сразу. Рукоять револьвера была твердой, гладкой, отполированной десятками рук прежних владельцев-охотников. Она была настоящей. Руки Сэма были настоящими, тепло его тела.

Все остальное – нет.

Дин ведь помнил, все помнил! Жертвы сами придумывают себе антураж. Надо только подыграть их страху – дальше они сами. Просто показать то, что боятся увидеть...

– Он обманывает нас.

– Да, – Сэм отпустил Кольт, обхватил ладонями его голову, и Дин позволил закрыть себе глаза, надавить на веки подушечками пальцев, оставить только темноту и голос брата.

– Чужого брата убить легче, чем своего, Дин...

– ... Но стоит начать, и ты уже не остановишься.

– Да, – снова сказал Сэм. – Он запер нас внутри собственных голов. Они всегда так делают! Но по-настоящему тут только мы и тварь.

Только ты и тварь. Так говорил отец, когда учил целиться. Только ты, мишень и оружие – рукоять Кольта в руке была надежна как никогда. Проход найдется, говорил Данте, всегда находится. А Дин сказал: “Мы идем домой”. А это значит – все пойдут домой. Как только тварь на их пути сдохнет.

Сэм сильно толкнул его в спину, и Дин пошел вперед. В конце концов, это он умел лучше всего.

Он шел, пока не осознал, что глаза у него открыты, но разницы никакой. Вокруг не было ничего. Нет – тут была тварь.

Дин выстрелил, и темнота сразу же исчезла, как будто он только теперь открыл глаза по-настоящему.

– Ты?! – прогрохотал изумленный голос.

Над ним нависало нечто. Дин проморгался, и нечто обернулось крылатой дрянью высотой с пятиэтажный дом и с тремя огненными провалами вместо глаз.

– Это, что ли, Мундус?

Страха Дин не чувствовал – наверное, слишком устал.

– Ты! – от голоса твари болели уши. – Как?!

– Разговаривать еще с тобой, – Дин оглянулся. – Эй, ребята!

У него за спиной висела елочная игрушка. Обычный такой стеклянный рождественский шар, даже не слишком мрачный, только размером с волейбольный мяч. В изогнутом стекле отражался он сам, Сэм, сидящий у стены, Вергилий и Данте, замершие лицом к лицу...

– Эй! – крикнул Дин снова.

И стекло лопнуло.

I’ll tell you now I’m the one to survive

You’ll never break my fate or break my stride

I’ll have you choke on your own demise

I make the angels scream and the devil cry

Говорю тебе – я буду единственным, кто выживет

Тебе никогда не сломить мою судьбу и не нарушить мои планы

Ты у меня захлебнёшься в собственной крови

Я заставлю ангелов кричать, а дьявола плакать.

Shall Never Surrender

Devil May Cry 4 OST

Дин позвал, когда Сэму начало казаться, что его голова сейчас лопнет, как гнилой орех. Полукровки вели себя подозрительно тихо. Сэм мельком взглянул на них – кажется, Данте шагнул вслед за Дином, но Вергилий его удержал, и теперь они снова любовались друг другом. Не дрались, и на том спасибо – Сэму сейчас не до того.