Мелания (СИ)

- Я не это имел в виду, – легко говорит Йен, но выражение его лица не соответствует словам, он смотрит на Микки слишком напряженно, слишком внимательно, и Микки теряется.

- Эээ, лучше покормить ее, пока она не плачет, – говорит он, отчаянно желая сменить тему. – Все равно большая часть пара уже ушла.

Это даже близко не похоже на правду, но Йен соглашается с ним, выходит вслед за Микки из ванной на кухню, смотрит, как Микки разминает один из бананов, которые принес Йен, не спуская Мэлли с рук ни на минуту, и кормит ее с ложечки. Когда она съедает все, он дает ей немного сока и сажает назад, в кучу подушек и игрушек.

- Папа, – лепечет она, слегка покашливая.

Брови Йена ползут вверх.

- Она говорит со своим медведем, – быстро поясняет Микки. – Ей просто нравится этот звук, она не имеет ни малейшего чертового понятия, что это значит.

Йен смотрит на Мэлли, она сидит нос к носу с мишкой Тэдди, и, кажется, у них очень оживленный разговор.

- А тебя она называет Микки, так, что ли? – спрашивает он.

Микки молчит, размышляя об этом.

- Она никак меня не зовет, если честно, – признается он. – В том смысле, что я всегда рядом, так что ей не нужно меня звать.

- Но ты думаешь, что она будет звать тебя Микки? – настаивает Йен. – Или отец, или как?

- Эээ, – говорит Микки. Ему нечего сказать. Он не знает что сказать. После небольшого молчания, Йен смеется и встает со стула, на котором он сидел.

- Я понял, она будет звать тебя «эээ», хорошо, что ты предупредил, – говорит он, закатывая глаза и влезая в куртку. – Мне надо идти. Позвони мне, если вам еще что-нибудь понадобится, договорились?

Йен хлопает Микки по плечу – такое впечатление, что это его любимый жест в последнее время. Микки ненавидит его, потому что этот жест ничего не значит, но все равно нравится ему, потому что Йен хоть как-то к нему прикасается, и этот маленький жест порождает большую путаницу.

Микки пытается сообразить, как попросить Йена забежать как-нибудь, но не может придумать ни одной чертовой причины, так что просто позволяет ему уйти.

Он сидит еще какое-то время, пытаясь собраться с мыслями, пытаясь игнорировать внезапные сумасшедшие фантазии о том, как они вместе с Йеном растят Мэлли, как будто они какая-то чертова семья. Заботятся о ней вдвоем. Это чертовски тупо и это ранит его сердце.

Он вздыхает, смотрит, как Мэлли играет в своем маленьком гнездышке из подушек, и идет мерить ей температуру.

========== Часть 16 ==========

Работа в «Grab and Save» не слишком напряженная. Большую часть времени Микки сидит на стуле за прилавком, играет с Мэлли и продает сигареты пацанам, у которых стоило бы для начала проверить удостоверение. Когда Мэлли спит в задней комнате, Микки пополняет запасы на полках или пересчитывает товар. Он знает, что большинство людей сочтут такую работу скучной, и, наверное, это так и есть, но с другой стороны, ему нравится предсказуемость этой работы. Стабильность. Ему нравится просыпаться утром и знать, что его ждет – в его прежней жизни все вокруг было абсолютно сумасшедшим от рассвета до заката, и он заслужил небольшую передышку.

Для него эта дерьмовая работа является своеобразным шагом вперед. Он, блядь, практически гордится собой.

Единственное, что изменилось в последнее время у него на работе – это Джули.

Сначала он редко видел ее. Конечно, она присутствовала в его первый рабочий день, но поскольку Микки довольно быстро во всем разобрался, Джули оставила его одного, как только убедилась, что он умеет работать за кассой, пользоваться этикет-пистолетом и красиво расставлять банки на полках.

Магазинчик не настолько велик, чтобы там нашлась работа больше чем для одного продавца, и они с Джулией работают посменно. Микки открывает магазин по утрам, проводит там большую часть дня и встречается с Джулией только когда она приходит, чтобы сменить его вечером.

По выходным в магазине работает девочка-подросток, которая постоянно выдувает пузыри из жвачки и косячит при подсчете товара, но Микки видит ее редко, у них нет общих смен.

И это, блядь, было их привычным укладом, и какое-то время все было отлично. Микки любит работать один – только он, Мэлли и изредка забегающие в магазин покупатели. Он отлично справляется.

И вот, все чаще и чаще, так что Микки даже не сразу это замечает, – Джули начинает приходить в магазин в его смены.

Сейчас это чертовски очевидно. Она обожает Мэлли. Все, что она делает, когда приходит, это сидит на полу за прилавком и играет с Мэлли в куклы и мишки, помогает кормить ее, разговаривает с ней глупым детским голоском. Микки не может винить ее за это – Мэлли чудеснейшее существо на планете – но, тем не менее это странно. Не то чтобы ему не нравится Джули, но она слишком уж, блядь, приветлива. Он не привык к такому. Особенно с тех пор, как ему кажется, что присутствие Мэлли усиливает ее приветливость до немыслимого уровня, что ведет к перебору в хохотушках и повизгиваниях.

Он как-то спрашивает Джули, есть ли у нее дети. Из разговоров с ней он сделал заключение, что Джули просто боготворит Линду, и поскольку у той трое мальчишек, то и у Джули тоже должны быть ребятишки. Но она отрицательно качает головой, улыбаясь.

- Я работаю над этим, – говорит она, ероша Мэлли волосы. – Думаю, что для начала мне нужен парень!

Микки считает, что это спорный вопрос, но оставляет свои мысли при себе.

***

Вопрос о необходимости парня снова поднимается как-то вечером. Они с Мэнди тусуются у нее в квартире, едят ужин, сидя в гостиной на полу, и Мэнди то и дело поглядывает на него. Это бесит. Каждый раз, когда он переводит взгляд с Мэлли на Мэнди, та быстро отводит глаза, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит, как будто она не пялится на него большую часть тех двух часов, что они у нее, с таким видом, словно у нее болит живот.

Наконец, когда они закончили ужинать и смотрят, как Мэлли жует ухо своего мишки Тэдди, она не выдерживает.

- Слушай, у нас на работе новый парень, – говорит она своим я-слишком-сильно-стараюсь-звучать-как-обычно голосом, что только усиливает подозрения Микки.

- Правда? – спрашивает он осторожно.

- Да, – продолжает она, перебирая игрушки Мэлли и не глядя ему в глаза. – Кори. Он симпатичный. Блондин. Такой, слегка резковатый. У него на плече здоровенное тату в виде ружья. Я попробовала подкатить к нему, но он не отреагировал.

- Ок, – говорит Микки, окончательно сбитый с толку.

- Ок, – передразнивает она, закатывая глаза. – Короче, я подумала, может, вас познакомить?

У Микки глаза лезут на лоб, а челюсть отпадает так, что он думает, что на ней будет синяк от удара о землю. Так вот она о чем?

- Пошла ты на хуй! – реагирует он немедленно. Ебаный пиздец, Микки теряется в догадках, что такого он сделал в прошлой жизни, что ему послали такую мерзкую сестру, по-видимому, это нечто отвратительное и ужасное.

- Да ладно тебе, Микки, – говорит она, придвигаясь, чтобы положить руки ему на колени, как будто, она, блядь, умоляет его, и наконец-то встретившись с ним глазами. – Это чертовски скучно, наблюдать, как ты зря растрачиваешь свою жизнь. Все, что ты делаешь – это присматриваешь за Мэлли и неуклюже страдаешь по Йену. Тебе нужен новый парень. Кори симпатичный, он может стать хорошим бойфрендом, но он не настолько милый, чтобы тебе было с ним скучно, и я думаю, вы подойдете друг другу.

- Мэнди, – произносит он, не зная, как объяснить, чтобы она поняла. – Я не нуждаюсь в том, чтобы моя чертова сестра искала мне бойфренда. Если бы я захотел, я бы, блядь, сам его нашел, ясно?

Она молчит какое-то время, просто смотрит на него, на его упрямо выдвинутую челюсть.

- Ладно, – говорит она наконец, убирает руки с колен и садится рядом с ним. – По крайней, мере, найди кого-нибудь для траха. Воздержание – это, блядь, жалкое зрелище. Могу я сводить тебя в гей-бар? Йену нравится один на Северной улице, он говорит, там полно доступных парней.