Не имея звезды (СИ)

— А как насчет... — Миллер смешно заиграл бровями, чем взывал у своей невесты приступ закатывания глаз.

Ланс только отмахнулся и принялся неспешно поглощать овсянку. Близняшки в это время стреляли глазками куда-то в сторону двух американцев, которые имели несчастье понравиться леди. Несчастье, потому как леди не собирались ограничивать себя только этими ухажерами, да и вообще Инна и Жанна весьма любили развлекаться, и горе тем, кто станет для них развлечением.

— Ладно, — Ланс положил ложку на стол. — Пойду строить из себя паиньку.

С этими словами Проныра закинул сумку на плечо и уныло поплелся к лестницам, зевая на каждом шагу. Иностранцы снова переглянулись.

— По слухам, — завел шарманку Миллер, игнорируя прищур Анастасии. — В прошлом году ему зимой было лучше.

— И откуда пошли эти слухи.

— Да так, — пожал плечами Давид и уткнулся в тарелку.

— Может ему каждый год становится хуже? — судя по интонациям Крама, вопрос был скорее риторическим. — Впрочем, неважно, когда мы сегодня сва...

Виктору так и не удалось договорить, так как на него вновь зашипели — правда теперь только четверо.

Проныра остановился около дверей кабинета ЗоТИ и примостился на уже приставленную к стене скамью. Грюм, иногда, был вполне адекватным «парнем» и сочувствуя хандре Ланса, не стал отодвигать скамью, как это делали все другие профессора.

Герберт, положил сумку на подлокотник, принял горизонтальное положение, использовав получившуюся конструкцию в качестве подушки. Вскоре коридор сотрясали сразу два посторонних звука — храп Роджера и сопение Ланса.

Герберт стоял на маленькой площади, мощенной булыжником. В руках у него была гитара, а на ногах кеды без носков. Пальцы весело бежали по струнам Малышки, из глотки вырывалась неизвестная юноше песня на Португальском языке. Закатанные рукава рубашки щекотали локоть, а из под надвинутой на глаза шляпы сверкали два голубых огонька. Юноша неотрывно смотрел на танцующую леди. Она казалась ему знакомой, но двигалась так быстро, что сложно было разглядеть лицо.

В воздух взметались черные волосы, смуглокожие руки будто ласкали теплый ветер, стройные ножки отплясывали забойный ритм, и порой Проныра мог разглядеть отблеск глубоких, карих глаз. Ритм все ускорялся, движения становились плавнее, но одновременно с этим резче и эротичнее.

Пальцы бежали по струнам, песня сотрясала воздух, раздавались мерные хлопки, отбивающие ритм, гогот пританцовывающих детей и смех танцующих девушек, но Ланс следил только за одной. Ему становилось жарко, впервые Гебу было жарко...

— Подъем рядовой! — гаркнули над ухом.

Ланс, от неожиданности, скатился со скамьи, а потом вытянулся по струнке. У него рядом с ухом в воздухе так же вытянулся и Роджер, козырнувший кончиком хвоста. Послышался добрый смех гриффиндорцев и злорадный — со стороны слизеринцев.

С просони Геб не сразу понял, что на него волком смотрит профессор Грюм, чей искуссвтеный глаз сейчас бешено вращался в глазнице.

— Спать надо ночью, мистер Ланс! — гаркнул он.

— Утверждение относительное, сэр, — зевнул юноша, прикрывая рот кулаком.

— Непонял... Хамить мне вздумал?!

— Никак нет, сэр! Просто если у нас сейчас день, то где-нибудь на другой половине планеты — ночь. Следовательно — утверждение относительно.

Грюм окинул юношу презрительным взглядом, а потом разве что не сплюнул:

— Умник, так тебя эдак. А ну давай на плац, тьфу — на эшафот... да мать моя женщина! На помост шуруй!

Проныра пожал плечами и поплелся в открытые двери. В окно пробивался тусклый свет солнце, укрытого плотными, тяжелыми облаками. И если бы не наличие мутного, желтого диска, который не сразу и разглядишь, то Проныра бы решил что солнце и вовсе — собрало манатки и умотало на курорт. Например, на Гавайи, где круглый год лето, или на Тенерифе, где застыла вечная весна.

Оставив сумку на столе и попросив Роджера охранять ей, Геб двинулся к помосту. Грюс все рвался восстановить в школе «Дуэльный клуб», но после инцидента с Локхартом и фиаско его творения, в подобные идеи Попечительский совет, выделявший бюджетные средства на клубную деятельность — не верил. Дамблдор конечно предлагал оплатить все из своего кармана, но это было не «по уставу», так что отставной Аврор не соглашался.

Что, впрочем, не мешало профессору ЗоТИ устраивать небольшие дуэли раз в неделю, а иногда чаще. Обычно он вызывал отстающих учеников, что бы все видели, как плохо быть «фиговым» магом, или преуспевающих, дабы продемонстрировать как круто быть «офигенным» магом. Ланса не вызывали никогда, да и сам он желанием не горел. Подраться с достойным противником, ну или на худой конец, с превосходящим числом, это действительно занимательно и неплохо горячит стылую кровь. Но вот махаться с однокурсниками дело довольно скучное, да чего там, в школе найдется всего пара человек, с которыми не грех потягаться в дуэльном мастерстве. Это, конечно же — Седрик Диггори, Антуан Пери (ворон семикурсник) и Говард Шор — студент последнего курса слизерина. Вот эти трое были на уровне Чемпионов.

— Итак, с кем же мне тебя поставить, — задумался профессор, сверял всех и каждого своим всевидящим оком.

По мнению Ланса, оку, для атмосферы, не хватало только огненного «покрова», а так же вертикального черного зрачка.

— Кого хотите, — пожал плечами Ланс.

— Что, и со мной смахнешься?

Проныру передернуло.

— Предпочту тактику отступления.

— Тогда стой и молчи, — отрезал вояка.

Ланс выполнил указ — он стоял и молчал. И если бы за это действие давали баллы, Проныра бы получил всю сотню, за безупречное «стояние и молчание». Не то чтобы Геб боялся Грюма, но в зимнее время Проныра ему не соперник. Вот летом... но сейчас же не лето.

— Поттер, я бы предложил взять тебе реванш за первое испытание, но вижу тебя больше интересует фотография Ловца сборной Рэйвенкло.

Лохматый, залившись краской, мигом закрыл учебник и тайком вытянул из него черно-белую фотку. Всем своим не очень воинственным видом Очкарик пытался доказать, что он готов к схватке, но Грюм уже смотрел в другую сторону. В сторону слизеринцев.

— Кто-нибудь из вас хочет подняться на помост? — спросил препод.

Абсолютно все обладатели змеиного герба подняли руки.

— Вы бы так на контрольных отвечали, — пробурчал Грюм. — Впрочем... Драко Малфой.

Слабозадый поднимался с места под всеобщие (слизеринские) одобряющие высказывания, пожелания и хлопки по спине. Малфой шел к помосту с таким видом, будто Ланс уже повержен, да и вообще Драко только что был избран президентом целой планеты. Проныра всегда удивлялся — как можно быть настолько чванливым и надутым.

В то время, пока индюк в мантии поднимался на помост, Грюм поймал взгляд Геба и подмигнул ему. Проныра быстренько смекнул, что злопамятный препод не забыл оскорбления Малфоя. Видно профессор был согласен с тем, что каждый сам должен был разбираться со своими проблемами и это было своеобразное извинение за того хорька. Ланс надвинул шляпу на глаза и незаметно кивнул. Этого Драко не забудет никогда.

— Постоянная бдительность! — рявкнул профессор ЗоТИ, заставляя всех и каждого подпрыгнуть на месте. — На счет три — любые заклятья кроме Непростительных. Дуэль до третей крови.

— Один!

Малфой принял классическую низкую фехтовальную стойку. Будь у него в руке шпага, Ланс бы забеспокоился о сохранности своей глотки, ведь именно туда был бы устремлен первый, самый быстрый выпад.

— Два!

Было видно, что Драко собирается атаковать сразу чем-то убойным, но Геб даже не думал доставать палочку. Он стоял, засунув руки в карманы брюк и лишь слегка покачивался на каблуках туфель.

— Три!

— Aqualis! — выкрикнул Малфой.

Ланс даже поморщился, он то привык что на тренировках с Крамом, и, упаси боже — Миллером (поляк был сущим дьяволом, когда дело доходило до «раз на раз». За прошедшие полгода Ланс так ни разу его и не одолел. Как, собственно, и Крам. В руках Давида самые безобидные заклинания, комбинируясь в немыслимых связках, становились настоящими адскими клинками, от которых не было спасения) они пользовались исключительно невербальными чарами, и лишь иногда добавляли вербальную составляющую.