Свежий ветер (СИ)

- Умно, лейтенант.

Вдохнув, я вновь почувствовал в воздухе пряную ваниль. Я открыл рот, однако не смог придумать, что сказать ей в ответ – она лишила меня дара речи. К счастью, в этот момент, спасая меня от позора, ожило устройство внутренней связи.

- Расчетное время прибытия – пять минут, коммандер, - сообщил Джокер. – Как будешь готова, поднимись сюда – могут возникнуть проблемы с разрешением на посадку.

- Что ж, мне пора, - заметила Шепард, взлохмачивая волосы рукой.

- Мне собираться? – спросил я, уже ожидая положительного ответа, так как прежде она всегда брала меня с собой.

- Нет, в этот раз останешься на корабле, - ответила Джена, - я возьму Гарруса и Рекса – полагаю, в случае необходимости кроган поможет мне проложить путь через порт.

С озорным огоньком в глазах она посмотрела на меня, а где-то позади хохотнул Рекс.

Глядя ей вслед, я старался побороть разочарование. Наше предыдущее задание оказалось совсем простым – небольшая высадка по пути на Новерию, однако мы воспользовались возможностью и отработали несколько стратегий, основанных на ее способности прорываться сквозь любую оборону и моем умении защищать ее и при необходимости оказывать помощь. Направленный барьер и небольшое деформационное поле позволяли Джене, не получив ни царапины, в считанные секунды преодолеть половину пути и выполнить свою работу. Да, мне еще было чему поучиться («Может быть, все-таки окажешь мне эту гребаную огневую поддержку, а, лейтенант?»), но, черт побери, я никогда прежде не получал такого удовольствия от боя. Я с нетерпением ждал, когда снова выйду на задание, однако понимал, что кроме меня в команде есть и другие люди.

- Это не последняя битва, Аленко, - пророкотал Рекс, и, обернувшись, я встретил изучающий взгляд большого красного глаза.

- Знаю, - ответил я, пожав плечами, словно меня это не сильно заботило, - просто я…

- Ты хочешь быть рядом со своим командиром, - закончил он за меня, хрустнув костяшками пальцев. – Подобное желание похвально, однако в этом нет необходимости. Шепард – свирепый воин, даже несмотря на то, что она крошечная человеческая женщина.

С этим кроган вышел, оставив меня гадать, с какой стати, черт возьми, он решил мне об этом сказать. Мне нечасто доводилось видеть коммандера, разговаривающей с кем-то из команды на корабле, но она должна была где-то проводить свое время, не занятое беседами со мной, а Рексу определенно было что рассказать о своих боевых операциях.

Я все это прекрасно понимал, но почему тогда внутри зародилось это чувство неуверенности? Вернувшись к своему рабочему месту, я вывел на дисплей жизненные показатели группы высадки и переключил это окошко на другой экран, чтобы иметь возможность работать. И все же постоянно ловил себя на том, что поглядываю на ее показатели чаще, чем следовало, особенно, учитывая, что она, пожалуй, являлась самой сильной «крошечной человеческой женщиной» в галактике.

Я тяжело вздохнул, понимая, что меня ожидают долгие несколько часов.

************

Дебрифинг оказался очень кратким – Шепард не хотела ни заставлять ждать Совет, ни держать Лиару в полном людей помещении после того, что случилось с матриархом Бенезией.

«Миссия была успешной, - сказала Джена, - даже несмотря на то, что таковой не ощущается».

Судя по всему, им пришлось несладко. Стоило Шепард заменить Рекса на Лиару перед тем, как покинуть порт, я понял, что что-то не так. Когда же от вернувшегося на борт крогана мне стало известно о том, что они выяснили, ожидание их возвращения на «Нормандию» превратилось в трудную задачу. Мне пришлось и вовсе закрыть окно с жизненными показателями отряда, чтобы сделать хоть что-то.

Я полагал, что в этот самый момент они беседовали. На выходе из конференц-зала Лиара бросила Шепард долгий, полный отчаяния взгляд, и я понятия не имел, что это означало. Они часто разговаривали – о протеанах, гетах, о Бенезии и культуре азари – обо всем, о чем только Джена спрашивала. Мне же было известно лишь то, что говорила мне сама Шепард, потому что Лиара большую часть времени проводила в кабинете позади медотсека. Иногда я видел, как Джена заходила туда, а спустя час появлялась с задумчиво нахмуренными бровями. Порой она ловила на себе мой взгляд и делилась очередной порцией невероятной информации, а иной раз просто проходила мимо, направляясь в свою каюту или на мостик.

В такие моменты я чувствовал себя странно: я знал, что она не обязана интересоваться моими мыслями, однако мне нравилось, когда Шепард все же находила время на то, чтобы поговорить со мной. Я заметил, что это стало происходить все чаще и чаще – это открытие вызывало во мне такое же волнение, какое я испытал в ту ночь в посольствах. Казалось, она начала расслабляться, привыкать к команде и своему месту во главе фрегата. Мне нравилось, как мы находили предлоги для бесед; иногда это происходило случайно, как тогда, когда я нашел ее в укромном уголке корабля. Джена втянула меня в разговор о том, о чем мне не хотелось даже думать, однако она сумела сделать так, что случившееся со мной стало выглядеть совершенно нормальным, словно в этом не было ничего особенного. Как не было ничего особенного в том, что я с нетерпением ожидал окончания миссии, чтобы дать ей повод поделиться со мной ее мыслями относительно всего этого. Я получал удовольствие от бесед с ней.

Поэтому когда Эшли остановилась на полуслове, чтобы поприветствовать коммандера, и, обернувшись и встретившись с ней взглядом, я почувствовал, как тепло разливается внутри, я сказал себе, что в этом нет ничего особенного. Я старался не представлять ее в транспортном отсеке, прогибающейся назад, чтобы сделать переворот, не вспоминать обнажившийся на мгновение живот.

Я полировал заплату на своей броне, а Эшли корпела над какими-то улучшениями для своего дробовика, но стоило только появиться Шепард – с мокрыми волосами и раскрасневшейся, только что вымытой кожей – оба занятия оказались забытыми.

- Ненавижу эту гребаную планету, - раздраженно бросила она. – Нет, правда, на этой каменной глыбе мне повстречалась всего пара человек, которые не были полными придурками – и это единственная причина, по которой я не приказала Джокеру взорвать всю станцию с орбиты.

- Я смотрю, вы хорошо провели время, - сладко протянула Эшли, заставив Джену закатить глаза и тяжело вздохнуть.

- Вся миссия едва окупилась – мы с превеликим трудом получили необходимые координаты ретранслятора, а каждый час, проведенный в порту Ханшан, казался пыткой. Снаружи было ничуть не лучше – чертов буран практически не давал возможности работать. Вы только взгляните! – с этими словами Шепард вытащила из сумки два пистолета и положила их на скамью: повреждения, вызванные морозом, были очевидны, а дуло одного из них к тому же оказалось погнуто. Следующей она достала штурмовую винтовку Гарруса.

– Мало того, что я не могла никого пристрелить на станции, так еще и на Вершине 15 мою пушку постоянно заедало: пришлось вручную разбираться с кроганом, - продолжала Джена, демонстрируя вмятину на прикладе винтовки и качая головой, а затем тихо добавила: - Ну, по крайней мере, попрактиковалась.

Взяв оружие и повертев его в руках, Эшли критически оглядела винтовку, оценивая ущерб, а затем сказала:

- Все это можно исправить, коммандер. Нужна помощь?

- Вообще-то, да. Гаррус все еще оплакивает повреждения, которые мы нанесли Мако, так что…

- Ты хотела сказать, повреждения, которые ты нанесла! – донесся до нас голос турианца с другой стороны отсека, где он чинил что-то, лежа под упомянутой машиной.

- Заткнись, Вакариан. Что-то я не припомню, чтобы ты жаловался, когда я спасала твою задницу! – обернувшись назад, крикнула Джена.

Его ответа я не расслышал, но когда Шепард, качая головой, снова повернулась к нам, на ее лице появилась слабая улыбка, из чего я сделал вывод, что он как минимум был дружелюбным. Эти двое походили друг на друга больше, чем сами осознавали – каждый раз, когда я заставал их беседующими, они обсуждали оружие, делились историями и хвастались невероятными достижениями в стрельбе. Думаю, ей и в самом деле нравилось общаться с ним. Он же, в свою очередь, восхищался ею – в этом я его прекрасно понимал – и был благодарен за возможность продемонстрировать, на что он на самом деле способен.