New born (СИ)

Рожа Хадчинсона, и без того покрасневшая от возлияний, багровеет еще больше. Он открывает, было, рот, чтобы выдать очередную гадость, когда его останавливает властный голос, прозвучавший с противоположного конца стойки.

- Ша, хватит. Завали хлебало, Хатч.

Все дружно оборачиваются в ту сторону, и атмосфера мигом теряет прежний накал. Даг Оушен тут непререкаемый авторитет, никто не смеет ему перечить, да и чревато – рост у Оушена под два метра, мускулатура отменная, плюс пять лет службы в морской пехоте за плечами. Нынче он подпирает стойку, вперившись в Хадчинсона тяжелым взглядом, под которым тот словно бы сдувается, становясь меньше ростом, бормочет, пытаясь, впрочем, сохранить независимый вид.

- Да я чё? Я ничё, просто хотел поболтать с новичком. Айда, парни, че-та я тута заскучал.

Хадчинсон удаляется вразвалку вместе с дружками, а Джон салютует своему бригадиру кружкой.

***

- Все, я сдаюсь! – Алекс зарывается пальцами в свои густые, темные, слегка вьющиеся волосы, стискивает их в горсти, натягивая кожу на лбу и висках, изображает на лице страдальческую гримасу, - Никогда не пойму, какой в этом во всем смысл! Дурацкие уравнения!

- Ты слишком торопишь события, - Бен вздыхает, садится рядом, придвигая поближе учебник, - Что, все твои одноклассники так здорово успевают по математике?

- Да ну, о чем ты, пап? Большая часть смыслит в этом еще хуже, чем я.

- Вот видишь. Ты много пропустила, а теперь наверстываешь, и все равно соображаешь лучше многих. Выше нос. Давай глянем, что у нас там.

Спустя полчаса, он оставляет Алекс наедине со столбиком цифр в тетради задумчиво грызть карандаш, оборачивается в дверях, прежде чем выйти из комнаты, любуется её нежным профилем на фоне светло-серой с розовыми цветами шторы. Вспоминает запёкшуюся кровь на правом виске, слипшиеся локоны волос, по-детски обиженное выражение лица, вспоминает, как переворачивал её на спину, закрывал остекленевшие глаза… Он готов был отдать что угодно, лишь бы вновь увидеть её живой и улыбающейся. И он отдаст все, что потребуется.

Она не помнит. Ей сейчас пятнадцать, а не семнадцать, она как раз была в этом возрасте, когда у них начали портиться отношения, а к тому моменту, когда она влюбилась в Карла, почти непрекращающийся конфликт между ними достиг своего пика. Дочь - подросток – это ходячая катастрофа. Нужно учитывать множество факторов, занимаясь её воспитанием, а он продолжал обращаться с ней как с ребенком, и ничем хорошим это не закончилось. Сейчас у нее впервые в жизни появилась возможность ходить в школу и общаться с ровесниками, она выглядит оживленной и переполненной новыми яркими впечатлениями, по большей части, хотя негатива тоже хватает с лихвой. Иногда ей снятся кошмары, несколько раз Бен слышал, как она всхлипывает и стонет во сне. Наутро она никогда не помнит, что именно ей снилось. Ну и хорошо, что не помнит.

Отчего-то сегодня Бену невыносимо сидеть в четырех стенах, и он решает прогуляться до ближайшей продуктовой лавки, купить кое-что к ужину, по мелочи. Хозяйка, миссис Крамар, наверняка еще торчит за прилавком, заняться ей все равно больше нечем – муж умер год назад, а дети разъехались кто куда. Снаружи промозгло и сыро; стремительно сгущаются сумерки, и лес, кажется, подступает ближе к их дому, угрожающе ощетинясь ветвями деревьев и зарослями кустарника. Конец лета, а, такое ощущение, что уже середина осени. Проведя большую часть жизни в тропических широтах, Бен постоянно мерзнет с непривычки, кутается в свитера и шарфы, а Джону, кажется, все нипочем, и даже Алекс гораздо легче переносит здешний климат, хотя она родилась и выросла на Острове. Пустынная улочка тянется вверх по склону, гравий уютно шелестит под ногами, а уличные фонари зажигаются один за другим. Ясное звездное небо широким ковшом раскинулось над головой, суля на завтра хорошую погоду. Завтра суббота, Джон, вроде как, собрался поутру на рыбалку, звал их с Алекс с собой. Не мешало бы проветриться, кстати.

Троица выныривает из переулка слева бесшумно и совершенно неожиданно, мгновенно выводя Бена из меланхолично-задумчивого состояния, и тут же перегораживает ему дорогу. Он щурится, без интереса рассматривая их в свете ближайшего фонаря – обычные работяги, они все кажутся ему на одно лицо.

- О! Какая встреча! – восклицает тот, что стоит чуть спереди, коренастый рыжий детина со сломанным носом, пьяно отрыгнув, смеется так радостно, как будто получил нежданный подарок, - Вы гляньте, ребята, кто у нас тут!

- Извините, но я вас не знаю, - произносит Бен безо всякого выражения, смутно догадываясь, что этим парням все равно, что он им скажет.

- Плохо, ай, как плохо! – рыжий укоризненно качает головой, цокает языком, - У нас слишком маленький город, нужно знакомиться с соседями. Ну что, - детина игриво подмигивает, - Отойдем, познакомимся поближе?

Бен не успевает ни шевельнуться, ни крикнуть, как его подхватывают под руки и тащат куда-то в темноту переулка. Он теряет ориентир уже буквально через минуту, а спустя еще минуты две, его отпускают, толкнув к дощатому забору, что огораживает нечто похожее на заброшенную стройку. Лица троицы теряются в полумраке, фигуры проступают смутными очертаниями в свете ближайшего фонаря, что виднеется метрах в пяти от места действия.

- Меня зовут Бенджамин Лайнус, - произносит Бен, по-прежнему без выражения, - Я переехал сюда с семьей месяц назад.

- Ты чего это? – рыжий делает шаг вперед, приблизившись вплотную и обдав резким запахом перегара, в его тоне искреннее недоумение, заставившее Бена едва заметно улыбнуться.

- Ну, вы же хотели познакомиться.

- Издеваешься?! Я знаю, как тебя зовут, педрила ты мелкий. Мы тут с твоим дружком вежливо и культурно пообщались, хотели узнать о тебе побольше, что в тебе такого особенного. А он нам нахамил, представляешь?

Бен лишь пожимает плечами. Все бесполезно – любые его слова вызовут лишь агрессию. Так отчего бы не ускорить процесс, финал, так, или иначе, будет одинаковым.

- Я так понимаю - вы решили выяснить опытным путем, что во мне такого особенного. Удивительно. Не думал, что в этом маленьком городке так много гомосексуалов.

Удар по лицу и не удар вовсе – больше похоже на пощечину. Бен отлетает к забору, приложившись левой скулой и виском о шероховатую поверхность, удерживается на ногах, опираясь ладонями о доски. Всегда одно и то же, так банально, ей-Богу. Банально и предсказуемо. Он бы справился с ситуацией. Там, в полуметре от его ноги камень с острыми краями. Скорчиться, будто бы от страха, начать умолять, упасть на колени, незаметно подобрав его с земли, а когда рыжий приблизится, склонившись, чтобы ухватить его за шиворот, ударить точно в висок, потом вынуть из потертых кожаных ножен на его поясе охотничий нож, пока он будет заваливаться лицом вниз. Второй из троицы, что чуть повыше ростом и поуже в плечах, по всей видимости, соображает туго, ему понадобится секунды две, чтобы осознать происходящее и кинуться на выручку приятелю. Вонзить нож в живот – снизу вверх, повернуть лезвие в ране по часовой стрелке. Третий, молодой еще совсем парень, наверняка не станет рисковать – повернется и кинется наутек. Перехватить нож за лезвие, метнуть ему в спину. Нож - не самое любимое его оружие, и владеет он им не так хорошо, как Джон, но с такого расстояния промахнуться сложно. Здесь ни случайных прохожих, ни видеокамер, вокруг густой лес на многие мили, где можно без особого труда спрятать трупы. «Прерии надежно скрывают своих мертвецов» - дурацкая фраза из какого-то старого вестерна вдруг всплывает в голове. Но беда в том, что теперь он не может отнимать чужие жизни, даже ради защиты собственной. Таково было одно из условий Джейкоба. А еще он не может лгать. Ни слова лжи – ни намеренно, ни случайно, ни ради выгоды, ни ради бескорыстной благой цели. Иначе они никогда не поселились бы в этой несусветной глуши под своими собственными именами, предварительно исколесив пол-страны, чтобы сбить с толку шпионов Уитмора. Так что теперь этот спектакль будет разворачиваться по иному сценарию – сперва рыжий ударит его в живот, заставив скорчиться и упасть на колени, пнет под ребра, потом вздернет на ноги, еще пару раз врежет по лицу. Он начнет подзуживать своих дружков, заставив принять участие в действе, вид крови распалит их еще больше, напрочь отключив затуманенные алкоголем крошечные мозги, и, в итоге, они, конечно же, перестараются. А когда они перестараются, то отступать будет уже поздно - страх ответственности заставит их захотеть спрятать концы в воду. Наверняка они перережут ему горло, а «прерии надежно скрывают своих мертвецов». Джейкоб что-то говорил про цену. Может быть, это и есть цена.