Необявленная война (СИ)

Драко захватил книгу по древним рунам из дома, но не собирался переводить этот злосчастный текст в собственной спальне. Кроме того, он не исключал возможности, что одной книги может не хватить, вдруг есть и более ранние издания. Малфой с облегчением отметил, что в кои-то веки заучки-Грейнджер в библиотеке не наблюдалось.

Оказалось, что это весьма утомительное занятие — читать руны. И трудоемкое. Но Драко цеплялся за призрачный шанс как за соломинку.

Любому из нас хочется верить в то, что есть на свете человек, которого захочется впустить не только в свою постель, но и в свою жизнь. Поэтому Малфою и нравилось думать, что от любви до ненависти — один шаг. И этот шаг далеко не односторонний. Две крайние противоположности, но такие одинаково сильные эмоции, по сути.

В любом случае, неудивительно, что — будь то голос, запах, способность угадывать желание другого, красота души или что-либо иное — способны вызывать потребность быть рядом и с трепетом оберегать то, что заставляет чувствовать друг друга близкими людьми. А ведь именно с таким человеком хочется делить всё остальное. И если для одних людей все начиналось с романтики и переходило в страсть, то для такого человека, как Малфой, всё начиналось только со страсти. И «знак» этой страсти не столь важен. Драко всегда считал, что девушек влечет к тем, кого они любят, а парни учатся любить тех, к кому их влечет.

Поэтому он и торчал в библиотеке уже не один час.

Как избавиться от дара, его предки поняли почти сразу. Даже раньше, чем узнали о наложенном на него проклятии. После смерти виновника всех бед — Арахниуса Малфоя — это выяснилось очень быстро. И, естественно, распространилось с потрясающей скоростью. А о том, что отказ от заколдованной крови может быть опасен для жизни, стало известно только со временем. И фраза «любить до смерти» обрела для Малфоев буквальный смысл. Иногда волшебники просто сходили с ума, также как и один из далеких предков его матери, поэтому далеко не каждый из рода Малфоев шел на это. То ли из эгоизма, то ли из страха.

Но чем больше Драко углублялся в перевод, тем яснее понимал, что ничего нового не находит. Всё те же слова, что столько веков передавались из поколения в поколение. И синонимы не меняли смысл написанного. Это не было инструкцией, состоящей из трех пунктов, это не было рецептом от «недуга», заставляющего род уменьшаться и уменьшаться, не считая болезней, войн и просто трагических случайностей. Избежать этого не удавалось еще ни одному поколению. В пергаменте было лишь одно отличие от предания: наказавшая Малфоев волшебница называла заколдованную кровь не даром, а ядом.

Всё остальное тоже было вполне очевидным. Руна «шанс» не имела другого значения, и следующие две, обозначающие «не поддающийся влиянию», не вызывали вообще никаких сомнений. Но именно эти два знака грели сердце Драко и давали надежду. Поэтому он вместе с последним символом, столь важным для него, записал их на отдельном листке. Завершающий послание знак был весьма сложный и очень похожий с остальными, поэтому Малфой решил отложить расшифровку на другой раз.

Драко все смотрел на изображение, вглядываясь в линии и черточки, будто надеялся, что сможет изменить его. Он так увлеченно рассматривал листок, что не заметил подошедшую со спины Гермиону.

— Тебе помочь? — поинтересовалась она. — Странно видеть тебя в таком месте.

Малфой быстро сложил пергамент вдвое.

— Почему? — ехидно спросил он. — Разве я произвожу впечатление человека, не способного ничем интересоваться? Грейнджер, я знаю, что опасно лишать некоторых их заблуждений, но истина, о которой не подозреваешь, опасна вдвойне.

— Но я никогда тебя здесь не видела в свободное для студентов время, — ответила на его нападки Гермиона. — Уж точно не за чтением, — поправилась она.

— Так у меня и дома потрясающая библиотека.

— Ты поэтому отлучался домой? — Гермиона присела рядом. — Но тогда почему ты здесь?

— Грейнджер, покажется весьма подозрительным, если нас увидят мило болтающими за книгой. Тебе так не кажется? — похоже, эта фраза между ними становилась самой популярной.

— А тебе все еще важно, что о тебе думают другие? Мне — нет, если это не люди, чьим мнением я дорожу. Дай сюда, — и Гермиона неожиданно выхватила листок.

Драко даже не успел вовремя отреагировать.

— Отдай немедленно! — резко произнес он.

— Я просто посмотрю, я его не съем. Это что, очень личное? — и она протянула пергамент обратно.

— Нет. Можешь взглянуть, мне не жалко, — мысленно Драко решил, что в этом жесте есть что-то символическое.

Гермиона разогнула листок и удивленно спросила:

— Руны? Не знала, что тебе это интересно.

— Зато интересно тебе, не так ли?

— Да, и это давно не секрет. Хочешь узнать, что они значат?

— Я бы не отказался, — сказал Драко, пытаясь изобразить привычное безразличие.

— Верхние два: «не поддающийся воздействию» или «влиянию», вообще смыслов много, но суть одна. А нижний символ я тебе и без книги переведу. Кто, как не я, слишком хорошо знаком с ним.

— Ты специально меня дразнишь или умничаешь? — спросил с некоторой издевкой Малфой.

— Если верить учебникам, то это значит «чистая кровь», — Грейнджер бросила взгляд на его книгу. — Поверь, в твоей написано то же самое.

— Ты точно уверена, что нет иного значения?

— Это весьма захватывающе, — будто не расслышав вопрос, произнесла Гермиона, — в рунах всё не так просто. Как, например, в верхней строке. Второй знак меняет значение первого, поэтому должен писаться сразу за ним. Вообще, в рунах очень важны сочетания.

— Про это я сам знаю, всезнайка! Но нижний знак — это последний символ.

— Может, ты просто покажешь мне весь текст целиком? Хотя «чистая кровь», как мне кажется, значит только одно.