Север помнит (СИ)

- Светозарный, - ответила Мелисандра. Она мельком взглянула на Длинный Коготь, который все еще слабо мерцал, но уже начал превращаться в обычную сталь. – Этот меч послужил вам, но у Азора Ахаи должно быть оружие Азора Ахаи.

- И где же он? У Станниса?

- Нет, - сказала Мелисандра, неотрывно глядя ему в глаза. Она подняла изящную руку, коснулась рубина, что мерцал у нее на шее, и тот внезапно потемнел, как будто жрица погасила его огонь. – Станнис хорошо сражался за дело Владыки, но теперь с ним покончено. С этого момента я служу только вам, мой король.

Джон отвернулся.

- Я не король.

- Вы король. – Он почувствовал тепло Мелисандры за спиной и холод собственного тела. – Вы сын Рейегара Таргариена.

- Нет. Моим отцом был Эддард Старк, и не важно, от чьего семени я произошел. – Он снова повернулся к ней, чувствуя, как в нем разгорается ярость. – Вы все это время знали?

- Нет, ваше величество. В этом я заблуждалась.

- Вы во всем заблуждались.

- Как я сказала, это потому, что мои убеждения были ложны. Огни не лгут. Я просила их показать мне Азора Ахаи, а они показывали лишь… снег. – Она улыбнулась. – Только этой ночью я увидела, как пробудился дракон.

«Я тоже видел дракона», - подумал Джон, вспомнив отражение в лезвии меча. Но он был Старком, Старком. Его дом – Винтерфелл, его братья – Робб, Бран и Рикон, его сестры – Арья и Санса. А лорд Эддард… почему ты не сказал мне? Почему ты не сказал хотя бы леди Кейтилин? Тогда она знала бы, что ты не опозорил ее. Джон был слишком ошеломлен, чтобы обдумать все в подробностях, но он понимал, что если бы Роберт Баратеон хотя бы заподозрил, что у Рейегара остался ребенок, да еще от Лианны Старк, его обожаемой невесты, он бы, ни секунды не сомневаясь, обрек его на смерть. «Здесь нет детей, - сказал король, когда лорд Тайвин Ланнистер принес ему трупы принцессы Рейенис и принца Эйегона, - только драконьи отродья».

Драконьи отродья. Джона словно ножом ударили.

- Где Светозарный? – повторил он. – Где?

Мелисандра не сводила с него глаз.

- Я не знаю.

- У Станниса никогда его не было. – Джон вспомнил, что однажды кто-то сказал ему, - наверное, мейстер Эйемон, - что Светозарный действительно пылал, а меч Станниса просто светился. – Вы всем лгали.

- Я не лгала, - ответила Мелисандра. – Ведь ваш меч тоже приобрел некоторую силу, когда потребовалось. Когда я сожгла Семерых, я надеялась сотворить то же самое для Станниса.

- У вас не получилось. – Джон оглядел то, что осталось от Стены и Дозора. Рог Зимы все еще висел у него на поясе, но где находится Рог Рассвета… Одним богам известно, куда его увез вор, пробравшийся в Цитадель. Нам нужен и Светозарный, и Рог Рассвета. И огонь. Истинный огонь. Он вспомнил, как во время первой битвы за Стену против Манса и одичалых мечтал о драконе, а лучше о трех. Впрочем, зная то, что он теперь знает…

Нет. Это просто невозможно. У них нет ни меча, ни рога, чтобы выиграть битву, и рассвет никогда не наступит.

Джон неохотно повернулся к Мелисандре. Он собирался еще порасспрашивать ее, но вдруг дверь арсенала с треском отворилась и оттуда вышел Боуэн Марш, который всю битву доблестно прятался в оружейной.

- Примите мои поздравления, милорд, - сказал Джон. – Иные сгорели, но война только началась. Я надеюсь, что в дальнейшем от вас будет больше проку.

Марш уставился на него, вытаращив глаза. Его лицо побагровело так, что любой гранат был бы посрамлен. Затем до него дошло, кто перед ним, и это было последней каплей. Захрипев, он рухнул на снег и в буквальном смысле умер от страха.

Еще один брат погиб. Джон огляделся. «Слишком много трупов», - снова подумал он, и хотя среди погибших в основном были одичалые, дозорных тоже было много. Он видел и Атласа; его оруженосец тоже был мертв, лежал со сломанной шеей.

Сердце Джона сжалось от горя. Нет. Что толку горевать. Те, кто остались, да и все Семь Королевств погибнут, если мы не сможем сражаться, если мы не найдем Светозарный и второй рог. Не будет ни света, ни рассвета. И Джон Сноу, или Джон Старк, или Джон Таргариен – он уже не был уверен, как его теперь зовут, – внезапно понял, что это конец. Стена рухнула, Черный замок горит, в Королевской башне серая хворь, упыри вот-вот восстанут, а Иные еще даже не показали всей своей мощи. Джон не знал, удастся ли ему снова увидеть солнце, снова жить, снова дышать.

Мелисандра прочла его мысли по его лицу.

- Да, мой король, - тихо молвила она. – Началась Долгая Ночь.

Комментарий к Джон

Автор хуже Мартина и сериальщиков, честное слово. Придумал бедняжке Ширен ужасную смерть. Даже эпические события главы меркнут.

Пользуясь случаем, в память о принцессе Ширен хочу представить свой новый перевод: https://ficbook.net/readfic/3818390 Там у Ширен все будет хорошо.

Этот фик привлек меня тем, что основан на реальных исторических событиях, а еще совершенно невероятным пейрингом.

Жду Ваших отзывов.

P.S. А Мелисандра, ведьма, слила Станниса вчистую…

========== Тирион ==========

«Была моя любовь прекрасна, словно лето, и локоны ее – как солнца свет», - пропела Тиша и взяла его за руку. Снаружи было темно и холодно; внутри хижины царил полумрак, потому что они позволили огню погаснуть, зато там было достаточно тепло. Ее темные волосы разметались по подушкам, и она так доверчиво смотрела ему в глаза, что он впервые в жизни почувствовал себя кем-то достойным, а не просто маленьким безобразным мальчиком, которого мучила сестра, которого едва выносил отец и который изредка получал крупицы любви и добра от своего высокого сильного героического старшего брата. Здесь он был таким же значительным, как и они, а не каким-то смотрителем отхожих мест и сточных труб Бобрового Утеса. Он с радостью остался бы тут навсегда. Как ему удалось вернуться, он не знал, но это было и не важно. Он здесь, и она тоже. Больше ему ничего не нужно.

И все же вокруг было слишком темно, а потом стало еще темнее. Он больше не чувствовал, что она рядом, и, поддавшись панике, протянул к ней руку.

- Тиша?

Была моя любовь как снег студена, и волосы ее – как снегопад. Песня эхом отдавалась в его ушах, и тут он услышал крик. Он видел, как ее темные волосы рассыпались по полу в большом зале Бобрового Утеса, слышал ее плач и мольбы, слышал смех гвардейцев. Он видел на полу кровавые пятна, видел, как дергаются ее тонкие ноги, и слышал, как кто-то сказал, что, если она будет сопротивляться, ей достанется еще больше. Меж ее безвольных пальцев падали серебряные монеты, а какой-то гвардеец брал ее спереди и сзади. Под конец ее дыхание превратилось в прерывистый хрип; сперва она кричала, но теперь была слишком истерзана, чтобы плакать. Она лежала на полу, скомканная, словно обрывок шелка, а лорд Тайвин Ланнистер спокойно приказал людям, которые только что насиловали ее, поднять ее и убрать с глаз долой. Куда отправляются шлюхи. Тирион мечтал стать хотя бы наполовину таким же храбрым, каким он был раньше, и убить своего отца, а не подчиняться ему, но он подполз к Тише на четвереньках и взял ее в последний раз. Я расплатился золотой монетой. Потому что я Ланнистер и стою дороже.

При этой мысли он не смог сдержать нервного смеха. Я вернул свой долг. Четырнадцать лет – это слишком долго, но я заплатил сполна. Тебе стоило бы поблагодарить меня, отец. Ты не мог опорожнить кишечник, пока я не воткнул туда арбалетный болт. Ты же знал, что я отличный специалист по стокам. Теперь ты будешь гнить в преисподней, ублюдок. И лорд Тайвин действительно гнил. Тирион уже не помнил, кто ему рассказал, что бывший Десница короля омерзительно разлагался в гробу еще до того, как закончилась семидневная панихида. Все оттого, что в нем было слишком много говна.

Темнота исчезла, а вместе с ней Тиша и отец. В лицо ударил резкий солнечный свет, и Тирион со стоном открыл глаза.

Он был не в лачуге, не в Бобровом Утесе и не в уборной своего лорда-отца. Он лежал в каком-то миэринском переулке, вполне ожидаемо перепачканный грязью и дерьмом. Последнее, что он помнил, - это падение. После того как Виктарион Грейджой вонзил меч по рукоять в грудь Барристану Селми и кровь старого рыцаря залила камни, все было словно в тумане. Тирион вспомнил, что Мокорро нарисовал кровью на полу какой-то символ, помазал этой кровью Виктариона и изогнутый черный рог, а потом простер руки, и между ними расцвело бледное пламя. Отныне и навсегда, объявил красный жрец, железный капитан станет хозяином рога и все драконы будут ему подчиняться.