Chemical Wedding (СИ)

— Ну, я думаю, за завтра-послезавтра мы с вами закончим, — сказала Иванна, дожидаясь, пока студенты наведут порядок на рабочих местах и соберут записи. — Приходите часа в три-четыре, я буду здесь. Если у кого какие вопросы созреют, запишите на всякий случай.

Вскоре из лаборатории отчалили все, кроме Федоры, которую, по обыкновению, вдруг разобрало вдохновение, и она никак не могла отлипнуть от своего этюдника, где что-то сосредоточенно вырисовывала.

— Док, а ты мужик! — уважительно заметила она, не отрываясь от дела. — Обычно преподы начинают орать на Никитоса после третьей же его выходки.

— Я утешаю себя мыслью, что для меня скоро это закончится, — скривилась Иванна. — А перед лицом перспективы большую часть года созерцать эту персону, я после первой же подзатыльники начала бы раздавать. И попросила бы Игоря в ближайший визит в Минмагии поднять вопрос о разрешении применения розог. Ладно, если тебе на завтра никаких срочных дел не нужно делать, то пойдём ко мне чай пить, мозги на место вернуть надо.

Заглянувший на огонёк в Иваннину гостиную Каркаров, не успев и слова сказать, был вынужден выслушать возмущённый монолог на тему развязных министерских сынков, которых в детстве мало пороли. Едва он успел в утешение обнять её и произнести ответную сочувственную речь, как в гостиную нагрянула размахивающая свитком Василиса и, не обращая внимания на присутствие Федоры, возмущённо потребовала объяснений. Как оказалось, сочинение Василисы снискало шумный успех не только среди профессора Раувольфии сотоварищи, но и среди кафедры Бестиалогии. Профессор Тыгын, глава означенной кафедры, пришёл от шебуршунчика в такой восторг, что потребовал от Василисы подробное эссе на эту тему.

— Вы эту кашу заварили — вам её и расхлёбывать, — обиженно заявила Василиса, глядя на развеселившегося Каркарова и принявшуюся горестно всхлипывать у него на плече Иванну.

— Вот я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет! Игорь, почему ты меня не отговорил? — обречённо вопросила она, укоризненно ткнув его пальцем в бок.

После секундного колебания Федора, которая, казалось бы, совершенно не удивилась поведению Василисы, напомнила о своём присутствии.

— Док, а оно на что похоже? — спросила она, открывая альбом на чистом листе.

— На ехидну, наверное… или панголина… — ответила застигнутая врасплох Иванна. — Или киви. Или утконоса.

— Понятно, какой-то эндемик, — глубокомысленно кивнула Федора. — Размером с курицу, формой стремится к шару… Или полушару, наверное.

— Точно, откуда знаешь? — оживилась Иванна. — Шеи почти нет, голова приплюснутая, глазки маленькие, полуслепые — особенно днём… Уши большие… Основной орган обоняния и осязания — такая штука типа носа как у звездорыла. Покрыт перьями, наверное…

— Ну, нет, какие перья? Хитиновые чешуйки, — вмешался Каркаров. — Чем он иначе шебуршит?

— Много ты в шебуршунчиках понимаешь, — хмыкнула Иванна. — Ну, да ладно, чешуйки — так чешуйки.

— Крылья есть? — уточнила Федора.

— Нет, ему незачем… аборигены живут в шалашах, на земле… — покачала головой Иванна. — Шебуршунчики передвигаются по земле и лазят по кустам, так что у них ловкие цепкие лапки.

Далее Федора поинтересовалась цветом зверушки, чем спровоцировала неожиданно бурный диспут: Иванна утверждала, что шебуршунчики — хамелеоны, Каркаров настаивал, что раз они бегают по земле, то должны быть красно-бурыми, под цвет почвы.

— На почве ещё трава растёт, и вообще — шебуршунчик ещё по кустам лазит и пробирается в жилища! Ты, кстати, когда последний раз был в Австралии? — подбоченясь, вздёрнула нос Иванна.

— Очень давно, — честно признал Каркаров, с лёгкой улыбкой глядя на неё.

— А я вот — не далее как два с половиной года тому назад! — торжествующе провозгласила она, с трудом удержавшись от того, чтобы показать язык.

— М-м, должно быть, шебуршунчик удостоил тебя своим визитом? — участливо осведомился Каркаров. — Только, должно быть, он ушёл голодным, — тревожно предположил он.

— Что… ах ты, паршивец! — расхохоталась Иванна. — Договоришься у меня когда-нибудь! — хихикая, пригрозила она. — Ничего смешного, — упрекнула она Василису, безуспешно маскирующую смех кашлем.

Та слушала дебаты на тему внешности неведомой зверушки с крайне ошеломлённым выражением лица, далеко не сразу поверив, что обсуждается действительно вымышленное существо. После того как Федора представила на суд зрителей портрет шебуршунчика, градус веселья резко пошёл вверх, и в написании реферата для профессора Тыгына приняли живейшее участие все четверо.

На следующий день, во вторник, на иваннин факультатив по Зельям явились все, кто присутствовал на первом занятии. Скрепя сердце, Иванна без обиняков объявила Полякову, что выставит его за дверь, если он не включит голову и не начнёт вести себя ответственно. Никита, моментально перестав сиять своей дежурной улыбкой, высокомерно усмехнулся и презрительно поинтересовался, известно ли Иванне, кем является его отец. Иванна, которая честно запамятовала, какой именно пост в Министерстве Магии занимает Поляков-старший, ответила, что не знает, но если это так важно, она попросит отца разузнать, но, в любом случае, родственные связи никакого отношения к технике безопасности не имеют.

Её внушение действовало ровно полчаса: стоило Иванне подумать, что занятие пройдёт спокойно, как Поляков в рамках «научного интереса» поджёг бамбуковую палочку-мешалку. На требование Иванны покинуть зал он только отмахнулся. В это же время в лаборатории появилась профессор Песцова, и Иванна было вздохнула с облегчением, однако та и не подумала вмешиваться в воспитательный процесс, чем только подзадорила нарушителя спокойствия. Иванна, потеряв терпение, быстро выпроводила Полякова с помощью Империо, велев ему идти к себе учить уроки. Как только дверь лаборатории за ним закрылась, она ощутила на себе взгляды шести пар глаз.

— Хм, я, наверное, злоупотребила полномочиями? — смущённо поскребла затылок она, косясь на профессора Песцову и чувствуя лёгкий приступ головной боли: то ли нервы, то ли организм на применение Тёмной магии среагировал.

— Что ты, Ивочка, это очень интересная идея, — благодушно и даже как будто с энтузиазмом уверила профессор Песцова. — Отчего, интересно, она мне никогда в голову не приходила? — с сожалением вздохнула она.

— Надеюсь, у Игоря из-за меня не будет неприятностей, — нахмурилась Иванна. — Что-то я как-то не подумала…

— Даже не думай беспокоиться! — улыбнулась профессор Песцова, оглядев всю честную компанию. — Кстати, а что вы делаете здесь в такое время в таком составе?

— Ну, как же, вы сами сказали, что Вите не помешает подтянуться по Зельям… — сдвинула брови Иванна. — А то вы его на Турнир не отпустите…

— Да полноте! — всплеснула руками профессор Песцова. — Я же пошутила. Ему зельеварение на Турнире уж точно не понадобится.

Теперь шесть пар — или семь, учитывая очки Иванны — в немом потрясении уставились на профессора Песцову.

— Ну, правда, что за глупости, — укоризненно покачала головой та. — Тебе лучше английский подтянуть, у тебя отвратительное произношение, — обратилась она к Виктору. — А вообще, вы большие молодцы, что взялись за это, ребятки! — радостно обратилась она к студентам. — И твой подход к преподаванию мне нравится, — сообщила она Иванне. — Ладно, не буду вам мешать, я за бумагами зашла.

Пройдя в соседний зал, она вернулась оттуда с толстой папкой и удалилась из лаборатории. Иванна, проводив её взглядом, сняла очки, закрыла глаза ладонью и жалобно протянула:

— Я хочу в экспедицию!

— Док, только ты нас не бросай, давай домучаем то, что начали, а потом мы от тебя отстанем! — поспешно выпалила Федора.

— Да, чего уж там, — махнула рукой Иванна.

Когда за ужином она пересказала произошедшее Каркарову, он сначала чрезвычайно развеселился, а потом вдруг обеспокоился из-за слов профессора Песцовой.

— Как ты думаешь, наверное, стоит попросить Льюиса немного поднатаскать Витю в разговорном английском? — встревоженно спросил он.