Нет вестей с небес (СИ)

Если ей казалось тогда, в клетке, что жизнь рухнула, то сейчас она оказалась под спудом этих обломков. И медленно загибаться от удушья в западне не собиралась. Она не могла простить себе. Все не могла простить. Теперь еще и то, что не сумела прыгнуть вслед за братом в клокочущую пучину с обрыва. С ножом она бы сумела перерезать его веревку. Но Ваас оказался сильнее. И не хватило мига, чтобы увернуться от его удара. Мига всегда на что-то не хватает. Не хватает единственного движения, единственного слова. А потом — годы сожалений.

Боль, жажда, кровоточащая рана на бедре — ничего, неважно, все застилал гнев.

Джейс извернулась куницей, держась одной рукой за лиану, другой добираясь до левого сапога. И, наконец, нащупала верную рукоять пиратского кривого ножа. Нож так себе. Черная рукоять с шурупами, зазубрины на лезвии. Окровавленном лезвии. Джейс старалась не думать, что это она, по ее вине. И все-таки подступала тошнота от воспоминания, как это лезвие вонзалось в живот врага, разворачивая ткани и органы, точно разделывая кусок говядины. Но через миг вспоминала — это был враг. И становилось все равно.

Еще вставало в памяти лицо Райли, изуродованное гематомами, с рассеченными бровями, заплывшими от побоев щелями глаз. Ей еще как-то повезло. Вероятно, на ее подбородке только остался след от апперкота. Ваас ведь мог и сильнее приложить, но ему показалось это скучным. Да, намного веселее скинуть с холма, отправить по следу головорезов, то ли так веселясь, то ли испытывая волю удачи. Кто его знает. Но Джейс не собиралась прощать врага только за то, что ей посчастливилось теперь уцелеть. Себя не жалко, если бы дело касалось только ее, она бы и простила. Но он убил брата. Он забрал друзей. Если бы касалось только ее…

И снова становилось больно. Райли. Брат. Маленький брат. Но эта боль больше не обессиливала, не давила, а напротив, помогала все увереннее перепиливать методичными движениями ножа сочный стебель. И как будто извинялась перед этой лианой: приходилось уничтожать то, что спасло. Впрочем, у лианы мотив был не более гуманистический, чем у Вааса. Всего лишь воля удачи. Или же… Знак неба? Тогда уж точно с какой-то целью.

Наконец лиана поддалась. Свобода! Джейс повисла над пропастью, но ступни уверенно уперлись в камень скалы. И девушка полезла наверх. Повезло же ей с тренированным телом. Тем страшнее становилось за Лизу. Дейзи хоть плаваньем занималась, может, ей бы тоже удалось как-то сбежать. А куда могли деться Лиза и Оливер?

Джейс старалась не думать, какая участь могла постигнуть этих троих. Не думать, что с ними сейчас могли делать. Уж точно не представлять Вааса и его пиратов, унижающих Дейзи или Лизу. Да, кто знает, может, и Оливера… Но гадкие мысли все ж проникали в голову, пока Джейс упрямо лезла наверх. Наконец схватилась за уступ, из последних сил подтянулась. Тогда из раны на бедре хлынула новая порция крови. Может, и не смертельно, но и без того избитые ноги начинали коченеть.

Джейс рванула рукав своей водолазки. Не просто же так любимая одежда всегда выручала. Отец подарил сто лет назад. Там, в другой жизни на большой земле. Вот и помогала. Ткань рукава скоро поддалась, девушка скрутила ее в жгут, перетянула рану поверх штанов, а сама приговаривала зло:

— Ну что, Ваас?! Думал, я сгину в джунглях?

Встала, ощущая, как жгут не позволяет ране кровоточить, огляделась — вроде бы оказалась на некой горной тропе. И что еще оставалось делать? Только идти. Если есть тропа, то надо идти.

— Вон как, Ваас… Джунгли помогают мне, — все еще говорила в никуда Джейс, но невольно обращалась к своему злейшему врагу.

Вот он, настоящий враг — убийца брата. Это враг. А не придуманный для устрашения враг народа, враг государства — игра чужих интересов. Вот он враг — главарь банды пиратов Ваас. Мир упрощался и сужался до размеров острова. И цели тоже упрощались, все становилось предельно понятным и архаически пугающим.

Хватаясь за камни, Джейс медленно продвигалась по краю пропасти.

— Ничего, выберемся. Выберемся, — говорила девушка, чтобы не сойти с ума, чтобы не забыть случайно: она — человек. — Райли… Где бы ты ни был, надеюсь, что на небе — прости меня. Прости, но я не выживу без мести за тебя…

Джейс шла все дальше, видела с горы долину, джунгли. И среди зарослей там, внизу, вдруг мелькнула черная тень зверя, прекрасного грациозного зверя. Тогда Джейс поняла: это был тот самый… Черный леопард. Он и впрямь существовал на острове. Свободолюбивый опасный хищник.

— Выберемся… Да, выберемся, — шептала она, бредя по пыльной дороге, в которую превратилась вскоре горная тропа. Она только надеялась, что в зарослях не окажется пиратов. Стремление к цели и любовь к жизни — великие вещи, но все же есть разумный предел человеческим силам, и рано или поздно наступает их лимит, валит с ног, опрокидывает. Она уже не могла глядеть по сторонам, не могла прислушиваться к шорохам в кустах, надеясь, что ее все еще считают мертвой.

Только успела заметить: остров не такая уж дыра на карте, остров-то обитаем. Вдоль грунтовой раскатанной дороги даже торчали остатки железных заграждений, а возле обочины валялся пластиковый мусор. Кто мог населять этот остров? И когда? Все несло отпечаток разрушенности, медленного исчезновения.

Джейс ощутимо знобило, от палящего жара это ощущение становилось еще более невыносимым. Каждый следующий шаг мог стать последним, она рисковала в любой миг так и упасть в пыль, забывая об опасности, о мести. Обо всем. Вне всего. И только два образа отрезвляли, вырывали из бездны тотального ничто: Райли. Маленький брат. Убитый брат. И второй проклятый образ. Враг — Ваас. Этот взгляд одержимого. Эти суетливые движения обкуренного. И тот миг, когда эти образы соединялись воспоминанием об обрыве, о падении брата с глыбой на ногах. И тогда Джейс сквозь озноб и измученность вновь решительно сжимала кулаки. И не падала. Всего один день, всего сутки — она научилась ненавидеть, так ненавидеть, что и не приснилось бы. Любые угрозы, любые унижения она бы стерпела, если бы это касалось только ее. Не так уж страшно. Но брат. Нет, нельзя было останавливаться, пусть она даже не знала, куда идти.

Шаг за шагом по пыльной дороге. Внезапно услышала грохот машины. Кто-то несся по дороге. Джейс сошла с грунтовки и притаилась за деревом. Предчувствия ее не подвели — вслед за шумом показался ржавый облупленный внедорожник, подскакивающий на ухабах. И не требовалось особых усилий, чтобы разглядеть людей с автоматами. Пираты в красных майках. Такой же, как у Вааса. Этот цвет. Отвратительный цвет, точно их одежду пропитала кровь всех невинных жертв.

Джейс вжала голову в плечи, но сама почти сливалась с травой в тени раскидистого дерева. Вжалась, слилась с джунглями. Только видела, как вдоль коры по стволу наверх продвигается узкая колонна красных муравьев или жуков. Насекомые упрямо шли размеренным строем наверх, а чуть выше собирались в бурое пятно, которое казалось сучком или отсветом. Но стоило только тронуть — разбегалось, расползалось, колыхаясь, словно море. Человек — древо и море.

И в тот страшный миг Джейс ощущала себя беспомощнее букашки. Что она могла сделать против машины с пиратами?

Но джип пронесся мимо, гул угас вдали. С трудом Джейс удалось подняться снова на ноги, так хотелось остаться там, прильнуть к земле, застыть, но девушка вышла из своего укрытия. Остановка в этом непомерно тяжелом пути сейчас означала только одно — исчезновение. Прильнуть к земле и прорасти травой, как память сквозь гранит. А Райли не осталось ни памятников, ни плит. И место, где был погребен под спудом волн… Утес забыт. Уж не сумела бы вернуться, а ведь казалось, что навечно в сознании высекся тот миг. Но только лишь блуждала по незнакомым дорогам, которые терялись среди каменистых холмов. А по главным она опасалась идти после встречи с джипом.

Вот только снова до ушей ее донеслись выстрелы. Оказалась возле устья пересохшего ручья, вернее, устье стелилось в низине, а она, шатаясь, взобралась на возвышение.