Несчастный случай (СИ)

Итак, я вышел из больницы в сопровождении бабушки и дедушки, ясно осознавая тот факт, что с новой недели мне придется возвращаться в земной рай, где распевают души умерших, то есть школьный хор, и качаются на ветвях яблоки знаний. Если честно, мне больше хотелось качаться в петле.

— Твой начальник нам сказал по секрету, что тебя по выписке ждет что-то очень хорошее, — вдруг загадочно улыбнулась бабушка.

Я живо заинтересовался данной информацией. Я подошел к родственнице и приобнял ее за плечи, выспрашивая:

— А что именно не сказал? Бабуль, я же вижу, что тебе известно, — я юлил перед бабушкой, как маленький ребенок, настолько у меня было относительно хорошее настроение.

Бабушка загадочно улыбалась, но, в конце концов, отвлеклась на разговор с дедом, бытовой и совершенно мне неинтересный. Я умолк и наслаждался теплым, солнечным деньком, разминая слабые после долгого постельного режима ноги. Я окинул взглядом обширную территорию больницы и мысленно попрощался с неудачниками, заточенными в больничных стенах. Ха! Специально ради меня даже солнце вышло из-за туч. С такими мыслями я шагал по тротуару вместе с моими медлительными, но все же любимыми мной родичами. Мы почти миновали больницу, как вдруг я осознал, что рядом находится еще одно здание.

Оно хоть и располагалось рядом с больницей, и отделяла его от нее только узенькая дорожка, но было огорожено собственным забором и не относилось к больничным корпусам. Я тут же подумал, что это и есть то самое психиатрическое отделение. Но я не пошел туда и не стал проверять, так ли это на самом деле. Не буду же я врываться в лечебницу и задавать странные вопросы персоналу. Упекут. Разве что я хотел задать несколько вопросов по этому поводу своим родным, но бабушка с дедом начали ругаться из-за того, что же все-таки приготовить на семейный торжественный обед по поводу моего выздоровления, и вопросы как-то сами собой вылетели из моей головы. А вскоре осталась далеко позади и психушка.

*

— Юнги, ты же мне, как брат, а братья друг за друга горой должны стоять, я тебе верил, я ж тебя уважал…

…Или все же не осталась?

— Какого черта ты вообще перевелся с художественного сюда? — Я сидел в классной комнате и демонстративно покусывал карандаш, уставившись на своего незадачливого приятеля.

Тот хлопнул ладонями по парте и вскинул глаза к потолку, чуть ли не рыча. Люблю, когда его что-то бесит, он смешной.

— Ты у меня спрашиваешь это шестой раз за год, у тебя дуршлаг вместо мозга?

— Я попал в аварию, мне можно забывать.

— Если бы мне можно было так на физике забывать, что такое работа газа и напряжение, то я бы тоже не отказался прыгнуть под грузовик.

— Ты тупой, — я цокнул языком. — Я до сих пор знаю, что такое напряжение. Это физическая величина, равная моему отношению к тебе.

Чон Чонгук внешне ничуть не оскорбился и выкрутился.

— А работа газа, по-твоей схеме, это…

— Это то, чем занимается твой дед, лежа на диване после сытного обеда, да, — скромно ответил я.

Чонгук раздраженно вздернул бровь.

— Мой уровень IQ упал до -30 после твоей шутки.

— Он у тебя упал еще в тот момент, когда ты попросил меня помочь тебе с мелодическим диктантом.

— У тебя он упал до -50, когда ты спросил меня о том, зачем я перевелся сюда.

— На моем месте так сделал бы каждый, потому что композиторское отделение — отстой.

— Ну вообще, да, — согласился Чон. — Взять хотя бы вариации на народную песню, которые задавали на той неделе.

— Их задавали месяц назад, у тебя дырка от сыра в голове?

— Кто бы говорил, тебя будто пулями решетили.

— О, детка, да по моей голове вообще прошелся метеоритный дождь, там кратеры.

— Не называй меня деткой.

— «Не называй меня оппой*!»

Чонгук смерил меня тяжелым взглядом.

— Та девчонка и правда надоедливая. Да и все остальные тоже. Вешаются на меня, как куртки на вешалку.

— А ты вешаешься на меня, пока я пытаюсь повеситься на люстре.

— Я на тебя не вешаюсь, — лицо Чонгука вытянулось.

— И перевелся небось для того, чтобы стать моим другом.

— Я бы им не стал, если бы ты не смотрел то же аниме, что и я.

— Если бы не тыкнул пальцем в мой телефон и не заржал, когда я смотрел шутки по «Гинтаме».

— Убогое аниме.

— Ты нарываешься?

— Ненавижу его, потому что оно свело меня с тобой.

— Ой, не ври. Юнги, оппа!

— Тварь, — коротко констатировал мой школьный товарищ и добавил:

— Ты мне не оп…

Тут дверь классной комнаты отъехала в сторону и по классике наши с Чонгуком взгляды устремились на дверной проем.

— Юнги! Нашелся!

Вопрос первый: а меня сложно найти, я вроде как по туалетам не сижу, не рыдаю? Вопрос второй: что Хена здесь делает? Вопрос третий…

— Юнги, ты оппа?!

— Прикинь, и не твой, — раздраженно ответил я Чонгуку, поднимаясь с места и медленно направляясь к девушке. Взгляды всех, кто находился в классе уже, как прожектора, прожигали мою спину, а уши, образно выражаясь, выросли до размеров ослиных.

Я, наконец, преодолел преграду из воздуха, который стал для меня вязким, как кисель, и, опершись локтем о дверной косяк и воспользовавшись всем своим обаянием, чрезвычайно мило улыбнулся Хене и голосом парня из дорамы, приторно и нежно, произнес:

— Привет.

В тот момент на нас с неба должны были посыпаться лепестки цветов и котятки. Но, естественно, этого не произошло. Зато девчонка приободрилась и протянула мне то, что все это время держала за спиной.

— Я хотела с тобой поговорить и…принесла тебе обед, потому что я должна изви…

Я поднес ладонь ребром ко рту и вполголоса намекнул девушке:

— Милая, не здесь…

Хена тут же встрепенулась и даже покраснела. Она была похожа на курочку.

— Конечно, конечно, — быстро закивала она и, развернувшись на каблуках туфель, быстро зашагала на лестничную площадку. Я считал, что это не лучшее место для того разговора, что у нас назревал.

Однако эта особа так не считала и остановилась на лестнице, дожидаясь меня. Я подошел и сразу же приступил к действиям.

Моя рука уперлась в стену рядом с ее головой, и я грозно навис над Хеной, блокируя ей пути к отступлению. Девушка даже пискнула и тут же ее веселый вид сменился на подозрительный. Выглядела она, как человек, только что выслушавший про себя несправедливую клевету.

— Ты чего? Я извиниться пришла.

— Спрашивается, за что?

— За то, что разозлила тебя в больнице.

Я даже рассмеялся.

— Я не злопамятный.

Хена подняла руку на уровень моего лица и сделала отгоняющий жест кистью, потребовав у меня таким образом немного отстраниться от нее.

— Тогда зачем ты подходишь так близко?

Я отнял кулак от стены и сунул обе руки в карманы.

— С какого ты отделения? Художественного? Писательского?

Хена всучила-таки мне в руки пакет с ланчем и теперь стояла и накручивала на палец свой длинный, темный локон.

— Почти угадал. Но, честно говоря, я вообще не отсюда. Я учусь на журналиста в другой школе, но она недалеко.

— Позволь мне тогда спросить одну вещь.

— Что я здесь делаю? Ну-у…

Девушка склонила голову вбок с усмешкой на губах.

— Тебя кроме как в школе нигде больше не поймаешь. Не хочу заявляться к тебе домой и тревожить твоих родственников.

— Преподносить мне дары на глазах у Чонгука было бóльшей ошибкой, поверь.

— Ревнует? — Сострила Хена.

— Издевается, — уточнил я.

— Уверена, ты в долгу не остаешься. Мин Юнги, ты противный.

Я тем временем распаковал свой обед и уже хрустел овощами.

— А твоя стряпня очень вкусная.

— Я знаю.

— Какая ты скромная. Я все же до конца был уверен, что ты художница.

«Журналист» снова не стала скрывать правды о своих умениях.

— Рисую я неплохо, спасибо, но нет. В художке сложно и муторно. Тем более у вас.

Девушка поправила свою длинную школьную юбку и оперлась руками о перила лестницы. У нее вдруг загорелись глаза.