Не имея звезды (СИ)

Еще самые беспардонные и хамоватые вздумали выяснить у Геба какого было на похоронах, но их быстро заткнули старшие с факультета. Герберт же просто сидел у камина, пытаясь согреться. В этот раз ему не помогали ни плед, ни прижавшаяся к нему Изабель МакДугалл, которая уже порядком раздражала своим дутым флиртом, даже курить особо не хотелось. А пить больше нельзя, Ланс же не алкаш какой-нибудь. И так за ночь пол литра виски всосал, куда уж еще. Удивительно что его не крутит и что юноша не пьян. Но ведь говорят же что на выпивку еще и настроение влияет. Мол в некоторых кондициях, ты так и не дойдешь до нужной кондиции, пардон за столь плоский каламбур.

На коленях юноши лежал «Маленький принц». Вернее, не он сам, а книга. Она была старой, потрепанной, Ланс даже не знал сколько ей лет. Просто когда-то очень давно, он нашел её под собственной кроватью. А судя по форзацу, она принадлежала кому-то с инициалами «Т.М.Р». Слизеринец не знал, почему владелец оставил явно дорогую ему книгу в приюте, но надеялся, что с бывшим владельцем сейчас все хорошо. Может он уже вырвался из пут района и попивает текилу где-нибудь на солнечных островах. Конечно глупо было проектировать собственные мечты на неизвестного «Т.М.Р». Но так делают многие, да что там — почти все сироты.

Тут подошел Вуд, да и почти вся сборная по квиддичу. Даже странно, что одни из самых тесных связей были с противниками по спорту.

— Как ты Геб? — спросил капитан алых.

— Нормально, — пожал плечами Ланс.

Игроки переглянулись.

— Слушай, Геби, если что-то нужно...

— Народ, да все пистолетом, — перебил Проныра Кэти. — Серьезно. Все хорошо.

— Ладно, — вздохнул Джордж. — Но если что, ты не стесняйся — говори.

— Да, мы всегда поддержим, — поддакнул Фред.

— Спасибо. Честно — спасибо. Но все в норме.

И Ланс не врал. Смерть, это не то что могло вывести из равновесия Герберта Ланса. Но все же — кое что было. В гостиную влетела растрепанная, разгневанная Грейнджер и, пошарив по помещению глазами, решительно двинулась к Лансу. Она плечами растолкала стайки студентов и встала, грозно сверкая карими глазами, уперев руки в бока.

— Герберт Артур Ланс! — Проныра даже поперхнулся. Она еще и его второе имя откуда-то узнала. Мало того — сам Геб стал забывать о его наличии. — Что ты такого рассказал первокурснику с Хаффлпафа, что он из-за тебя в госпиталь попал?!

Теперь на юношу осуждающе посмотрели еще и местные старосты. Но Ланс лишь по-пиратски усмехнулся, вскочил на ноги и громко заявил.

— От щегол, от учудил. Красавец. Уважуха! А рассказал я ему то, чего не знаешь ни ты, ни твой Уизли, ни Поттер. Адьо народ, мне нужно медаль на грудь герою вешать!

Никто не успел ничего понять, как Проныра уже выбежал вон.

Несколько пролетов спустя

— Мадам Помфри, ну пустите переночевать, а то так есть хочется, что аж попить нечего!

Но целительница была непреклонна, а двери лазарета все еще были закрыты. Но чтобы проныра сдался, нужно было применить нечто более серьезное, нежели обычное игнорирование.

— Мадам Помфри, тут дышать темно и воздуха невидно!

И вновь тишина и лишь немой укор наглухо запертых дверей. Тогда Ланс, втянув воздух полной грудью, стал отчетливо отстукивать на дверях похоронный марш. «Бом-бом-бо-бом! Бом-бо-бом!» отбивал кулак слизеринца. Наконец раздался надсадный скрип петель и на горизонте показалась фигура колдомедика.

— Мистер Ланс, если вы не прекратите, я отправлю вас в Мунго, в отдел травм мозга.

— Локонс мне будет не рад.

— Это меня мало волнует, — фыркнула целительница.

— Ну мэм, мне всего на пару слов. Я мигом, вы даже рассердиться не успеете.

Ланс состроил свою молотильную мордашку, и та, подкрепленная очарованием шляпы, прошибла броню Помфри.

— У вас есть ровно одна минута, — вздохнула мадам, пропуская юношу внутрь.

Чтобы не происходило вокруг — лазарет не менялся. На койках лежали страдальцы, кто от чьей-то шутки, кто от неудачного эксперимента, а кто и нарушив правила безопасности на прикладных науках. Многие, с самыми смешными или отвратительными травмами, были огорожены ширамами. Ланс догадывался что ему нужен именно такой — огороженный. Юноша втянул воздух носом, разбирая в этой чуждой палитре, пропитанной вонью от мазей и лекарств, нужный ему запах. Наконец он почуял его — легкий оттенок страха, смешанный с хвоей и боярышником.

Ланс уверенно прошел к пятой койке, от которой еще почему-то потягивало гноем. Слизеринец твердым и быстрым движением откинул в сторону ширму.

— Ну здравствуй, барсук, — улыбнулся он.

Хаффлпафец представлял из себя жалкое зрелище. Все его лицо было в бинтах, пропитанных желтой, гнойной жидкостью. От него ощутимо разило вонью лекарственных мазей и зелий, да и вообще он представлял жалкое зрелище. Видно что побитый, «заклятый», и вообще — разбитый. Но вот глаза, о да, эти почти черные глаза блестели немым вызовом, готовностью хоть с бурей сразиться. Такому и сам черт не брат, и Снейп не страшен.

— О, здорова BigBro!

Ланс покачал головой, удивляясь когда он успел стать «BigBro».

— Вижу ты не убежал, — улыбнулся слизеринец.

Первокурсник сперва замотал головой, а потом захрипел, это движение явно доставило ему немало боли.

— Хочешь расскажу? — глаза паренька зажглись еще сильнее и, кажется, ему не нужно было согласие, так как он и сам начал свой рассказ. — Они в меня гнойниками, а я в них ватными. Потом бац, хрясь, я одного укусил, а тот что блонди, в ухо мне двинул, так я ему между ног вмазал, как сестра учила. А сестра у меня магл, чемпион среди юниоров по кикбоксингу! Это такой спорт, там и руками и ногами можно! Потом блонди вылетел, я со здоровяками смахнулся, они меня скрутили и давай накидывать лещей. Но я вывернулся, снова укусил и ослиные уши стал накидывать, в обоих попал! Но потом блонди меня чем-то оглушил и я уже ничего не помню, очнулся здесь. Мадам Помфри говорит, что я бестолочь и что поправлюсь только через неделю.

Ланс, слушая этот путанный, горячий рассказ, только сильнее растягивал свою пиратскую улыбку.

— Орел! — вынес он вердикт. — Ну как, больше не будешь стрематся всякой швали?

— Неа, — сверкнул глазами Хаффлпафец.

Ланс хотел что-то еще сказать, но тут раздался строгий возглас.

— Минута вышла!

Проныра поежился. Помфри могла и сама на койку отправить. Нужно было следовать букве уговора.

— Ну, герой, поправляйся, а мне надо идти, пока Большая Медведица не переломила мне что-нибудь.

Ланс вытянул вперед правый кулак. Сперва мальчишка не понял к чему это, а потом, с кряхтением, протянул свой кулак и приложил его к Гебовскому. Проныра кивнул и уже хотел задвинуть ширму, как услышал:

— Спасибо, BigBro.

Герберта словно пыльным мешком ударило. В голове вдруг закружились слова, звуки, ритмы, образы, и Проныра понял, что должен срочно взять в руки гитару.

— Не за что, Орел, — на автомате произнес он.

Ланс задвинул ширму и бросился мимо ошалевшей Помфри. Он стрелой промчался по коридорам, ветром взвился по застывшем лестницам, ураганом пронесся среди шуршавших гобеленов и блестящих доспехов. Он бежал так быстро, что портреты могли различить лишь яркую красную вспышку, приведения видели лишь огненную стрелу, а люди не видели и вовсе ничего.

Всего за пару мгновений, когда еще даже не успела дрогнуть секундная стрелка, Ланс, вспотевший, покрасневший, тяжело дышавший, оказался перед кабинетом своего Учителя. Он дрожащими, взмокшими руками нашарил в кармане ключ, со второго или даже третьего раза попал им в замочную скважину.

Щелчок и распахнулись двери. Геба обдало жаром этого места. Даже после ухода хозяина, здесь навсегда осталась весна с её горячими, страстными объятьями истомившейся по ласке любовницы. Герберт позволил этому ощущению захлестнуть себя с головой, позволил пожару проникнуть в каждый уголок, напитать каждую клеточку. А потом, захлопнув за спиной двери, он метнулся к гитаре.