Он будет сам судьбы своей виной...(СИ)

Он увидел, что Джим всё понял, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, очевидно борясь с самим собой.

— Ладно, хорошо, — заговорил он; в его голосе чувствовалось недовольство всем происходящим. — Вот что мы сделаем. Ты зажмёшь шейный нерв этому мерзавцу, а затем мы вызовем конвой и отправим его в карцер, потому что если его не уведут, то я убью его.

Торопясь исполнить приказ, Спок занял место Джима и опустился на колени. Его пальцы сами нашли нужное положение, и он вдавил их в тело. Митчелл обмяк, но Джим подождал 6,3 секунды, прежде чем убрать от него гипошприц и отпустить ставшие безвольными руки пленника. Он поднялся, шатаясь ещё сильнее, чем в спортзале, и Спок подошёл, чтобы помочь ему добраться до биокровати, на которую Джим улёгся без сопротивления. Спок счёл это тревожным знаком.

Джим посмотрел на лейтенант-коммандера Митчелла и, подняв руку, сказал:

— Убери его с глаз моих долой, пожалуйста.

Спок отложил на потом беспокойство о здоровье друга и сделал, как его попросили, заметив, что самоконтроль Джима несколько улучшился. Спок перебросил Митчелла через плечо и покинул палату. Сначала он намеревался поместить пленника на одну из биокроватей и привязать ремнями, но, войдя в приёмный покой лазарета, он обнаружил, что это не потребуется. Команда безопасников уже прибыла.

Он передал свою ношу мичманам Сарадоку и Акбару, отдав приказ поместить Митчелла в карцер. Затем он направил оставшихся четырёх офицеров охраны искать по всему медотсеку доктора М’Бенгу и дежурных медсестёр.

Как только Сарадок и Акбар покинули лазарет, Спок обратил свой взгляд туда, где боковым зрением видел распростёртого доктора Маккоя, когда выносил Митчелла. Как ни странно, Хан остался при нём и в настоящий момент бинтовал открытую рану на затылке доктора.

Покончив с этой добровольно возложенной на себя обязанностью, Хан отошёл и выжидающе посмотрел на Спока. Хотя Спок никогда не доверял этому человеку, но его помощь во всей этой ситуации с нападением на доктора и Джима, нельзя было проигнорировать, так что он сказал:

— Хотя капитан обессилел, но, кажется, в общем не пострадал.

Хан перевёл дух и отвернулся, но недостаточно быстро, чтобы скрыть выражение облегчения на своём лице.

Спок решил, что у него нет ни времени, ни желания обдумывать эту реакцию. Он сфокусировался исключительно на том, чтобы понять причину поступков лейтенант-коммандера Митчелла.

Глава 14

Было вполне логично, что Спок питал отвращение к карцеру. Однако он обнаружил, что в течение последних двух недель он проводит слишком много времени в этой части корабля, и его горячим желанием было как можно быстрее найти способ сделать эти визиты ненужными.

Как бы там ни было, он прибыл в карцер и, прогуливаясь, остановился перед камерой, где в настоящее время содержался лейтенант-коммандер Митчелл. Спок наблюдал за заключённым, который сидел, неподвижно уставившись в противоположную стену. Для того, кто был задержан во время нападения на своего капитана, даже не упоминая о том, что он вырубил доктора Маккоя, Митчелл держался слишком спокойно, как будто он не боялся последствий, неизбежных после подобного проступка. Спок отогнал мысль, что поведение заключённого не может поспособствовать хорошим результатам готовящегося допроса.

Не успел он открыть рот, чтобы привлечь к себе внимание, как лейтенант-коммандер повернул голову к Споку и прошил его пронзительным взглядом светлых глаз, будто что-то высматривая.

— Вы будете стоять и смотреть на меня весь день, коммандер, или сделаете то, зачем пришли?

— Что вы имеете в виду, лейтенант-коммандер?

— О, это умно, мистер Спок, в самом деле, — заметил Митчелл. — Я теперь понимаю, почему Джимми вас так любит. Он всегда говорил, что вы отъявленный негодяй, но я не верил этому — до сегодняшнего дня.

— Ваша оценка моего морального облика весьма любопытна, — ответил Спок не слишком любезным тоном, — но я не за этим сюда пришёл.

— Тогда понятия не имею — зачем, — он смотрел на Спока 4,7 секунды. — Подойдите и задайте мне любой вопрос, и я расскажу вам всё, что знаю.

Отослав охрану, Спок поднял бровь и осмотрелся.

— Такая прямота неожиданна для всякого, кто был бы на вашем месте.

Хохотнув, Митчелл опёрся спиной на стену, закинув руки за голову и демонстрируя полнейшую беззаботность.

— Не совсем так. Понимаете, меня уже поймали во время нападения, так что у меня нет причин что-либо скрывать. Кроме того, что бы я ни сказал, вы не тронете меня.

— Кажется, вы в этом абсолютно убеждены, — заметил Спок, подавляя в себе всё возрастающее желание забить тревогу. Возможно, разоблачение лейтенант-коммандера было частью плана. Спок подумал, что здесь Джим воспользовался бы спортивным термином «вывести из игры». К сожалению, эта уловка, по всей видимости, сработала, но бывали ситуации, когда они с капитаном сталкивались с куда более серьёзными проблемами, чем сидящий в камере офицер.

Пожав плечами, Митчелл сказал:

— Да нечего тут особо говорить. У меня был приказы. Я пытался их исполнить. Я провалился.

Возможно, он тревожился не зря.

— Вы говорите, что действовали, исполняя приказы. От кого же они исходили?

— А вы сами не можете вычислить?

— Не имеет значения, могу я это сделать или нет — я хочу, чтобы вы мне сказали.

Спок страстно желал, чтобы доказательства оказались не теми, которые подсказывала ему логика, и он совсем не считал такое желание нелогичным. Если он прав, то последствия убьют веру людей в Звёздный флот, и Споку ничего не останется, кроме как сохранить в тайне это вопиющее нарушение закона. Если правосудие в данном случае не восторжествует, то он отправит Нийоту общаться со всеми основными информационными изданиями, выходящими по всей Федерации, и сам внесёт посильный вклад.

Митчелл закатил глаза, вздохнув по поводу отсутствия проницательности у Спока.

— Адмирал Комак. Вчера он отдал мне приказ убрать Джимми. А до Комака то же самое приказывал Маркус.

Именно этого боялся Спок с момента вступления Джима в должность. В свете этого разоблачения Спок смог произнести лишь одно слово: «Поясните».

— Послушайте, как вы думаете, почему меня перевели на этот корабль? Коммандера на «Репаблик» должны были отправить в отставку через пять месяцев. Я бы занял его место. Но вместо этого я получаю приказ от высшего начальства о переводе на «Энтерпрайз» с поручением следить за капитаном, — впервые с того времени, как Спок пришёл в карцер, лейтенант-коммандер проявил недовольство. — Я не хотел этого делать. Мне всегда нравился Джимми — я даже пару раз спасал его жизнь, когда он проходил практику на «Репаблик», и он питал ко мне ответную симпатию, но приказы есть приказы. Я служу Звёздному флоту, а не Джиму Кирку.

Хотя Спок старался избегать досужих сплетен о членах экипажа, он полагал, что в характере Митчелла был недостаток — отсутствие верности по отношению к людям, которых он называет своими друзьями. Спок, у которого был только один друг, пренебрежение подобными отношениями считал самым страшным грехом. Он снова вспомнил, как рука Джима тянется к прозрачной перегородке, вспомнил ярость и отчаяние, пустоту внутри и отрицание.

Однако сейчас было неподходящее время предаваться размышлениям о таких вещах. Расцепив сложенные за спиной руки, Спок поднёс коммуникатор ко рту и спросил:

— Полагаю, вы всё слышали, адмирал?

Он бесстрастно смотрел на лейтенант-коммандера, который выпрямился и побледнел, услышав раздавшийся в ответ голос:

— Громко и отчётливо, мистер Спок. Мы с этим разберёмся, не беспокойтесь.

— Приношу вам мою искреннюю благодарность, адмирал Барнетт, — отозвался Спок, продолжая смотреть в глаза лейтенант-коммандеру Митчеллу, — от себя и от моего капитана.

— Можете быть уверены — за Кирком сохранят его должность. Флагман Звёздного флота не должен остаться без капитана, особенно теперь.

— Вас понял, сэр, — ответил Спок, благодарный судьбе за то, что этот адмирал, с которым он обменивался сообщениями после воскрешения Джима, оказался тем самым человеком, который не только имел возможность оказать помощь, но и сам этого захотел.