My December (СИ)

Или нет. Они никогда не были знакомы, и общение так и не произошло.

Девушка не хотела заводить разговор вновь. Все кончалось ссорами и криками.

Раньше этого не было, никогда.

Она внимательно смотрит на парней и хочет одного — уйдите, уйдите все. Гермиона так устала, так намучилась, что сил не было для очередных сколок. Ей нужно остаться одной, чтобы…

Чтобы вновь прокрутить в голове эпизод.

Ее слова, и тяжелый хлопок. И странное осознание — неужели Драко действительно поднял на нее руку?

Неужели?..

Гермиона еле подавляет слезы, бросив взгляд на Рона.

Она имела людей, на которых всегда можно было положиться, но это в прошлом. Девушка потеряла их, в чем была виновата сама. Но время не вернуть, и гриффиндорка не понимала, зачем тратить нервы друг друга. Ведь можно по-хорошему разойтись, и…

Нет, что?..

Она точно подумала об этом?

Разойтись с друзьями, которых знала столько лет? С которыми столько пережила?

Неужели дружба так быстро забывалась?

Гермиона охнула, чувствуя, как холодеет внутри.

Она действительно отнеслась к этому с безразличием. Прошло миллиард событий, и все уже казалось мелочью.

И все же…

Расстаться с ними? С Гарри и Роном?

Рехнулась. Она просто рехнулась.

Наверное, за мысли Гермионы сейчас отвечал страх, который сидел так глубоко внутри, что уже управлял ею полностью. Когда в сознание закрадывается ужас, его невозможно убрать оттуда. Его невозможно убить, от него не избавиться. Он навсегда застревает в твоей голове, передаваясь другим. И ты, уничтоженный им, уже не реагируешь ни на кого, ни какие жизненные проблемы.

Ах да, позабыла.

Обида. Сильнейшая обида на Малфоя.

Она не простит его. В этот раз — это точно.

Оставалось только надеяться, что ее внезапное похолодание к Поттеру с Уизли вызвано именно страхом.

Девушка окинула взглядом друзей.

Ну?..

— Кхм…

Первая подает голос.

Пусть уйдут, скорее!

— Кхм… — отзывается Гарри.

И Рон собирается что-то сказать, но дверь отворяется с громким стуком, прерывая “общение”.

Комментарий к Часть 16

Добрый вечер, дорогие читатели. Прошу прощения, что проды не было так долго.

Надеюсь, это Вам понравится — удачного прочтения.

========== Часть 17 ==========

Повороты, повороты. Бесконечное множество, такое большое количество.

Не школа, а лабиринт. В котором бежишь, бежишь. И не находишь конца всему этому. Даже, когда открываешь дверь в комнату и начинаешь рыдать огромными слезами, потому что знаешь правду, которую тебе рассказала твоя лучшая подруга. Узнаешь правду, что человек, который тебе так дорог, изменяет тебе. И узнаешь не от него самого, а от постороннего человека. Даже, когда пытаешься успокоиться и уснуть. Даже, когда тебя затягивают неведомые силы, и глаза закрываются от усталости.

Ты все равно бежишь по бесконечному лабиринту.

Когда наступает утро, она просыпается. Но ощущение пробуждения не наступает, и появляется чувство того, что девушка все еще спит. Все еще спит, сидя на кровати. Сидя с открытыми веками, с пустым взглядом, направленным куда-то в окно.

Утро. Она думала, что сейчас утро. Хм, действительно. Что-то между ночью и этим ужасным утром.

Итак. Она смотрит на время — 6:00. 6:00 утра. Странно.

Вчера девушка легла… нет, вырубилась, ушла в забытье, не так уж и поздно — в районе десяти. И заснула мгновенно же, как только голова коснулась подушки. Но ощущение было таким, словно она ни на минуту не смыкала глаз.

Они были красными и воспаленными. Под ними красовались черные синяки, которые отягощали ее лицо. Волосы, запутанные в комочки, кое-как лежали на плечах.

Она не плакала. И это было странно. Слез как будто не хватало. Словно, даже если сильно захотеть, у девушки не удастся проронить ни слезинку. Может быть, она рыдала ночью? Во сне?

Ладно, это было неважно. По крайней мере, сейчас. Когда она сидела на краю кровати и смотрела в окно, где вчерашняя метель утихомирилась. Где снег лежал на улицах, иногда мирно перелитая.

Что мы имеем? Вначале Драко ударяет ее, а потом и вовсе — занимается сексом с Марией. Великолепно. Эти новости были до нельзя прекрасными.

У нее дрожали руки. Сгибалась спина. Подкашивались ноги. Сбивалось дыхание. Но она не плакала. И не думала.

Она чувствовала. Эту ужасную боль, закрадывающуюся в ее душу. Она была такой сильной, что прошлую дыру раздирала на части. И не оставляла от тощей девушки ничего, кроме оболочки, которая тоже становилась некрасивой. Как и душа.

Она не понимала. Как он мог? Как Драко мог так поступить?

Пусть он не говорил никогда, что любит ее, однако его взгляд, его руки, обнимающие ее, его движения. Все кричало о том, что он, по меньшей мере, симпатизирует ей. И главным доказательством всего этого было то, что он до сих пор не убил ее. Что до сих пор не изменил с Пэнси или…

Ах. Да.

Изменил. Только с Марией, она не учла.

Если бы он так поступил, когда был безразличным в Гермионе, еще ладно. Но сейчас. Она просто не понимала. И до конца не осознавала.

Ей изменили. Пусть это были не любовные отношения без ее ведома, но… это же было физическое влечение, физическая страсть.

Он хотел ее. Она ошибалась, когда думала, что Мария не привлекает его.

Привлекает. И еще как. После недели знакомства они переспали. Да-а, она его совсем не привлекает.

Значит, Гермиона была не настолько совершенной, не настолько прекрасной, чтобы удержать его возле себя. Она была не слишком чудесной, чтобы не упустить его.

Она… не… слишком… хороша… для… него…

Она всегда знала это. Всегда понимала, что ужасна. Что она — чертова уродина, которая даже парня не может удержать! Что он спит с кем-то другим и после этого не бросает ее.

В тайне, он сделал это в тайне.

Трус!

Хотя… дело, наверное, было не в этом. Явно же, что какую-то Грейнджер он не боялся. Тогда в чем?

Она не знала. Единственное, в чем она была уверена на сто процентов — он не любил ее, она даже не нравилась ему. И все, что она на придумывала себе, — было глупой ошибкой. Было глупыми детскими выдумками.

Когда ты стала такой дурой, Гермиона? Ты же всегда думаешь, ты же продумываешь. Как же так случилось в этот раз?

Она просто любила. И эта любовь затмила ей все.

А что, если он и до этого спал с кем-то? Что, если вовремя их “отношений”, он переспал с Пэнси, Марией? Или еще кем-либо? Джинни увидела их благодаря случайности. Но сколько незамеченных случаев?

Девушка устало перевела взор на свои худые коленки. Вздохнула.

Теперь она была уверена — это не впервой. Когда он, мразь, заводит “дружбу” параллельно. Тогда, когда знает, что Гермиона безумно привязалась к нему и готова сделать все, что угодно, для его счастья.

Какой же он урод. Самый настоящий урод.

Пользовался? Все это время он всего лишь пользовался ею?

Захотел — Гермиона прибежала. Захотел — Гермиона сделала. Стало плохо — Гермиона успокоила. Вздумалось — Гермиона согласилась.

Захотелось-подумал-вспомнил-решил — Гермиона всегда рядом.

Она была зла. От злости срывало голову, от злости рвало тело.

Вот как. Вот как, Драко! Вот, как ты поступаешь за спиной. А она-то думала, что ты просто такой человек, скрывающий свои проблемы за холодностью и стойкостью.

Дура. Грейнджер, Боже, ты такая дура!

И, ты не просто дура, ты еще уродка.

Ненавидит себя, ненавидит это чертово отражение в зеркале. Эти спутанные грязные волосы, опухшие глаза, кривой нос.

УРОДИНА!

Хватает себя за голову, чуть ли не выдирая кудри.

И слезы, горячие и соленые, стекает по щекам, попадают в рот. А она дышит, тяжело, всхлипывая при этом.

Разве бывают люди, ужаснее ее?

И на что она вообще надеялась, когда начинала привыкать к нему? На то, что ее “внутренняя красота” затмит внешние данные Пэнси или Марии? Что ему будет наплевать на то, какая она уродка?