Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

— Эээ, спасибо, — чуть покраснел парень.

— Пожалуйста. Учти: я иду на это, видя твое печальное состояние, и из-за своих нервов, которым и так с лихвой хватает моей работы.

Улыбающаяся Полумна Лавгуд с вещами стояла на пороге рогозинский квартиры ровно через два дня. Вячеслав, чье состояние из-за постоянного недосыпа, перешло из «безвольного» в «зомби», который не мог ничего сделать, горячо обрадовался своей девушке. И возможности выспаться.

Рогозина все эти дни боролась сама с собой — уж больно зудело ее в одно место: так сильно хотелось установить скрытую камеру, чтобы иметь возможность проконтролировать двух пышущих гормонами и страстью друг к другу подростков. С трудом подавив это желание, и твердо проговорив себе, что они уже взрослые и имею право решать за себя сами и отвечать за свои поступки, она пропустила девушку в квартиру.

— Здравствуйте, Галина Николаевна.

— Здравствуй, Луна. Проходи…

Рогозина закрыла за девицей входную дверь и внимательно посмотрела на нее.

Девушка, так же, как и Вячеслав, неуловимо взрослела. Ее черты приобрели более женственные очертания, фигура теперь перестала окончательно быть угловатой… Даже голос стал спокойнее, плавнее. Сейчас на ней было весьма прикольное, летнее платье — само белое, а принт — яркие и разнообразные компьютерные смайлики. Они казались живыми…

— Вау, классное платье, Невилл бы оценил, — заметил Вячеслав, входя в прихожую с кружкой кофе — ему очень хотелось взбодриться. — Привет, кстати.

— Это и есть разработка Невилла. После выполнения твоей просьбы, он, ради прикола, наклепал нам с Джинни и Герми по куску такой вот необычной ткани. Я отнесла швее — и вот результат. — Луна аккуратно провела по ткани, — правда я еще не пробовала его стирать, гладить и прочее, но…

— Действительно необычно, — заметила Рогозина, — руки тянутся погладить…

— Не беспокойтесь, у нас на всех хватит, — заметила Полумна, ставя сумку на пуфик, и доставая объемный пакет, — Невилл хотел, чтобы это было оттестировано не только нами, но и другими… Я думаю, тут на всех хватит… Этот пакет, кстати, мужчинам…

Рогозиной достался шарф с наикрасивейшим узором из переливающихся серо-синих цветов.

— Невилл такой классный изобретатель, — заметил Вячеслав. Ему досталась летняя белая футболка — на спине переливался черный феникс и, казалось, двигался и даже летел. — Его разработки — это нечто…

Он моментально примерил ее.

— И с размером не ошибся… Да, — заметил Вячеслав пакет, а в нем — летнюю сумочку, — я думаю, тетя Оксана вот от этой сумочки будет в крайнем восторге…

Вскоре трое пили чай за столом. Луна рассказала, что Невилл и Гермиона заняты по уши — учебой, и соответственно, изобретательством. И про свою работу — санитаркой в морге. Красочно описывая «клиентуру», она «прогнала» Рогозину из-за стола, так как та не особо желала слушать рассказ о патологии, внутренностях и прочих… особенностях ее работы. Но глядя на сына, как тот слушает с громадным интересом ее довольно страшноватые истории, Рогозина осознавала, что это и есть любовь. Добровольно (да еще и с интересом в глазах!) никто не будет слушать о вскрытии женщины-пенсионерки, и о ее приобретенных болячках, весело заедая чай печенюшкой…

— Я теперь дежурю по будням… Но не по всем дням, — заметила Полумна, — сменила график… Ночью сплю… Да и с друзьями погулять хочется… Я о Невилле и Джинни, Слав, не делай, пожалуйста, такие глаза. Я знаю, что ты ревнив как дракон, но…

— Я понял, сбавляю обороты, — и тут парень открыто зевнул, и Полумна моментально отметила это.

— Иди спать уже… Я же вижу, что ты — почти зомби… приду к тебе после…

Рогозин кивнул, встал, быстро поцеловал девушку в щеку — Рогозина демонстративно сильнее уткнулась в свою книгу, якобы вчитываясь в строки, и вышел из кухни.

Они с Галиной Николаевной остались вдвоем.

— Как Дмитрий Юрьевич? — спросила женщина, положив в книгу закладку. — Я давно что-то с ним не связывалась…

— Он сейчас где-то в Германии, — заметила девушка, завязывая распущенные волосы резинкой в хвост, — вроде бы при консульстве… Говорит, что работы хватает… Галина Николаевна, у меня в особняке прорвало трубу, и я мечтаю о нормальной, текущей из крана горячей воде… А то достало греть чайник, а всем моим скелетам — следить за большими чанами с водой…

— Это обеспечу, — заметила полковник, — иди в душ… Я думала, что у тебя стоят водогреи…

— Помните — магия и техника не очень сочетаются, — заметила Полумна, — Невилл это исправит, но не скоро. Тем более, если вспомните, у меня там нет ни телевизора, ни даже телефона, кроме подарка Невилла. Чудо, что электричество есть… Хоть и не постоянно. У меня генераторы, — объяснила она женщине. — Ладно, я в душ…

Рогозина понаблюдала за молодежью из-за приоткрытой двери: Вячеслав, как только Полумна улеглась на другую сторону двуспальной кровати, вытянул свою руку, и она, улыбнувшись, взяла его за ладонь. Почти одновременно оба закрыли глаза, и вскоре Вячеслав явно крепко заснул. На его лице больше не было ни муки, ни напряженности. Тот впервые за лето спал с улыбкой на устах. Рогозина на цыпочках покинула их, но все же успела увидеть, как открывшая глаза Полумна любовно кончиками пальцев провела ему по волосам.

То, что первая ночь за это лето прошла спокойно, без страшных вскриков Вячеслава, Рогозина ощутила на себе — она полностью выспалась и в нормальном настроении, а не в встревоженном и нервном, как в прошедшие дни. Ее, как и обычно, наконец ожидал готовый обед от Вячеслава в ланч-боксе, и записка от Полумны — не забыть пакет с подарками. Улыбнувшись, она взяла ключи от машины и дома, пакет, и заперла дверь. Молодежь еще спала. Нажав кнопку лифта, он поняла, что, похоже, придется заказать еще один комплект — для Полумны (не вечно же ей через домофон связываться и просить открыть дверь)…

Машина стартанула со своего места, и вскоре Рогозина выехала на МКАД.

Как всегда она застала в буфете за стойкой Ивана Тихонова, медитирующего над чашкой чая и очередной открытой коробкой с шоколадными конфетами. Впрочем, он смотрел на дисплей мобильника. Увидев входящего начальника, он моментально спрятал телефон в карман.

— Здравствуйте, Галина Николаевна. Как Слава?

Из всех сотрудников, только двое знали о случившемся — это Николай Петрович и Иван.

— Спал спокойно вот первую ночь. Я к нему его девушку пустила…

— Ого, значит…

— Иван, он так мучился… Говорит, как глаза закроет — и все как будто бы повторяется заново… Я просто не могла больше на это смотреть — он и так был почти как привидение…

— Значит, постоянное присутствие Полумны пошло Вячеславу на пользу…

— Взаимная любовь и добрые слова лечат, порой, лучше, чем самые мощные лекарства… — Рогозина налила себе кофе. — Так что я верю в целительную силу молодой и красивой девушки…

— И вы уже смирились с ее пребыванием в своей квартире?

— Я чую, Тихонов, что мне надо не просто смириться, а привыкнуть. Ибо мне предстоит еще минимум лет сорок-пятьдесят взаимного диалога с ней… — и женщина спокойно глотнула свой кофе из фирменной кружки ФЭС…

— Я бы хотел всегда так просыпаться, — прошептал Вячеслав в ухо девушке; та чуть приоткрыла глаза, еще сонная, и поймала его лукавый взгляд.

— Знаешь, я тоже, — улыбнулась блондинка и потянулась в кровати, — как спалось?

— Чудесно. Я впервые спал спокойно… — Рогозин тоже вытянулся в постели как большой кот. — Очень хочу поскорее заключить с тобой брак… Я так тебя люблю…

— Я тоже мечтаю о золотом ободке на пальце… Но сильно сомневаюсь, что твоя мама разрешит нам сочетаться узами брака в семнадцать лет… И я тебя тоже… — она улыбнулась, и они слились губами в долгом поцелуе.

— Можем подождать… — Рогозин прижал девушку к себе, и начал накручивать светлые волосы себе на пальцы. — Чуть-чуть осталось, всего несколько лет… Немного ждать осталось…