Север помнит (СИ)

- Ваше величество, - Аша сделала шаг вперед. – После… после того как мы сбежали, Теон открылся мне. Он сказал, что Бран и Рикон Старки живы. Он убил не их, а сыновей мельника. Я сама не все поняла, но не думаю, что он лжет. Я не знаю, где сейчас могут находиться Старки, но он не убивал их, клянусь.

- Живы? – Аша видела, что Станнис не мог просто отмахнуться от этой истории, но он явно не намеревался доверять словам сломленного полубезумного создания вроде Вонючки. Нет, не Вонючки. Теона. – Ваш брат бредил.

- Может, и бредил. Но не в тот раз.

- Даже если и так, он убил двух невинных детей. А все мои горцы считают, что он…

Ничего не поделаешь. Аша посмотрела королю прямо в глаза.

- Братоубийство – смертный грех, ваше величество.

После этих слов наступила звенящая тишина. На мгновение ей показалось, что Станнис собирается напасть на нее, что он вытащит свой якобы волшебный меч из ножен, лежащих на столе, вырежет ей сердце и тем самым положит закономерный конец тому, что она осмелилась затронуть. Аша слышала, что рассказывали его люди, пока они шли на север. Они рассказывали истории о тенях, о мечах, а еще делились своими предположениями о том, как Ренли Баратеон встретил смерть в своем шатре. Она вспомнила, как мерцал рубин, преображая Арнольфа Карстарка. Я знаю.

- Вы… - Станнис не был готов к такому повороту. – Вы осмеливаетесь говорить мне такое, как будто…

- Теон мой брат, так же как Ренли был вашим братом. Что бы я раньше о нем ни думала, он моя плоть и кровь. Оставить его погибать в руках Болтонов, это все равно что убить его своими руками.

Лицо Станниса было бледным, как у трупа. Он и выглядит как труп.

- Я… когда мой брат умер, я спал в своем шатре. Мне снились тени, кровь на зеленом нагруднике и женский крик. Но когда я проснулся, мои руки были чисты. Я не… - Он гневно тряхнул головой, словно не мог поверить, что тратит время на оправдания. – Он был предателем. Вооруженным предателем. Это было справедливо.

- Справедливость – не единственное, что есть в этом мире, ваша милость, - сказала Аша, понимая, что для Станниса это звучит, как если бы кто-то сказал ему, что для дыхания есть что-то кроме воздуха. – Вот мои условия. Я беспрекословно выйду за сира Джастина, а когда стану леди Железных островов, то принесу вам присягу как моему лорду и королю. В свою очередь, я прошу вас предоставить мне военную поддержку, чтобы отбить острова у моего дяди Эурона, и еще чтобы вы повели войско на Винтерфелл и выбили оттуда Болтонов раз и навсегда. Кроме того, когда – и если – мой брат найдется, вы пощадите его и передадите под мою опеку, после того как он расскажет вашим горцам то, что он рассказал мне.

- Кланы… они становятся неспокойны. – Станнис снова отвернулся. – Им все больше не нравится Владыка Света и все больше не нравлюсь я.

- Подозреваю, это как-то связано с тем, что Владыка Света любит, когда невинных людей заживо сжигают на кострах, ваше величество.

- Ваш брат – не невинный человек, леди Аша, - огрызнулся Станнис. – Владыка Света выбрал меня своим воином, и я не могу…

- Я и не говорила, что Теон невиновен. – Аша сделала еще шаг вперед. Ее голос окреп. – Он не виноват в том, за что вы хотите его казнить. Вы уже расправились со своим братом, и не важно, в чем вы себя убедили, это не дает вам права расправляться с…

- Молчать! – взревел Станнис, и его голос взорвал воздух, словно удар кулака. – Наглость совсем не подобает женщине в вашем положении, леди Аша. Все, что вы предлагаете, уже мое. Все, что вам нужно, уже находится в моей власти, и я волен дать это или отнять. Что вы можете предложить мне, кроме слов и ветра?

- Я дам вам мир, ваше величество. – Аша развела руками. – Простите, что говорю вам это, но я не вижу здесь мира.

Станнис пристально смотрел на нее. Аше пришло в голову – стражники-то, небось, изо всех сил притворяются глухими.

- Уже почти все готово для атаки. Я не позволю Рамси Болтону сидеть на троне Старков, можете мне поверить.

- Я рада это слышать, ваша милость. – И это правда. – Но моя роль - не участие в битве. Вы обещали сиру Джастину мою руку. Уверена, вы не намерены нарушать свое слово.

Станнис был явно обескуражен. Наконец он сказал:

- Вы пререкаетесь как торговка рыбой, как, видимо, и подобает для Грейджоев с Пайка. Мне надо… посоветоваться. – Он искоса взглянул на пылающую жаровню, и Аша поняла, с кем.

- Посоветоваться, ваше величество? Может быть, вам стоит вспомнить о том, что вы король? Вы же только что говорили мне, что женщины вам не указ.

- Ваш язык – ваш злейший враг. Возможно, мне стоит приказать, чтобы вам его отрезали. – Станнис опустил руку к тлеющим углям. – Все-таки это… странно. Иногда мне кажется, что я сплю. Может быть, я так и не проснулся, с тех пор как заснул в ночь смерти Ренли. Я не жду, что вы мне поверите, леди Аша, и мне все равно, поверите вы или нет, но я любил своего брата так же, как вы любите вашего. У меня нет сына, и он был моим наследником. Это было его законное право, а трон сейчас принадлежит мне. Если бы он подождал, если бы он был более благоразумным…

У Ренли Баратеона нельзя было найти благоразумия даже со сворой ищеек. А в его постели нельзя было найти женщину, если слухи не лгут. Аша знала, что между братьями Баратеонами не было особой любви, так же, как и между Грейджоями. Но что-то в голосе Станниса подсказало ей, что он не лжет, что он вообще не способен солгать. Она склонила голову.

- Извините меня, ваше величество. Уверена, на сегодня с вас довольно моего общества. Могу я отправиться на отдых?

Станнис продолжал смотреть на нее, и его взгляд тревожил сильнее, чем его слова. Наконец он кивнул, отпуская ее.

Выбравшись на ночной воздух, который казался еще более морозным после духоты внутри шатра, Аша порыскала по лагерю среди множества неприглядных шалашей, пока наконец не нашла один, который с меньшей долей вероятности мог рухнуть ей на голову. Внутри были грудой навалены меха, и сон все сильнее затягивал ее, словно черный мутный колодец. Она упала ничком и, можно сказать, утонула.

Когда Аша наконец открыла слипающиеся глаза, она не смогла определить, сколько времени она спала. День, а может и больше. На ее лицо падал серый свет, снаружи были слышны крики и хруст шагов по снегу. Прошло некоторое время, прежде чем ей удалось вспомнить, где она, а потом нахлынули и другие воспоминания. Стараясь не думать о головокружении, о неопределенности, о своей вероятной помолвке и вполне возможном жертвоприношении, она накинула плащ, натянула сапоги и выбралась наружу.

Лагерь гудел и шумел, горцы рыскали туда-сюда, словно шершни, что-то выкрикивая, но Аша не смогла разобрать слова. Несколько человек, пробираясь сквозь снег, тащили волокуши, на которых лежало нечто необъятное и бездвижное…

Это что, человек? Такого Аша не ожидала. Подойдя поближе, она поняла, что не ошиблась: здоровенный толстяк, бледный и изнуренный, через меха и неуклюже намотанные повязки сочилась кровь. Его глаза были закрыты, но при звуке выкриков веки слегка дрогнули. Кто-то кричал, чтобы позвали Станниса.

Вскоре появился король. Он огляделся, резко остановился и воззрился на толстяка, а потом обратил свое внимание на горцев, тянущих волокуши.

- Добрые люди, - сказал он. – Я отправил вас в Винтерфелл.

- Простите, ваш’личество, - отозвался один из воинов. – Нам пришлось вернуться. Но вы будете довольны. Трое из бастардовых ребят убиты, а этого удалось спасти. Храбрец, каких я не видывал, особенно учитывая, что с ним сделали. А еще мы слышали, пока прятались… он сказал, что Старки живы.

- Нечто подобное я вчера уже слышал, - промолвил Станнис, не глядя на Ашу. – В Семи Королевствах нет второго человека такой… стати. Лорд Виман Мандерли?

Веки толстого лорда вновь слабо затрепетали.

- Милорд Баратеон, - прошептал он. – Я у вас в долгу. И у вас, и у ваших людей.

Станнис коротко кивнул.

- Они выполняли свои задачи. Но я удивлен, что для спасения они выбрали именно вас. Разве не вы выставили голову и руки сира Давоса над Белой Гаванью? Если это правда, то никакие оправдания не спасут вас от казни.