Связанные (СИ)

Я вернусь, Карин. Скоро. Раньше, чем ты думаешь…

Брюнетка снова вздрогнула, с испугом переведя взгляд с мужской руки, обмотанной красной лентой, наверх и встретилась с бирюзовыми глазами Хицугаи, которые смотрели с нежностью и беспокойством. Блондин поймал её ладонь, переплетая пальцы, чуть сжал, призывая успокоиться, и в этот момент короткий рывок разорвал их зрительный контакт. Фокусник взмахнул рукой, дёрнув ленту за средину. Та с лёгкостью освободила запястья молодых людей, оставляя их руки сцепленными по собственной воле, и, змеясь, опала. Раздались аплодисменты, возвращая их в реальность.

Нервно улыбнувшись, брюнетка, чью руку Тоширо так и не отпустил, поспешила покинуть сцену. Подталкивая Хицугаю к краю, фокусник хлопнул того по спине и, когда тот оглянулся, шепнул ему:

Не дрейфь, парень, - и заговорщицки подмигнул.

Они молча шли вдоль набережной, продолжая держаться за руки. Карин кусала губы, пытаясь разобраться в мыслях и чувствах. Что-то маячило на заднем плане, но Куросаки никак не могла сообразить, что именно.

Тоширо замедлился и, наконец, совсем остановился. Повернувшись к брюнетке, он положил ей руки на талию, привлекая к себе, Карин же мягко упёрлась ладонями в грудь мужчины.

Карин?

М?

Помнишь, я говорил, что если делаю что-то не так?..

Куросаки помотала головой.

Нет, всё в порядке, - нервно произнесла девушка, глядя чуть исподлобья.

Тоширо ожидаемо не поверил.

Это из-за того, что было?

Эм, нет.

Карин свела бровки, соображая, что он имел в виду, ведь её мысли ходили совершенно другими дорогами.

Ладно, - Хицугая глубоко вздохнул, убирая руки в карманы. – Тогда… Карин, я… Ты – необыкновенная женщина… Я не смогу без тебя. Выходи за меня замуж.

С этими словами Хицугая вытащил из кармана тёмную бархатистую коробочку, в которой на белом бархате подклада красовалось кольцо.

Куросаки инстинктивно мазнула взглядом по золотому довольно широкому колечку, но когда до неё дошёл смысл сказанного, во все глаза уставилась на блондина. Держать норовившую отвалиться челюсть приходилось с большим трудом.

Нет, - наконец, выдавила она, отводя глаза. – Прости.

Теперь от возмущения чуть не задохнулся Тоширо.

Почему?

А смысл? – Куросаки вновь посмотрела на него, её голос звучал хрипло и устало.

И действительно, особого смысла в этом предложении Карин не видела. Да, ей хорошо с Хицугаей, но слишком часто в последнее время она думает о капитане, а в итоге чувствует себя предательницей по отношению к парню, к обоим. Приснившийся недавно синигами опять перевернул всё в сердце вверх тормашками, неправильно всё это, не так.

Ну… - блондин запнулся. Как-то не так он себе это представлял. – А как же то, что, эм, произошло? Что мы, м-м… мы… - произнести это вслух, не опошлив, у Тоширо не получалось, и он только запинался и, кажется, краснел.

Куросаки закатила глаза и покачала головой.

Тоширо, секс – не повод и не причина выходить замуж. Жениться, впрочем, тоже*.

Но ты просила не бросать, не оставлять тебя!? – в конце чувствовалось непроизнесённое "помнишь?"

Карин замерла, как от удара, снова отвела глаза. Было безумно стыдно, что в его объятиях и поцелуях она вспоминала другого, но что сказать сейчас?

Я… обращалась не к тебе. Прости, - тихим севшим голосом произнесла Куросаки.

Хицугая застыл. Сердце надрывалось, в груди что-то звенело струной, но он из всех сил пытался эту струну удержать. Позже он предпримет что-нибудь ещё, ведь сейчас всё равно переупрямить её не сможет. Тоширо вздохнул после паузы, когда казалось, что он не дышал вовсе, и со звонким хлопком закрыл коробочку, убирая её обратно в карман.

Ладно, - обманчиво спокойно сказал он, - пойдём, провожу тебя до дома.

Карин снова вздрогнула, внимательно оглядывая пристроившегося чуть сзади Хицугаю. Его равнодушный тон почему-то царапнул. Блондин же притянул девушку к себе, согревая, тогда как она зябко обнимала себя за плечи. На фига он потащился за ней? Ах, да, у него ведь машина осталась у дома Куросаки. В общем, сейчас им по дороге.

Карин шла, опустив голову и не глядя по сторонам, ёжилась и растирала плечи. Тёплая рука мужчины за спиной, да и сам он под боком, согревали, а когда перед самым домом он руку убрал, поняла, что за червячок грыз её всю дорогу. Брюнетка взглянула на небосвод, и хотя прорывов гарганты видно не было, временная синигами явно ощущала истончившуюся грань миров. Она перевела взгляд на Хицугаю и решилась:

Тоширо, я знаю, это прозвучит по-свински, но… я прошу, чтобы ты остался тут до утра!

Он вопросительно вскинул светлую бровь. Брюнетка застыла в ожидании, взгляд её больших почти чёрных глаз был умаляющим, как будто от этого зависела её жизнь. Или не её.

Слушай, - девушка потупилась, - у меня плохое предчувствие. Ты сейчас расстроен и нервничаешь, а тебе за руль и в соседний город… Я не хочу утром узнать, что по дороге ты где-нибудь не справился с управлением.

Эм, хорошо, - осторожно согласился Тоширо, и Куросаки заметно расслабилась.

Куросаки суетилась, преувеличенно бодрая и весёлая, она заварила чай и постелила Хицугае в гостиной. Конечно, в доме была куча свободных комнат, но, как объяснила брюнетка, поскольку она живёт одна, в остальных комнатах она не прибирает, поэтому там довольно пыльно. И тут же бросила камень в свой огород, мол, нужна ли тебе такая "хозяйственная" жёнушка. Тоширо сдержанно поддакивал, не смея спорить, и пытался собрать кусочки головоломки по имени Куросаки, которые опять рассыпались и не желали складываться в картинку.

Продолжая хлопотать, Карин включила телевизор, чтобы гость не скучал. Потыкавшись по каналам, Тоширо всё же остановился на довольно интересном документально-биографическом фильме на спортивном канале. Ханю Юдзуру – фигурист-одиночник собирался принять участие в зимней олимпиаде в будущем году.* Фильм увлёк, а на Хицугаю накатила ностальгия по конькам. Ещё он прикидывал, какие из демонстрируемых элементов различных выступлений фигуриста мог бы использовать в своей работе с танцорами, но быстро отказался от затеи. Всё-таки Ханю – это большой спорт, а у него всего-навсего горстка любителей потанцевать.

Когда передача закончилась, был уже третий час ночи. Тоширо потянулся, собираясь расправить принесённую Карин постель, но замер. Куросаки, присоединившаяся к просмотру фильма на другом конце дивана, тихо посапывала, свернувшись калачиком.

Тоширо нежно улыбнулся и покачал головой. Планов он не поменял, просто перенёс их на неопределённое время. Ведь не собирался спешить, но что-то вчера дёрнуло.

Теперь осталось решить, что делать с Карин. Можно остаться спать валетом, можно лечь в обнимку, чего на самом деле делать не стоит (договорились же – не спешить). Поэтому Хицугая подхватил девушку на руки, чтобы отнести к ней в комнату, которая должна находиться где-то на втором этаже. Ну да, вот она: в приоткрытую дверь виднеется кусок кровати с покрывалом густо-зелёного цвета сосновых игл и круглыми декоративными подушками расцветкой под футбольный мяч. Раскрыв дверь с ноги, Тоширо почти опрокинул свою ношу на кровать, одновременно вытаскивая из-под неё покрывало, чтобы укрыть девушку сверху, а потом огляделся.

Комната напомнила ему их с Кику в йокодзамской квартире. Разделяющая ширма сложена между двумя письменными столами, две кровати, вторая из которых заправлена бежевым покрывалом, два стеллажа, один шкаф-купе. На полочках рядом с кроватью Карин стояли спортивные кубки и рамки с фотографиями. Вот совсем старая – Карин здесь ещё малышка, а ещё сестра, брат и папа с мамой – удивительно солнечной женщиной, чей портрет он уже видел в гостиной. На другой дети уже школьники средней и старшей школ: девочки одинаковые и разные в одно и то же время, Карин больше похожа на брата – не внешне, выражением глаз.